Стенли Эллин - Двенадцатая статуя

• Название: Двенадцатая статуя
• Автор: Стенли Эллин
• Жанр: Детектив

Голливудский продюсер прибыл в Рим, чтобы в чужих декорациях, местными силами, за гроши снять фильм о безумном императоре-эротомане Тиберии. Когда съёмки практически закончились, продюсер вышел из офиса и…бесследно исчез.

Cui bono? Cui prodest?

---

Вернувшись в отель, Мел улегся на кровать со сценарием, — название «Император страсти» явно придумал сам Файл! — а Бетти замерла у пишущей машинки в ожидании, когда ее супруга посетит вдохновение. Пятнадцать лет назад, когда Мел делал первые шаги в кино, ее назначили к нему секретаршей. На вторую неделю работы они поженились, и с тех пор она великолепно справлялась с двойной нагрузкой — писца и спутницы жизни. Они жили вместе так давно, что понимали друг друга с полуслова, и все же Мел удивился, когда Бетти, сидевшая молча, погруженная в свои мысли, вдруг произнесла:

— Нет, не она.

— Что?

— Не Ванда. Не ее он выберет в «Подружки месяца». Не с ней будет спать.

— Это их проблема. А почему ты так уверена?

— Ну, во-первых, для него она слишком стара.

— Да ей всего двадцать или двадцать один!

— Она вышла из школьного возраста, а значит для него уже перезрела. Я думаю, Алекс выбирает Алис из Страны чудес, потому что боится настоящих женщин.

— Ну и…

— Ты знаешь, что я имею в виду. Сколько раз мы такое видели раньше. Рано или поздно он появится с очередной маленькой Алисой с большущими круглыми глазами, и уж извини за такую страшно оригинальную мысль, но шестидесятилетний мужчина, вышагивающий по риа Венето с ребенком, первый раз надевшим высокие каблуки — это по-моему просто непристойно. Или когда он сидит рядом со своей крошкой и строит ей глазки. И показывает, какой он большой начальник, унижая кого-нибудь вроде Сая…

— Вот как, значит? О ком же ты больше заботишься — о будущей Алисе или о Сайрусе?

— Мне жаль обоих. Мел, ты в свое время сказал, что никогда больше не станешь работать на Алекса. Почему ты все-таки принял его предложение?

— Чтобы поставить его на место — как, например, в случае со статуями. Я должен был сделать это во благо души своей, дорогая, и считаю, что сильно запоздал. А еще потому, что обозреватели «Нью-Йорк таймс» посчитали, что последний сценарий, который я сделал для Алекса, выполнен на удивление добротно. Кто знает, вдруг я сумею заставить их повторить свой отзыв?

— Да, но все-таки…

— Все-таки лето предстоит жаркое, нам будет не до Сайруса, Алисы в стране киночудес и тому подобного. Сейчас нам надо подготовить хоть какой-нибудь набросок, завтра поедем в «Чинечитту» посмотреть, с какими декорациями предстоит работать, а потом займемся штамповкой эффектных диалогов, так что придется забыть о чужих проблемах.

— Конечно, пока до шкуры не дойдет, — отозвалась Бетти. — Бедный Сай. Когда-нибудь он точно убьет Алекса. Вот бы не пропустить эту сцену!

«Чинечитта» — Голливуд в окрестностях Рима, где Файл делал почти все свои фильмы. Но когда Мел позвонил и предложил встретиться там, продюсер наотрез отказался: картина будет сниматься в нескольких милях к югу от Вечного города, сразу за Форте Аппиа, на виа Аппиа Антика, старой Аппиевой дороге.

Соглашение, судя по рассказу Алекса, стало одной из его типичных манипуляций. Компания «Пан-Италиа продакшнз» разместила здесь декорации для постановки грандиозного фильма о святом Павле и когда они его закончили, Файл за гроши снял в аренду площадь, аксессуары и прочее с условием, что после съемок все приведет в порядок. То, что эти декорации могли совершенно не подойти к купленному им — тоже за гроши — сценарию, его совсем не беспокоило. Достаточно того, что они имели хоть какое-то отношение к истории Рима.

В некоторой степени именно такие особенности работы у Файла зачастую привлекали не меньше, чем бесили. Обычно сценарий и декорации вместе с прочим реквизитом сочетались друг с другом как классический четырехугольный колышек и круглая дырка, и Мел находил особое удовольствие, когда пытался составить из них единое целое. Если имеешь дело с Алексом, часто говорил он себе, приходится воплощать в жизнь постулат «необходимость — мать изобретения».

На следующий день они с Бетти взяли напрокат машину и отправились к месту съемки посмотреть, что можно изобрести с помощью хозяйства, оставленного для них «Пан-Италиа». Они двигались по узкой старой римской дороге, окруженной пышной зеленью к Порто-Сан-Себастьяно мимо катакомб, и наконец добрались до сооружения, изображающего форум времен Цезаря, которое возвышалось на лугу в полумиле от шоссе. Позади виднелись разные службы — целый лабиринт зданий, окружавших постройку размером с небольшой авиационный ангар, в котором, очевидно, озвучивали фильмы.

