Юрий Коротков - Абориген

• Название: Абориген
• Автор: Юрий Коротков
• Издательство: Карелия
• Жанр: Разное
• Год: 1991
• ISBN: 5-7545-0454-3

В остросюжетных, полных драматизма повестях Юрия Короткова рассказывается о трудной судьбе подростков, молодых людей сталкивающихся с жестокостью, непониманием окружающего мира, который зачастую калечит их жизни.

Отец пятнадцатилетнего Борьки Хромова утонул по пьянке. Мать его бросила. Он никому не нужен на этом свете, даже единственному близкому приятелю Юре. В очередной летний сезон мечта уехать из Сургута остается мечтой, а мир взрослых — совсем чужим миром…

---

— Опять колдуешь, Абориген? Чем сегодня удивишь? — спросил Витя, который всегда был в первых рядах.

— Печенка сегодня.

— Печенка? Где ж ты здесь печенку достал?

— Печенка, говорю. Рыба печеная, — Борька выковыривал из земли спекшиеся куски глины, отбрасывал в сторону. — Это по-нашему, по-рыбацки. Глиной ее обмажешь, картошку туда же. Сверху костерок. Пока чай закипит — и печенка готова. И посуду не мыть, — он подмигнул Ирине.

Стройотрядовцы брали куски глины, обжигались, катали по траве.

— Как ее есть, печенку твою?

— Смотри сюда! Отколупывашь, где треснуло — глина-то вместе с кожурой отходит, ага. Да гляди, чтоб сок не тек, самое вкусное…

Ребята очищали рыбу, дули на дымящееся рыбье мясо.

— Избалуешь ты нас, Абориген, — сказал Сан Саныч.

— Все, мужики, — сказал Витя. — Ну ее, Москву! Переселяюсь сюда. Каждый день буду печенку есть.

— Нет, лучше ты к нам, Абориген, — предложил кто-то.

— Точно! У тебя каникулы ведь будут?

— Москву покажем!

— В метро прокатишься!

— Не морочьте ему голову, — сказал командир. — А жить он где будет?

— Нас двадцать человек! Не найдем, где устроить?

— Будешь сын полка.

— Сын отряда. Ребята, такого еще не было — сын отряда! Командир, что там в уставе про это сказано? Положено, нет?

— Адреса оставим.

— И телефоны. Позвонит — встретим, заблудится ведь.

— А чо. Приеду, — сказал Борька. — Если не шутите.

На всех напало вдруг веселье. После ужина вынесли магнитофон — Борька такого никогда не видел, в метр длиной и с двумя кассетами сразу — врубили на полную гарь, Витя объявил людоедский танец, и пошла пляска вокруг костра. Девчонки танцевали в центре, вывернув колени в стороны и растопырив руки, ребята прыгали перед ними и поклонялись им — богиням огня, хранительницам рода.

Борька стоял столбом, в восторге вытаращив глаза. За мельканием спин и рук казалось, что Алена танцует прямо в огне. Она резко поворачивалась — и багровые волосы взлетали над головой…

Ирина засмеялась и крикнула ей что-то, указывая на Борьку. Алена тоже улыбнулась, но укоризненно кивнула подруге: зачем, не надо.

Борька сконфузился и ушел на берег. Степан подсел к нему, как вчера.

— Что, понравилась?

Борька независимо пожал плечами.

— Слушай, позови-ка ее на лодке прокатиться.

— Чо вдруг? — испугался Борька.

— Давай-давай. Не бойся, я ж поеду.

— Не пойдет она.

— Пойдет! Я-то их-знаю: ночь, звезды. Романтика! Вон, расходятся уже. Давай, пока командира нет!

Борька неуклюже, сунув руки в карманы, подошел к Алене. Она смеялась, часто дыша после танца, заправляя выбившуюся из волос невидимку.

— Это… хочешь, пойдем сеть выбирать, — грубовато сказал Борька.

— Ты меня приглашаешь? — Она вскинула брови. — Спасибо… Иду выбирать сеть! — объявила она.

Вокруг засмеялись:

— Сама не попадись…

Борька правил посреди протоки. Уреза[5] в темноте не было видно, вода, без морщинки, без складочки, стояла в берегах, как черное зеркало, береговые сосны незаметно переходили в свое отражение, тянулись к отраженным звездам, а временами казалось вдруг, что воды и вовсе нет, бездонный провал, и лодка плывет, невесомо покачиваясь, в межзвездном пространстве.

— Как здорово… — сказала Алена. Она опустила пальцы в воду. — Сверху звезды, снизу звезды… И этой красоты я тоже могла никогда в жизни не увидеть?..

— В Москве такого нет? — сказал Степан, подмигивая Борьке.

— Ой, звезда падает, смотрите! — крикнула Алена, указывая вниз, в воду. — Загадывайте желание, скорее!

— А может, это НЛО на посадку пошел? — сказал Степан.

— Чего? — не понял Борька.

— НЛО. Не слыхал, что ли?

— Не. Аны у нас летают, Илы. Ту садятся.

Степан захохотал.

— Ну ты даешь, Абориген! Аны, Ту!.. НЛО — неопознанный летающий объект.

— А чо это? — виновато спросил Борька.

— Космические корабли другой цивилизации. Ну как бы тебе попроще… Марсиане! Мичман один говорил — он на камчатском рейсе из отпуска возвращался, так за ними через всю Сибирь летающая тарелка шла… А может, сейчас какие-нибудь трехглазые, с антенной во лбу, кружат вон там и за нами следят. На Алену вот любуются.

