Йен Уотсон - Альтернативная история

• Название: Альтернативная история
• Автор: Йен Уотсон
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-03472-3

Что случилось бы с нашим миром, если бы однажды история сошла с известного пути? Может быть, в исламизированной Европе остались бы слабые и малочисленные анклавы христианства?

Или Адольф Гитлер увлекся дирижаблестроением вместо разжигания чудовищной воины?

Или Владимир Ленин сбежал от эсеровского мятежа в Одессу?

Или Католическая церковь подвергла дарвинизм беспощадной судебной расправе?

А бомба, не попав по Хиросиме, заставила бы Японию капитулировать?

Двадцать пять исторических развилок. Двадцать пять великолепных рассказов, написанных знаменитыми мастерами жанра

Альтернативная история — весьма древний и почтенный жанр, даром что фантастика. Еще в «Истории Рима» Тита Ливия подробно и всерьез рассматриваются события, которые могли последовать, вздумай Александр Македонский повести свои армии не на восток, а на запад. Вот бы Рим обрадовался… С тех давних пор ни ученые мужи, ни писатели-фантасты не отказывали себе в удовольствии поставить очередной мысленный эксперимент на тему «Что было бы, если?..» В настоящей антологии собраны рассказы, авторы которых виртуозно жонглируют вероятностями и создают новые реальности, неизменно притягивающие читательское внимание. Здесь вы найдете произведения, созданные признанными мастерами жанра, такими как Стивен Бакстер, Джеймс Мороу, Фриц Лейбер, Марк Лэйдлоу, Гарри Тертлдав, Иэн Маклеод и другими. Некоторые рассказы написаны специально для этого сборника.

---

Мы доехали до центра города, и нас окружила толпа. Люди заглядывали внутрь, видели Ленина и разражались приветственными криками.

Троцкий с ротой солдат ждал нас на ступенях здания суда. Мы выбрались наружу, в яркий рай, полный хороших предчувствий. Троцкий отдал честь, сошел вниз и обнял Владимира Ильича, выглядевшего в своей коричневой жилетке под этим шелковым синим небом очень потрепанно.

Толпа выкрикивала приветствия обоим. Ленин повернулся, чтобы обратиться к толпе, а я вдруг почувствовал, что Рейли продолжает плести против нас козни в Москве, и понял, каких сил нам будет стоить его остановить.

— Товарищи! — прокричал Ленин, вновь обретя себя с помощью одного этого слова. — Опасные контрреволюционеры захватили Москву! Их поддерживают иностранные союзники, не удовлетворившиеся победой над Германией. Они хотят заполучить еще и наши земли. Но мы перегруппируемся здесь и ударим на север! С Красной армией товарища Троцкого, с вашим мужеством мы одержим победу…

Он говорил, а я гадал, верит ли кто-нибудь в Москве, что он жив, не говоря о том, чтобы увидеть его здесь? Предприняв открытые военные действия, мы не сможем победить Рейли в разумные сроки. Потребуются годы, и революция зачахнет, особенно если Рейли будет избегать решающих сражений. Рейли нужно убить как можно скорее и публично. Он, как и Ленин, лидер, нуждающийся в последователях не меньше, чем они в нем. Против фактора человеческой привязанности возразить нечего. Без Рейли контрреволюция заглохнет за несколько дней. Те, кто поддерживает его из-за рубежа, не смогут с легкостью перенести свое доверие на другую фигуру.

Он должен погибнуть в течение недели, самое большее — двух, и я знал, как это сделать. Другого способа нет.

— Да здравствует товарищ Ленин! — скандировала толпа, как мне казалось — достаточно громко, чтобы Рейли услышал это, лежа в своей постели в Москве.

8

Из прочитанных мною отчетов о жизни и деятельности Рейли я сделал вывод, что он любит размышлять. Это для него способ искать нужные цели и двигаться к их выполнению. Он молится сам себе, обращается к некоему скрытому центру, где будущее поет о сладких возможностях.

Как главе собственного правительства, ему придется действовать одновременно против царизма и большевиков. Он может рассчитывать на то, что приверженцы царизма присоединятся к его режиму, но большевикам не доверится никогда. Приверженцы царизма более предсказуемы в своих военных действиях, но большевики (и он это знает) не постесняются применить любое насилие, лишь бы свергнуть его.

Возможно, он расположился в уцелевших зданиях британского посольства в Москве, попивает бренди в хозяйской спальне, а может, развлекается мыслью, что мог бы присоединиться к нам. Я знаю, что наша разведка делала попытки его завербовать. Он запросто мог исчезнуть и возникнуть в другом облике, как поступил, когда еще в юности уехал из Одессы в Южную Америку, чтобы избежать буржуазной чумы своей незаконной семьи. Он мог бы счесть справедливым такое возвращение, пусть и большевиком.

Но пока Россия принадлежала ему, и он мог лепить из нее все, что хочет. Я почти слышал, как этот еврей поздравляет себя, лежа в той огромной кровати из английского дуба.

Через неделю в дверь его спальни постучатся и гонец сообщит, что Ленин в Одессе. Рейли сядет, неудобно облокотится на большое деревянное изголовье, где когда-то лежали роскошные подушки (какая жалость, что толпа разодрала их на кусочки!). Он прочтет сообщение, чувствуя прилив возбуждения, и сообразит, что британский гидросамолет может доставить его в Одессу за день. В его мозгу промелькнет вся боевая задача, как будто он вспоминает прошлое.