Все это окружала проволочная ограда высотой в десять футов. У ворот стоял охранник, парень бандитского вида с пистолетом на бедре, который устроил целое представление из проверки документов. Оказавшись наконец внутри, они без труда нашли штаб Файла, разместившийся в ближайшем от ворот здании. Перед ним стояло несколько машин, среди которых выделялся большой открытый кадиллак Алекса. Единственным признаком жизни на всей съемочной площадке были глухие удары молотка, доносившиеся из глубины ангара.

Файл ожидал их в своем офисе вместе с Сайрусом, Мак-Аароном, парой итальянских операторов, которых Мел помнил по последнему фильму, помощником директора и старшим осветителем. Сай как-то сказал ему, что ни один из них не знает толком своего дела, — Де Милль не взял бы таких даже в уборщики, — но они стоили дешево и понимали английский, а больше от них ничего не требовалось.

Как оказалось, ритуал начала съемок у Файла со временем нисколько не изменился.

— Хорошо, хорошо, давай посмотрим, — пробурчал продюсер без всяких предисловий и, когда Мел вручил ему подготовленный текст, бегло просмотрел его:

— Ладно, сойдет. Когда соорудишь что-то конкретное, чтобы мы могли приступить к работе?

— Где-то через неделю.

— Еще чего! Сегодня пятница. В понедельник рано утром Ванда и другие, занятые в главных ролях, явятся сюда вместе с кучей статистов для массовки. Значит в понедельник, к восьми, ты приходишь с материалом, которого Голдсмиту должно хватить на пару дней. И приготовь несколько сцен в интерьере на случай, если вдруг зарядит дождь, чтобы никто не сидел без работы и не получал деньги даром.

— Послушай, Алекс, давай-ка договоримся раз и навсегда…

— Давай, сынок. А договоримся мы вот о чем: мне наплевать, как ты там отличился на телевидении. Когда работаешь на меня, выдаешь результат так же, как всегда. Ты не Эрни Хемингуэй, понятно? Ты ниггер, холодный сапожник, и все, что от тебя требуется — забить в ботинок парочку гвоздей, чтобы заказчик не натер себе ногу. И нечего смотреть на меня волком, потому что, если решишь учинить скандал или нарушить контракт, я тебя так прижму в суде, что тебе в ближайшие полсотни лет никто ни единого сценария не закажет. Уяснил?

Мел почувствовал, как воротник, словно удавка, впился в шею. Лицо наверняка побагровело от бессильной ярости, грозящей апоплексией. Больше всего его бесило, что присутствующие смущенно отвели взгляды. Точно так же в кафе все избегали смотреть на Сайруса, когда Файл ставил его на место. Только Бетти, нацелив на продюсера указательный палец, угрожающе начала:

— Послушайте, Алекс…

— Не вмешивайтесь! — злобно выпалил Файл. — Может, вам нравится, когда ваш муж изображает из себя гения, а мне нет!

Бетти приготовилась нанести ответный удар, но Мел предупреждающе покачал головой. В конце концов, контракт действительно подписан, скреплен печатью и вручен адвокату. Теперь уже ничего не изменишь.

— Ладно, Алекс, — процедил он. — В понедельник вобью пару гвоздей в твой ботинок.

— Я так и думал! А теперь пойдем посмотрим, что нам тут досталось.

Они гурьбой высыпали под палящее солнце. Файл возглавлял процессию. Мел плелся позади, вместе с Бетти, которая в знак поддержки сжимала его руку. Чтобы избавиться от грязи и пыли, «Пан-Италиа» покрыла эту часть площадки жесткой кожурой асфальта, но Мел чувствовал, как он плавится под ногами, хоть полдень еще не наступил. В такое время, чтобы избавиться от жестокой жары, жители Рима закрывают свои лавочки и блюдут сиесту, но у Александра Файла такие вещи, разумеется, исключались.

Рядом шагал Сай Голдсмит. Он явно изнемогал от зноя. Вчерашняя краснота сошла с лица, оно было желтым с багровыми прожилками, а губы приобрели нездоровую синеву. Но глаза стали ясными, с них сошла мутная пелена, а это значит, что Сай, по крайней мере временно, не прикладывается к бутылке.

— Не переживай! — обратился он к Мелу. — Алекс не мог не припомнить тебе статуи…

— Да? Если бы не контракт, послал бы его подальше вместе с его паршивым фильмом. Если он воображает, что я собираюсь выкладываться ради него…

— Кончай, Мел. В кои-то веки у нас есть приличный сценарий, хорошие декорации и даже парочка актеров, умеющих работать. Я сам их подбирал.

— Таких, например, как наша несравненная, великая и прекрасная звезда Ванда? Уж мне-то не говори, Сай! Чего ты ждешь от девицы, у которой роль записана по-английски в транскрипции?