Генри Болтон - Мистическая Прага

• Название: Мистическая Прага
• Автор: Генри Болтон
• Издательство: «Вече»
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0481-2

Книга Генри Каррингтона Болтона — одного из ведущих специалистов по средневековой метафизике и тайным наукам — ярко повествует об истории печально известного богемского императора Рудольфа II, покровителя алхимиков, астрологов и магов, раскрывая факты, обыкновенно замалчиваемые академической наукой. Тайны великого магистерия и зловещие сакральные артефакты, превращение ничего не стоящих металлов в серебро и золото, исцеление всех болезней и вечная жизнь — обо всем этом и многом другом автор рассказывает со знанием дела и неподражаемой иронией, то и дело вкрапляя в текст то стихи Шекспира, то цитаты из давно забытых оккультных трактатов.

Мы узнаем о жизни и работе известнейших ученых и магов средневековья: Тихо Браге, Иоганна Кеплера, Михаила Майсра, Парацельса и, конечно же, величайшего английского алхимика Джона Ди и его демонического помощника — медиума Эдварда Келли. Алхимики и маги того времени без остатка посвящали свои жизни поискам Философского Камня и неустанно экспериментировали в надежде получить драгоценную тинктуру, совершив благодаря этому множество потрясающих открытий, которые сегодня вспоминают в связи с совсем иными именами, забыв первооткрывателей.

Книга будет интересна как широкому кругу читателей, так и специалистам, которые найдут в ней множество интересных фактов и оригинальных гипотез. На русском языке выходит впервые.

---

Получив корону Германии, Рудольф оставил при себе немалую королевскую свиту, состоявшую из рыцарей, дворян, офицеров стражи, тайных поверенных, управляющих, слуг… среди них были врачи, раздатчики милостыни, библиотекари, а также смотрители кунсткамеры и галереи искусств. Помимо этих слуг он окружил себя прислужниками иного рода, чьи обязанности были созвучны его личным интересам: придворными художниками, музыкантами, поэтами, математиками, археологами, астрономами и, конечно, алхимиками. Их ценил он пропорционально их успехам в эзотерических науках; его библиотекарь, к примеру, сохранял свой пост не только благодаря тому, что содержал в порядке книги, но и потому, что далеко продвинулся в открытии законов вечного движения. Глубокого доверия его величества добивались главным образом те врачи, что наиболее искусно рассуждали о теософии и магических лекарствах, уверенно обещая создать в скором времени панацею — лекарство ото всех известных и неизвестных хворей; а выдающийся астроном Иоганн Кеплер оказался в недостаточной мере астрологом, чтобы завоевать благосклонность своего подозрительного властителя.

Император также не пренебрегал философией, изучая экстравагантные теософские доктрины и принципы (онтологические основы Бытия) вместе со своим юным секретарем, доктором Михаилом Майером[6], а также таинства каббалы с почтенным рабби Бецалелем Левом[7]. Этот прославленный рабби был крайне набожен, милосерден и благочестив, и за его щедрость простой люд любил его так же сильно, как уважали его ученые за познания в медицине, физике, математике, астрономии, а также за толкование талмуда. С подобающей скромностью занимал он место лидера в еврейских кругах Праги, и его считали голосом всех просвещенных иудеев и духовным отцом всех гниющих в нищете обитателей пражского гетто. И несмотря на то, что при дворе наиболее сильно было влияние католицизма, рабби всегда встречал радушный прием у императора, почитавшего его как великого толкователя каббалы, и не было его вины в том, что впоследствии семейная трагедия обрушилась на обоих — как на императора, так и на его вассала[8].

Перечислять менее значимых служек и иждивенцев, подвизавшихся при дворе Рудольфа, было бы бессмысленно; они работали в лабораториях, в обсерватории, в галерее искусств, в музее, в конюшнях, в зверинцах и ботанических садах… Все эти люди нашли свое прибежище либо на Градчанах, либо в городе, раскинувшемся вдоль Влтавы; многие из них довольствовались небольшими стипендиями, другие же, которым повезло больше, поселились в пределах императорского дворца, ежедневно получая щедрые подарки с императорской кухни и из винных погребов.

Помимо наук и искусств Рудольф был также очень привязан к своим садам и, как ни странно это звучит, к конюшням. В конюшнях, располагавшихся на первом этаже одного из крыльев его огромного дворца, как раз под галереями, заполненными произведениями искусства, содержалось множество благородных лошадей самых разных пород; многим из них Рудольф дал имена своих любимых придворных, живших с ним в замке. В необъятном зале, предназначенном для конных скачек, нередко проводились демонстрации прекрасных качеств этих лошадей и мастерства их наездников. Конные эти празднества проводились в окружении великолепных картин, развешанных на стенах, скульптур и, конечно же, в присутствии высшей знати.

За конюшнями, в роскошном саду, где в изобилии цвели самые редкие цветы всяческих сортов, которые на зиму переносили в хорошо оборудованные теплицы, для Рудольфа были выращены первые в Европе тюльпаны, чьи луковицы привезли в Прагу заморские послы, и цена каждого такого цветка могла превышать содержание иных из слуг. Впервые увидев тюльпан, Рудольф дал ему имя «Мария» в честь своей горячо любимой матери. Напротив мрачной Черной башни была выстроена оранжерея, где выращивали фиговые деревья, апельсины, лимоны, гранаты и персики, а также тропические пальмы и древовидные папоротники. На огромном газоне, покрытом сочной зеленой травой, цветами была высажена надпись, состоявшая из первых букв девиза Рудольфа: «ADSIT», что расшифровывается как «А Domino Salus In Tribulatione» («Ко Господу прибегаю в скорби»).

