Джудит Майкл - Паутина

• Название: Паутина
• Автор: Джудит Майкл
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7020-0929-0

Всего на неделю решили сестры-двойняшки поменяться ролями. Сабрина отправилась к мужу и двоим детям сестры в скромный дом в Эванстон, в окрестностях Чикаго, а Стефани превратилась в обладательницу великолепного особняка в Лондоне, с головой окунулась в блестящий круговорот светской жизни и, как все думали, погибла за несколько дней до того, как все должно было возвратиться на круги своя…

---

— Не знаю, есть ли у него друзья… впрочем, есть один профессор химии, он из Гонконга. Он не женат, довольно молод. Лу одно время общался с ним. Я ему позвоню. Ему вполне можно доверять, я расскажу ему обо всем, что случилось.

— Нет! — Лу вскочил. — Никому ничего не говорите. Прошу вас. Особенно профессору Сяо Мэню. Он… довольно высокого мнения обо мне.

— Тебя нельзя оставлять одного, — жестко ответил Гарт. — Сяо Мэнь — хороший человек, он мог бы стать твоим другом, если бы ты с самого начала обратился к нему. Возможно, он решит никому ничего не говорить, от него самого будет зависеть, как много людей обо всем узнают. Тут тебе выбирать не приходится. Когда-то у тебя была возможность выбирать, но ты ошибся.

— Он перестанет мне симпатизировать.

— Что ж, придется тебе с этим примириться. Посиди, а я тем временем позвоню ему. Сядь! И сиди спокойно.

Лу бессильно опустился на край стула, свесив руки. Когда Гарт ушел звонить, Лу мельком взглянул на Сабрину.

— Вас, наверное, не волнует, что он подписывает мне смертный приговор.

— Боже, какой же вы глупый! Он спасает вас. Какое будущее вас ждет как ученого, если станет известно о вашем обмане? А так вы уедете домой с докторской ученой степенью и незапятнанной репутацией.

Лу что-то процедил сквозь зубы.

— Что вы сказали?

— Таких ученых пруд пруди. А я хочу стать знаменитым.

— Может, когда-нибудь и станете. Хотя, если будете продолжать лгать самому себе, и не надейтесь.

— А я не лгал. Другие лгали. Профессор Андерсен допустил ошибку, решив к ним прислушаться.

Сабрина изумленно посмотрела на него. Даже после всего, что произошло, он продолжает стоять на своем. Поистине, нет предела тому, насколько люди могут заблуждаться на собственный счет. Возможно, из всех заблуждений это самое тяжелое.

— А вы теперь мне уже не симпатизируете, — сказал Лу.

— Конечно, нет. Вы чуть не поставили крест на добром имени моего мужа, а потом явились сюда, размахивая пистолетом и угрожая перестрелять меня вместе со всей семьей. С какой стати мне вам симпатизировать?

— Я не хотел ставить на вашем муже крест.

— Лу, хватит лгать самому себе! Боже, неужели вы не можете принимать все таким, как есть, и перестать полагаться на фантазии? — Она всмотрелась в его печальное лицо. — Готова биться об заклад, что вы в состоянии это сделать. Готова поспорить, что поздно ночью, когда рядом никого нет и вы остаетесь в тишине наедине со своими мыслями… так вот, готова поспорить, что вы признаетесь самому себе, что ваши научные исследования провалились. Днем вы, может, и отгоняете такие мысли, но я готова биться об заклад, что поздно ночью, когда остаетесь один, вам приходится признавать правду.

Он сердито посмотрел на нее.

— То, что я говорю самому себе поздно ночью, — мое личное дело.

— Да, конечно, — тихо ответила Сабрина. — И вы, и я это знаем.

Через несколько минут вернулся Гарт.

— Он сейчас приедет. Завтра он посадит тебя на самолет, вылетающий в Китай, — добавил он, обращаясь к Лу. — Как только ты приедешь к нему домой, сразу позвонишь родителям и обо всем им расскажешь. Если из-за тебя у него возникнут неприятности, мы позвоним в полицию.

Они сидели и молча ждали, пока не услышали, как к дому подъехала машина. Сабрина и Гарт, встав по обе стороны от Лу, вместе с ним направились к выходу и провожали машину Сяо Мэня взглядом до тех пор, пока она не исчезла за поворотом.

— Господи, сколько сил потрачено впустую, и все из-за чудовищного самомнения, — сказал Гарт. — Вспомнить только, какие он подавал надежды, какие строил планы на будущее…

— И надежды, и планы еще могут сбыться, — сказала Сабрина, потом взяла его под руку, и они направились обратно в гостиную. — Может быть, после всей этой истории он, наконец, повзрослеет.

— Что-то с трудом верится.

— Ну и пусть. Сейчас я настроена очень оптимистично.

— Ты меня удивляешь.

— Ничего странного тут нет. Посмотри, что нам довелось пережить. Сначала Леглинд, потом неприятности у Пенни, у Клиффа, теперь вот еще Лу. По-моему, мы неплохо со всем справились. Особенно с этой дикой историей: никто не пострадал, только на потолке небольшая царапина. Так что нам есть за что быть благодарными судьбе.

Он улыбнулся.

— Да, есть. — Усевшись в кресло, он притянул Сабрину к себе и усадил ее на колени. — Я сам много об этом думаю. О том, как много у нас есть, о том, что всегда нужно об этом помнить и не забывать.

