А. Долинин - Владимир Набоков: pro et contra T2

• Название: Владимир Набоков: pro et contra T2
• Автор: А. Долинин
• Издательство: Русский Христианский Гуманитарный Институт
• Жанр: Критика
• Год: 2001
• ISBN: 5-88812-139-8

В настоящее издание вошли материалы о жизненном и творческом пути Владимира Набокова в исследованиях как российских, так и зарубежных набоковедов. Многие материалы первого и второго разделов, вошедшие в книгу, являются результатом многотрудных архивных изысканий и публикуются впервые. Третий раздел составляют оригинальные статьи современных русских и зарубежных исследователей творчества писателя, не издававшиеся ранее в России.

Книга адресована как специалистам-литературоведам, так и широкому кругу читателей, и может служить учебным пособием для студентов.

---

Итак, как и блестящий английский в «Speak, Memory», русский язык Набокова в «Других берегах», являющийся как воссозданием, так и источником текста «Speak, Memory», изобилует образными приемами и часто отмечен виртуозностью, но каковы бы ни были особенности его стиля и область их применения, цель писателя в конечном итоге состоит в том, чтобы победить ограничения и заданные установки языка и найти средство, с помощью которого индивидуальность Набокова может пережить неволю в «зоопарке слов».

Перевод с английского

Татьяны Стрелковой

Метрическое свидетельство о рождении и крещении В. В. Набокова

Публикация Е. Белодубровского

1 Свидетельство

Сим свидетельствуется, что в хранящейся при церкви Святого Спиридона что при Главном управлении уделов метрической книге о родившихся мужеского пола под номером 6 значится: 1899 года апреля 10-го дня у камер-юнкера высочайшего двора Владимира Дмитриевича Набокова и законной жены его Елены Ивановны обоих православных и первобрачных родился сын Владимир. Крещение совершил протоиерей Константин Ветвеницкий и с причтом. Восприемниками были: тайный советник Иван Васильевич Рукавишников и жена действительного тайного советника Мария Фердинандовна Набокова.

<Подписи:>

Протоиерей Константин Ветвеницкий

Псаломщик Василий Кудрявцев

В Санкт-Петербурге

мая 12 дня 1899 года

<Печать>

2

По указу Его Императорского Величества С.-Петербургская Духовная консистория сим свидетельствует, что настоящая метрическая выписка сей Консистории сличена с соответствующей записью в подлинной метрической Книге, хранящейся в архиве Консистории, причем с сею записью она оказалась согласною, за исключением только того, что в записи подлинной в метрической книге днем крещения младенца показано 9 мая.

Октября 29 дня 1904 года.

<Подпись (от руки):>

С подлинным верно — Владимир Д. Набоков.

Печатается по копии, выданной на руки Владимиру Дмитриевичу Набокову и хранящейся в настоящее время в Петербурге, в Российском государственном историческом архиве, в составе «Дела о службе младшего делопроизводителя Государственной канцелярии, в звании камер-юнкера высочайшего двора, коллежского асессора Набокова-1 Владимира Дмитриевича» (РГИА. Фонд 730. Оп. 7. Дело 1162).

Публикация этого архивного документа, заверенного подписью В. Д. Набокова, полностью снимает все сомнения относительно даты рождения писателя и настоящего места его крещения.

Дом Главного управления уделов, равно как и церкви Св. Спиридона при нем, находился на Литейном проспекте напротив нынешнего «Музея-квартиры Н. А. Некрасова» и означен на литературной карте Петербурга как описанный в хрестоматийном некрасовском стихотворении «Размышления у парадного подъезда». Здесь многие годы, почти до отставки, служил директором департамента дед писателя, Дмитрий Николаевич Набоков. В церкви Св. Спиридона 2 ноября 1897 года было совершено бракосочетание Владимира Дмитриевича Набокова и Елены Ивановны Рукавишниковой. Здесь же, вслед за первенцем Владимиром, были крещены все их младшие дети.

Е. КОРШУНОВА К вопросу о датах биографии (Крымский период)

В жизненной и творческой биографии В. В. Набокова до сих пор существует множество тайн и неясностей, над которыми еще не один исследователь будет биться в надежде пролить свет на тот или иной «спорный момент».

За семьдесят восемь лет, отмеренных писателю судьбой, таких «загадок» накопилось немало: и жизнь, и он сам «поработали» над этим на славу.

Даже те 16 месяцев, которые юный Лоди Набоков провел в Крыму — период, практически не исследованный в отечественном и зарубежном литературоведении. Именно крымский период жизни писателя на родине, на наш взгляд, — наиболее таинственный период, ознаменовавший собой зарождение творческой личности в юноше из аристократической семьи.

В работах разных исследователей, посвященных биографии Набокова этого времени, встречаются неточности и несовпадения, спорные моменты, приблизительные даты.