Несколько мраморных фонтанов, украшенных примечательными фигурами, извергали кристально чистую воду, и повсюду в саду можно было встретить чудесные статуи, колонны и барельефы. У подножия холма было выстроено несколько крепких хижин, каждая из которых имела по одному входу, закрытому прочной железной решеткой. В этих хижинах содержались дикие звери из Азии, Африки и даже далекой Америки: львы, тигры, леопарды, пантеры, медведи и прочие заморские дива. Традиция содержать при королевском дворе льва существовала еще с XIV в., поскольку живой лев считался буквальным воплощением символа геральдического льва, изображенного на гербе Германии. Похожая традиция существовала, в частности, в Швейцарии, однако в последнем случае речь шла о медведе — геральдическом символе ее столицы — Берна. Один из львов, родившихся в неволе, был еще детенышем приручен и выдрессирован лично Рудольфом. Этому льву, к немалому страху придворных и паническому ужасу посетителей замка, было позволено свободно разгуливать на свободе под присмотром его хозяина. Рудольф дал льву имя Оттакар.

По соседству со зверинцем располагалась гигантская клетка, в которой содержались попугаи и другие экзотические птицы, чье радужное оперение было столь же приятно глазу, сколь отвратительно для слуха были их бесконечное щебетание, гомон и шумная возня. Весь этот зоопарк был основан еще Максимилианом II и при Рудольфе стал самым роскошным и самым знаменитым во всей Европе.

На возвышении напротив императорского замка располагалось богато украшенное здание, возведенное Фердинандом I и прозванное бельведером, — настоящее сокровище архитектурной коллекции Праги. В нем находилась знаменитая винтовая лестница, ведшая в циклопический зал, заполненный картинами, статуями, барельефами и гипсовыми слепками. Рудольф, сконструировавший крытый коридор, ведший из его приватных апартаментов в замке в сады, немало времени проводил в великолепном бельведере, где увлеченно писал картины маслом, вытачивал камеи, полировал драгоценные камни и изучал астрономию под руководством своих прославленных учителей.

Таково было окружение и таков был образ жизни монарха, к которому два английских авантюриста, Джон Ди и Эдвард Келли, явились испросить милостей и испытать свою судьбу.

Глава III Золотая улочка

Они глядели в мертвый камень,

Во имя знаний — мир во пламень!

За ради Истин средь юдоли

Жгли уголь и сгорали в боли.

Чертили знаки на воде,

Теряя все в своем труде,

Искали там, не знамо где,

И гибли в жалостной нужде…

Кто жить хотел весьма богато,

Тот душу выменял на злато,

Другой всё отдал за гроши, —

Так это ложь иль вопль души?

Гауэр. Confession Amantis

Начинаясь от каменных монастырей церкви Святого Георга на Градчанах, сбегала под гору узкая пологая улочка, что была не шире иных современных переулков и едва ли чище их, застроенная маленькими, ничем не примечательными домиками, в которых селились в основном алхимики и оккультисты. В зависимости от расположения падкого на всё чудесное императора кто-то из них жил ближе, а кто-то — дальше от дворца. Эта короткая улица носила название Золотой Улочки, и имя ее сохранилось в веках. Здесь во времена Джона Ди жили Даниэль Пранднер, знаменитый алхимик с безупречной репутацией, Кристофер фон Хиршберг, чье немалое денежное состояние указывало на его успехи в трансмутации (или в вождении за нос состоятельного покровителя), магистр Иеремия, немало преуспевший в фармацевтике, прославленный Бавор Ру-довски фон Хустриан, который лишился всего, что имел, в поисках Философского Камня, вспыльчивая алхимистка Саломена Шайнпфлюг, замешанная во множестве интриг, разрушивших репутацию не одной аристократической семьи Праги, и загадочный оккультист доктор Леонард Вышпергер фон Эрбах. Но знаменитей их всех был итальянский алхимик Клаудиус Циррус, который поступил на службу к князю фон Розенбергу, пообещав ему раскрыть тайну трансмутации, но указав при этом в заключенном контракте, что не может с полной уверенностью обещать успеха в этом премудром деле, ибо на все воля Всемогущего. Как написал Томас Нортон[9] в Бристоле в 1477 г.:

Искусство секретное вечно, пространное,
В тончайших тинктурах сокрыто оно.
Чудесная Мудрость и Веденье странное,
Что в дар Божеством нам преподнесено.
Старанье и труд не затмят богоданное,
Оно в Откровении лишь возвещено.

Циррус трудился раньше в лаборатории Венцеля Вресовича, жившего в Малой Праге, одном из кварталов Вечного города. Вресович, целиком посвятивший себя оккультным штудиям, имел репутацию столь умного и проницательного человека, что был назначен послом во многие иноземные государства и не раз был доверенным лицом в сложных дипломатических миссиях. Ему Циррус посвятил два написанных по-латыни трактата о Великом Эликсире.