Они поцеловались, но Сабрина тут же выпрямилась и положила руки ему на плечи.

— Мне нужно кое-что тебе сказать. Может быть, это надо было сделать раньше, но я решила подождать до тех пор, пока не буду уверена, что все сделано. Так вот, я продаю «Амбассадорз», Гарт. Его, да, кстати, и «Блэкфордз» тоже, покупает Александра. Через пару недель мы с ней должны будем подписать все бумаги. А ее друзья покупают дом на Кэдоган-сквер. Все будет окончательно оформлено в декабре.

Гарт испытующе посмотрел на нее.

— И магазин, и дом. Ты отказываешься от всего сразу. Ты уверена, что все делаешь правильно?

— Да. Я много думала об этом. Мне не нужны две жизни, дорогой, мне вполне хватает одной, да еще такой бурной.

Он усмехнулся, и они снова поцеловались. Тут как раз по лестнице сбежали Пенни и Клифф.

— Ой! Извините, — сказал Клифф и смущенно попятился.

— За что ты извиняешься? Ты нас нисколько не побеспокоил, нам хорошо вместе. — Гарт улыбнулся детям. Щеки у них зарделись румянцем, в глазах появилось то странное сочетание удовольствия и замешательства, которое дети испытывают, видя, как родители заключают друг друга в объятия. Он обвел взглядом притихшую гостиную, мысленно представил остальные комнаты в доме и понял, что это и в самом деле пристанище от жизненных невзгод. Подумав об этом, он повернулся к жене, которая только что сделала в жизни выбор, и еще крепче прижал ее к себе, пока она не склонила голову ему на грудь.

— Мой дом — моя крепость, — пробормотал он.

Сабрина улыбнулась.

— Твоя и твоей семьи.

Глава 16

На дворе стоял сентябрь. После поездки Макса в Марсель прошло уже две недели. Однажды, войдя в гостиную, Стефани заметила, что со стен исчезли три полотна, в том числе и картина Леона Дюма, с изображением Малых Альп. Макс разговаривал по телефону в кабинете, когда она вошла и остановилась на пороге в ожидании.

— Макс, куда девались картины?

Он удивленно взглянул на нее: все, что он делает, по-видимому, должно быть очевидно для каждого.

— Я отослал их.

— Зачем?

Последовала секундная пауза.

— Чтобы их почистили.

— Почистили?

— Ну, скажем, приняли на хранение. — Он отодвинул кресло от письменного стола. — Садись, Сабрина, мне нужно с тобой поговорить.

— Ой, только не здесь. — Она инстинктивно насторожилась, уловив в его голосе что-то непривычное. — Может, прогуляемся? Мы никогда с тобой не гуляем. Сегодня такое изумительное утро, и мне не хочется сидеть дома.

Он пожал плечами.

— Как скажешь.

Он обнял ее за талию, и они вышли из дому. Миновав террасу, Стефани и Макс направились по выложенной плитами дорожке к въездным воротам. Солнце начинало припекать. Они шли по дорожке, вдыхая воздух, напоенный теплом и ароматами лаванды, тимьяна, поздних осенних роз.

— В последнее время мне часто приходилось оставлять тебя одну. Извини.

— У тебя ведь много дел. — Стефани была даже благодарна ему за то, что каждый вечер он допоздна засиживается в кабинете. Для нее это был предлог избегать его ласк. Сейчас, глядя на него, она увидела, что у него прибавилось морщин, и они так заметны в ярких лучах солнца. Она ощутила вдруг прилив симпатии к нему.

— Тебя что-то беспокоит. Ты об этом хотел со мной поговорить?

— Да, но не на ходу. Так я не могу с тобой разговаривать.

— Да нет, Макс, можешь! Просто ты предпочитаешь делать все так, как заранее наметил, сидя в кабинете. Тебе нужно, чтобы всегда все шло по-твоему. — Она сделала паузу, но он молчал. — Куда ты отправил картины?

Вместо ответа он взял ее руку, в очередной раз поразившись такой проницательности. Он почему-то уверовал в то, что женщина, потерявшая память, будет с трудом улавливать подтекст сказанного и разбираться в мотивах поведения человека, привыкшего к недомолвкам. Сейчас Макс ловил себя на мысли, что подсознательно боится ее, ее интуиции.

— Извини, — ответил он. — В последнее время я строил планы, касающиеся и тебя тоже, но мне не хотелось выкладывать их сразу. Мне казалось, резкие перемены могут тебе не понравиться.

— Так иногда бывает. А о каких переменах идет речь?

— Это связано с моей работой. И с нашим домом.

Дойдя до конца дорожки, они свернули и направились вдоль обрыва. В двух шагах от них утес отвесно уходил вниз. Его склон был усеян низкорослым кустарником, пнями и серыми, словно помятыми валунами, едва выступавшими из земли. Через несколько минут они подошли к ограде из серого камня. За ней виднелась старинная каменная церковь, прямоугольной формы, со шпилем и без окон, с маленькой колокольней. Макс толкнул деревянную калитку, она отворилась, и они оказались в крошечном дворике, посреди которого росло огромное раскидистое дерево. Вдоль каменной стены тянулись могилы с надгробными плитами, отшлифованными за многие столетия природой. Они присели на скамеечку под деревом, Макс обнял Стефани за плечи и поцеловал в затылок. Они молчали. Но сидеть на одном месте было для него непривычно, поэтому, слегка отстранившись, он посмотрел на нее.