Мария Семёнова - Славянское фэнтези

• Название: Славянское фэнтези
• Автор: Мария Семёнова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Юмористическое фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-395-00222-8

В сборник «Славянское фэнтези» вошли произведения Марии Семёновой, Андрея Валентинова, Елизаветы Дворецкой, Николая Романецкого и других известных авторов.

Доблестные витязи, могучие чародеи и коварные злодеи, мастерски владеющие всеми видами оружия, вновь сходятся в смертельных поединках. Не на живот, а на смерть бьются за любовь прекрасных дев, счастье своих близких, ради славы или презренного металла, дающего власть над людьми и странами. Берегини смертельно ранят любовными стрелами, змии подколодные, летучие и плавучие стремятся извести человечий род, волхвы и ведуны бродят по градам и весям нашей и «параллельной» Руси, награждая, карая и милуя, когда по заслугам, а когда и потакая собственной блажи. Мужают мальчишки, брошенные в бурный водоворот жизни, обретают вторую молодость старики…

Авторы имеют несхожие представления о том, что такое «славянское фэнтези». Одни широко используют мифологию и этнографический материал, другие делают попытку создать альтернативную историю Руси, кто-то по-своему пересказывает древние былины, а кто-то задействует «славянский» антураж для решения вечных или, напротив, злободневных вопросов. Но все это сработано со «славянской добротностью» и российским размахом. Динамичное действие, яркие, запоминающиеся герои, головокружительные повороты сюжета. Если льется кровь — то рекой; если пир идет — то горой; если бой — то «последний и решительный», а уж коли свадебные колокола гудят… то это еще не значит, что свадьба состоится.

Добро пожаловать в новые, или хорошо забытые, миры, страны и земли!

---

Кое-кто ухмыльнулся, но большинство лиц осталось сурово.

— А что вы растревожились, люди добрые? — внешне невозмутимо спросил Жилята. — Ну, может, она и берегиня. Не упырь же! Ну, жемчуг с волос каплет — не жабы ведь ядовитые! Кому какая беда? Дождь умеет заклинать — в засушливый год ведь ты сам, Звяга, за такое умение полжизни отдашь, чтобы только детей голодом не поморить.

— Польза от нее может быть, а вот не было бы вреда! — Звяга огляделся, и толпа у него за спиной тревожно зашумела. — Берегиня — нежить, и что у нее на уме, один леший знает! Дождь она заклинает, а нот как пойдут у вас дети и девки чахнуть, молодые парни с ума сходить — вот тогда запоете!

— У вас еще ладно, а если у нас? — поддержала его Лихачиха. — Я своих детей берегине не отдам! И близко не пущу!

— Гоните вы ее прочь, пока беды не наделала! — добавил худой мужик по имени Сухота и погрозил Гостейке костлявым кулаком. — А то смотри, Жилята, мы ее сами погоним!

— Молчи, дурной! — крикнула ему Былятиха и шагнула вперед. Ее муж, за свои охотничьи успехи носивший прозвище Медвежья Смерть, шагнул вместе с ней, хотя на его честном лице отражались сомнения. — Она мне дочь, и я свою дочь всяким-разным бранить не позволю! Из своего дома кого хочешь гони, хоть чуров из-за печи, а из моего дома я тебе никого гнать не дам! Она мне дочь, мне ее Макошь и Лада послали, и я, пока жива, ее в обиду не дам!

— Так вы, Жилята, ее в род принимаете? — спросил Звяга.

— В род мы ее приняли, а своих не выдаем. Даже если кто и недоволен. — Жилята кивнул и погладил бороду. Может быть, он и поступил опрометчиво, слишком легко поддавшись прелести девичьих глаз и уговорам Былятихи, но поменять свое решение считал невозможным. — Теперь думаем замуж отдать.

— И кто же такой смелый, что хочет ее взять?

— Да я и есть, ты что, забыл? — Искрен прошел вперед и взял Гостейку за руку. Она улыбнулась ему, так же ласково и безмятежно, как будто все, что здесь говорилось, к ней не имело отношения. — Я ее в жены беру.

— Ты совсем с ума сошел, Иверень, что за сына вилу лесную сватаешь! — Лихачиха всплеснула руками. — А ты родичей спросил? Не желаю я, чтобы у меня в родичах лесная нежить жила, не желаю!

— Да когда сватать уговаривались, она не берегиней еще была… — пробормотал отец Искрена, не зная, как тут поступить.

Брать в дом берегиню было слишком страшно, но с трудом верилось, что этакая красота может кому-то причинить вред.

— Не была, а потом стала? Это как же так? — хмыкнул Гудила и заранее отступил на шажок от своей грозной супруги. — Не сомневайся, парень, такое счастье один раз в жизни в руки идет, и то не всякому. Полюбила бы меня берегиня, я бы уж… А то женился на простой девке, а теперь живу с упырицей ненасытной… — Не договорив, он бегом побежал прятаться за спины соседей, потому как такого поношения Гудилиха уж никак не могла стерпеть.

Народ опять слегка засмеялся. Переждав смех, Искрен ответил:

— А я и не думаю отказываться. Она — судьба моя, а от судьбы не бегают. А что она нежить — неправда. Она — человек, в ней дух живой, человеческий. Кто смелый — подойти, потрогай! — Он приподнял руку Гостейки. — Она теплая, и кровь в ней живая.