— Ты чо! — Борька задрал голову и стал оглядывать ночное небо.

— Очень может быть. Теория есть на Западе: почему мы до сих пор разум во Вселенной не обнаружили — потому что мы у них вроде заповедника, цивилизация в чистом виде. Наблюдают за нами, как мы развиваемся. Диссертации про нас пишут… А иногда людей крадут для контакта. Вот пойдешь однажды в лес, а там на поляне — тарелка. Тут трехглазые тебя за руки, за ноги — и на Марс. Как представителя земной цивилизации. Будешь на Марсе лекции про нас читать…

— Ты можешь хоть немного помолчать? — досадливо спросила Алена. — Просто молчать и смотреть!

— Вот невидаль! — буркнул Степан.

Впереди перечеркнула небо тетива с берестяными поплавками. Борька заглушил движок, протянул Степану весло.

— Ты табань помаленьку, чтоб бортом не развернуло. — Он перелез через ветровой щиток на бак и стал выбирать сеть.

Лодку медленно сносило течением. Борька хотел уже крикнуть Степану, чтоб не спал, но лодка вдруг резко качнулась.

— А руки мы уберем и положим на место, — тихо сказала Алена. — Вот так. Молодец… И не будем снова ссориться.

— Лен… — так же тихо сказал Степан.

— Все, Степа, все.

— Ну поговорить хотя бы можно по-человечески?

— Сто раз уже говорили. Все кончилось, Степа. Понимаешь? Было — и кончилось… Можешь считать меня дрянью, если тебе так легче жить.

— Мне… Плохо без тебя, Лен… — треснувшим голосом сказал Степан.

— Я люблю его, Степа… — устало ответила Алена.

Борька боялся обернуться, стоял на коленях на баке, чувствуя, как жар заливает лицо.

— За идейную стойкость и за внутренний мир! Полюбил комсомолку молодой командир! — вдруг проорал на всю реку Степан.

— Вот только этого не надо, — досадливо сказала Алена…

Обратно шли молча. Степан угрюмо курил. Алена зябко куталась в штормовку. Борька беспомощно переводил глаза с одного на другую.

— Можно, я поведу немножко? — спросила Алена.

— Ага, садись, — Борька уступил ей сиденье и руль. — Левее чуть возьми, там прижимник сильный.

— Что?

— Течение к берегу жмет. Чуешь, сносит… А здесь вправо. Видишь, вода играт, значит, дно близко, а там чилим? — он на глубине растет…

Перед самым носом лодки возник из воды черный сук карчи. Борька автоматически схватил румпель поверх Алениной ладони, выправил. И тут же отдернул руку, будто обжегшись. Алена улыбнулась в темноте.

Степан увидел приклад бельгийки под брезентом, вытащил, переломил стволы.

— А патроны есть? Или так, для мебели?

Борька достал из кармана патрон. Степан зарядил, встал в лодке, огляделся. Над черной стеной тайги медленно поднялась птица. Он вскинул ружье, прицелился и выстрелил. Подранок громко, почти по-человечески вскрикнул, заплескал по воде где-то у берега.

— Зачем? — крикнула Алена.

— Что, жалко? Птичку жалко?

— Живая же, — сказал Борька.

— Сам не стрелял, что ли?

— Так я чтоб съесть. Чо зря бить-то!?

На берегу около спящего лагеря стоял командир. Он внимательно посмотрел на Борьку и на Степана, подождал, пока Алена подойдет к нему.

— Думать надо! — резко сказал он. — Хотя бы иногда!

Алена сразу погасла и, опустив голову, побрела к себе.

Степан посидел еще, покурил, играя желваками.

— Вот такая жизнь… — сказал он. Выплюнул папиросу и ушел в палатку.

Борька долго лежал в лодке, закинув руки за голову, смотрел на звезды. Чуть слышно набегала вода под днище.

Звезд было много. Они перемигивались в бездонной высоте и будто бы тоже смотрели на Борьку.

Борька вылез из спальника, шагнул босиком на берег. Отвел полог палатки. Степан спал с краю, Борька тихонько потормошил его.

— Слышь, Степан…

— Что? Подъем уже? — забормотал, захлопал глазами спросонья тот.

— Да нет, — шепотом сказал Борька, — Я вот чего… Кого они берут-то?

— Кто?

— Марсиане. Зачем им я? Они, должно, ученых или еще кого.

— Отстань! Кто подвернется, того и берут, — Степан перекатился на другой бок.

— Я вот чего думаю. Вот прилетят они, возьмут меня. Как представителя. Вот прилетим мы на Марс, и спросят они, трехглазые-то: расскажи нам, мол, Борька, про свою Землю. А чо мне им сказать? Чего я им могу рассказать — как сети ставить? Как от колчаков в затонах прятаться? Чо я знаю-то! Я ж не видел ничего. Я моря не видел… А, Степан? Ты спишь, чо ли? — Он наклонился над сладко сопящим Степаном, опять сел и тоскливо задрал голову к звездам…

Борька разобрал утренний улов, отобрал покрупнее и развесил сушиться на бечевке между палатками. Бечевку они с ребятами натянули неделю назад, теперь она основательно провисла под тяжестью метровых щук и здоровенных, как лапти, чебаков. Мелочь — для жарехи — он сдал девчонкам.