Начать с того, что точная дата приезда в Крым семьи писателя (его матери и четырех братьев и сестер) до сих пор остается неизвестной. Чтобы избежать путаницы, некоторые исследователи просто осторожно указывают месяц их приезда — ноябрь 1917 года. (Тем более что в воспоминаниях писатель говорит: «Мы поехали двумя партиями; брат и я ехали отдельно от матери и трех младших детей».)[1] Только в книге Брайана Бойда «Владимир Набоков: русские годы» в главе 7, полностью посвященной Крыму, мы встречаемся с точной (?) датой приезда Владимира и Сергея Набоковых в Гаспру. Но и здесь мы не можем быть абсолютно уверены: все даты в данной главе указаны через дробь по двум стилям, кроме одной — единственно нас интересующей. Итак, 18 ноября 1917 года — старый или новый стиль? Остается только строить предположения…

Далее, можно отметить тот факт, что не во всех поэтических сборниках совпадают датировки под его крымскими стихотворениями. Так, например, самое известное произведение этого периода — «Россия» — до сих пор вызывает исследовательские споры.

В одних источниках дата не конкретизируется и под стихотворением просто стоит: «Крым, 1918». Этого мнения придерживается и Борис Носик, автор первой русской биографии писателя. Он пишет: «Поэзия его эмигрантской тоски по России началась уже тогда, в нерусской Гаспре…» (и ниже приводит две заключительные строфы «России»).[2] Как известно, гаспринский период крымской жизни писателя продолжался с ноября 1917 по сентябрь 1918 года. Однако в вышедшем в 1997 году в издательстве «Панорама» сборнике избранных произведений Набокова под все той же «Россией» стоит «точная» дата — 5 марта 1919. Следовательно, написано оно было уже не в Гаспре, а в Ливадии, где Набоковы проживали с сентября 1918 по 8 апреля (Б. Бойд, Б. Носик) 1919 года, до своего последнего переезда в город Севастополь.

1919 — год отъезда Набокова из Крыма и из России, и если эта дата точна, то весь смысл стихотворения, проникновенный и трогательный, ретроспективно прочитывается несколько иначе: поэт как бы провидит скорую разлуку с Родиной и, клянясь ей в вечной преданности, знает, что впереди его ждет наполненный тоской и скитаниями «век бездорожия».

Мы не слишком склонны верить этой вдруг откуда-то «всплывшей» дате (датирование стихотворений не очень свойственно Набокову — он чаще ставил лишь год и место написания), и все же не стали бы категорически отвергать эту версию. Показательно отсутствие какой бы то ни было даты под этим стихотворением в первом томе начавшего выходить в издательстве «Симпозиум» собрания сочинений произведений русского периода.

И наконец, еще один принципиально важный вопрос: вопрос о точной дате отплытия семьи Набоковых из Крыма.

В трех источниках, вполне заслуживающих доверия, мы находим три разных версии датировки этого события.

1) В энциклопедическом биографическом словаре «Русское зарубежье», выпущенном издательством «Российская политическая энциклопедия» в 1997 году, можно прочесть: «…в марте 1919 из Севастополя на греческом судне „Надежда“ со всей семьей покинул Россию».

2) Другой исследователь творчества писателя, Иван Толстой, составитель довольно подробной «биобиблиографической справки», указывает месяц отъезда как апрель, замечая, что «в общей сложности Набоковы прожили в Крыму шестнадцать месяцев», приехав в ноябре.[3]

3) Борис Носик в своей художественно-биографической книге сообщает нам более пространные сведения: «10 апреля министры Крымского правительства вместе с семьями (всего 35 человек) взошли на борт греческого судна „Трапезунд“, державшего курс на Константинополь. Однако около пяти пополудни французское командование вдруг потребовало от министров отчета о расходовании правительственных фондов. Правительство предоставило отчет: при всей военной неразберихе, столь благоприятной, как правило, для грабителей, в тогдашнем Крымском правительстве (может, самом пристойном правительстве за всю русскую историю) жуликов не было. Однако назавтра от французов поступил приказ министрам и их семьям сойти на берег <…> Семьи министров были затем переведены на „невероятно грязное“ греческое суденышко с оптимистическим названием „Надежда“, однако разрешение на отход получено не было и тогда, когда французы разобрались наконец с чужими финансами. Красные заняли холмы, окружавшие город, и начали артиллерийский обстрел порта. После четырехчасового боя французов и греков против Красной Армии греческое суденышко начало наконец выруливать из гавани. Осколки снарядов уже ударяли по его корпусу… В. Д. Набоков играл с сыном в шахматы на палубе, пытаясь сосредоточиться на партии и ни о чем не думать. Поздним вечером 15 апреля русский берег скрылся из глаз. Кто знал, что навсегда?».[4]