— Правда, правда! — пробормотала Зорница, и другие девушки Лютичей закивали.

— Дух — еще не душа, — сказала наконец старуха Раме-ниха. Все это время она молчала, сложив сильные толстые руки под могучей грудью, выкормившей девять человек детей, и только переводила строгий взгляд с одного на другого. Но теперь, когда она заговорила, все замолчали и обернулись к ней. — Дух и в звере лесном есть, а душа только человеку дана. Без нее среди людей жить нельзя, кто ты ни будь. Но уж если она есть, то в лес человеческую душу не прогонишь, хоть она и не в человеческом теле поселилась.

— А как же узнать? — Звяга развел руками. — Научи, матушка, если знаешь.

— В ней есть душа! — воскликнул Искрен, твердо в это веря, но не зная, как убедить. — Она любит меня, а без души разве любить можно? И я ее люблю.

— Да ты замороченный, тебя еще очищать надо! — Лихачиха махнула на него рукой. — Куда только мать смотрела! Вот я бы…

— А пойдемте-ка на Дедово поле! — решила Рамениха. — Душу телесными очами не увидишь. Увидят ее те, кто свои земные очи навек закрыл, зато на жизнь нашу земную теперь с изнанки смотрят и многое, чего нам не видно, видят.

Ее не очень поняли, но спорить не стали, и вся толпа, в настороженном молчании и тревожном перешептывании, двинулась к Дедову полю. Гостейка шла впереди, между Былятихой и Искреном. Приемная мать держала ее за руку, твердо намеренная не дать в обиду свое дитя, что бы ни случилось. А сама Гостейка была так же спокойна и так же ласково улыбалась.

Погребальное поле Капельской Лады располагалось неподалеку от святилища, но, когда до него дошли, сумерки уже настолько сгустились, что земля казалась черной и пологие холмы старых курганов были едва различимы. На само поле Рамениха никого не пустила, велев всем остановиться у кромки.

— А ты, детонька, возьми лучину и ступай! — сказала она Гостейке и показала на темное поле. Рамениха говорила с девушкой спокойно, без страха и осуждения, и казалась сейчас похожей на саму Макошь, богиню человеческих судеб. — Если нет в тебе души, деды наши тебя не примут. Если есть в тебе зло — пусть сожгут его синим огнем. А если есть душа — пусть укажут. Как деды рассудят, так мы и решим.

Толпа невнятно загудела. А Гостейка взяла у старухи сухую длинную щепку, которую Рамениха подобрала по дороге, и ступила на Дедово поле.

Она шла медленно и осторожно, но в ее движениях не было страха, только почтение и уважение к предкам всех окрестных родов — и ныне сгинувших, и вновь нарожденных. После смерти они селились на этом поле уже совместно. Ее кровных предков здесь не было. Но ведь многие женщины приезжают с мужьями в земли, где никогда не жили их предки, и вступают под покровительство духов того рода, к которому будут принадлежать их дети. Гостейка шла по полю, под каждой пядью которого таились чьи-то кости, и что-то невнятно напевала без слов, покачиваясь и словно чуть-чуть приплясывая, своим чутким духом улавливая течения силы под этой травой.

Люди следили за ней молча, не шевелясь, не дыша. Это тихое движение стройной белой фигурки, едва различимой во тьме и похожей на дух, зачаровывало даже сильнее, чем ее же стремительный бег вокруг озера в грохоте железа и гуле ветра.

Она дошла до края, и Былятиха сильно стиснула руку мужа. Там был их родовой курган, и там когда-то лежали крохотные, наверняка давно истлевшие косточки ее новорожденной дочери. Та девочка погостила у нее недолго и быстро покинула мать; неужели и вторая, заменившая ее в сердце Былятихи, побудет не многим дольше?

И вдруг во тьме появился огонек. Робкая желтоватая искра замерцала на вершине кургана, и кто-то в молчаливой толпе охнул от неожиданности. Как разбуженная, толпа загудела. Искра разгорелась, и даже стала видна фигура девушки — она стояла на кургане, держа в руке горящую лучину.

Пораженная этим зрелищем толпа загомонила. А Былятиха вдруг разрыдалась, привалившись головой к груди мужа. Маленький желтый огонек ответил на их вопросы. Спящие под травами отцы приняли в род пришедшую со стороны девушку. Лучина в ее руке загорелась сама собой, разожженная душами ушедших поколений. Огонь — вечен и вездесущ, но никогда куча топлива не загорится сама собой. Огонь родится от другого огня. И душа человеческая родится от другой души, и пищей ей служит любовь — та сила, которая не дает вселенной развалиться на части.

Гостейка медленно шла по полю к народу, неся в руке горящую лучину, как тот первый огонь, спущенный с небес на землю и подаренный людям. В благоговейном почтении толпа немного отступила. У края поля остались лишь несколько человек. Те, кто поделился с берегиней огнем своей собственной души и тем ввел ее в круг человеческого рода.

Примечания

1

Уразивший, уражать — поражать, наносить раны, увечить.