Он полетит к Черному морю, а там, под покровом ночи, свернет на север, к Одессе. Какие чувства он будет испытывать, опускаясь на освещенную лунным светом воду?

И вот он возвращается в город своего детства, чтобы испытать себя в борьбе против своих величайших врагов. Годы в его сознании понесутся вспять, пока он будет сидеть у открытой дверцы своего самолета-амфибии, вдыхая ночной воздух и вспоминая юнца, испугавшегося превосходства окружающих. Он шантажировал любовника своей матери, чтобы раздобыть денег на побег из Одессы. Тот едва не задохнулся, когда Рейли назвал его отцом.

Он не может не понимать, что ставит под удар контрреволюцию, явившись сюда в одиночку. Большевики могут скинуть любого из его возможных преемников. Но он станет убеждать самого себя, что его защитит само неправдоподобие появления тут в полном одиночестве. Недоста-; точно запятнать имя Ленина, открыв всем участие Германии в деле его возвращения. Ленин должен погибнуть до того, как его сторонники сумеют перегруппироваться, и прежде, чем они опровергнут информацию о его смерти. Только тогда контрреволюция сможет добиться поддержки разочарованных сторонников царского режима, умеренных демократов, клерикалов и меньшевиков — всех тех, кто еще надеется на режим, который сможет заменить монархию, избежав ужасов большевизма.

Рейли был безнадежным буржуем, но более интеллигентным, чем большинство, а вследствие этого более опасным, несмотря на свое романтическое воображение. Он искренне верил, что большевизмом Россия добьется лишь мировой враждебности, снискав для страны культурную и экономическую нищету.

Он прибудет в Одессу рано утром, в небольшой лодчонке, возможно переодевшись рыбаком. Нарядившись в старые тряпки, он будет следовать образцу всех своих одиноких миссий, наслаждаясь иронией возвращения в город своей юности. Это своего рода возрождение. Он в это верит, поверю и я.

9

Теплый климат Одессы ускорил физическое выздоровление Ленина. Он вставал с первыми лучами солнца и шел по улице, которая вела к Большой лестнице (место массовой резни горожан царскими казаками в 1905 году, о чем Сергей Эйзенштейн, бежавший с родины режиссер-гомосексуалист, впоследствии снял фильм в Голливуде). Я разрешил охранникам-чекистам вставать попозже, а за Владимиром Ильичом приглядывал сам.

Однажды утром, когда я следил за ним в полевой бинокль с террасы гостиницы, он вдруг остановился, окинул взглядом город и море, а затем сел на первую ступеньку, чего раньше никогда не делал. Его плечи сокрушенно поникли. Может, он вспоминал свою буржуазную европейскую жизнь с Крупской и сожалел о возвращении в Россию? Его ликование, так способствовавшее выздоровлению в течение первой недели после нашего приезда, потухло. Он медленно соскальзывал обратно в задумчивое молчание.

Пока я наблюдал, внизу, на ступеньках, выше которых сидел Ленин, показалась сначала мужская голова, а затем вся фигура рыбака. Он остановился рядом с Лениным и вежливо прикоснулся к шляпе. Я перевел бинокль на море. Да, на горизонте что-то виднелось — небольшое суденышко и крылья гидроплана. Сообщения о шуме двигателя на рассвете оказались точными.

Я перевел бинокль обратно: эти двое дружелюбно разговаривали. Владимиру Ильичу, похоже, понравился собеседник, но он всегда демонстрировал наивную веру в простой народ, а иногда разговаривал с ними так, словно исповедовался. Смерть Крупской лишила его наблюдательности, а Рейли всегда был превосходным актером.

Мне показалось, что Рейли вступил с ним в беседу исключительно из тщеславия. Он не мог убить своего главного соперника, не поговорив с ним.

Я отложил бинокль, проверил револьвер, надел наплечную кобуру и торопливо спустился, одетый только в брюки и белую рубашку. Я бежал по пустынным улицам, обливаясь потом этим жарким утром и в любой момент ожидая услышать выстрел. Добежав до ряда домов, расположенных прямо над Большой лестницей, я проскользнул в арку и, крадучись, вышел из нее.

Кровь стучала в ушах, когда я выглянул за угол. Ленин и рыбак сидели на верхней ступеньке спиной ко мне. Владимир Ильич энергично жестикулировал правой рукой. Я почти слышал его, и слова казались знакомыми.

Я ждал, подумав вдруг: а что, если это и в самом деле простой рыбак, а я слишком многого жду от Рейли?

Тут незнакомец обнял Владимира Ильича за плечи. Что они такое друг другу рассказывают? Может, сумели достичь своего рода товарищеских отношений? Или Ленин в самом деле германский агент и эти двое все время работали вместе? Неужели я мог так ошибаться?! Вид этой парочки, сидящей бок о бок, как старинные друзья, нервировал меня.

Рыбак схватил голову Ленина двумя руками и резко повернул. Шея хрустнула, и в этот долгий момент мне вдруг показалось, что сейчас он оторвет голову от тела. Я вытащил револьвер и кинулся вперед.

— Думал ли ты, что все пройдет так легко, Розенблюм? — спросил я, оказавшись у него за спиной.

Рыбак повернулся, посмотрел на меня не удивленно, а раздраженно и отпустил Ленина.

— Не двигайся, — предупредил я, глядя, как тело Владимира Ильича сползает на землю.