Ирина Стрелкова - Прислушайтесь к городу…

• Название: Прислушайтесь к городу…
• Автор: Ирина Стрелкова
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1986

Это книга рассказов, в которых воплощается героический коллективный облик столичных работников правопорядка, их труд, направленный на обеспечение покоя граждан, соблюдение социалистической законности, предотвращение преступлении.

Авторы книги — известные московские писатели И. Стрелкова, Л. Безуглов, В. Голышкин и другие.

---

— Но почему никто не признался мне в этом? — покачал головой Шляхов.

Девушка пожала плечами.

— Вы пришли и ушли, — сказала она. — А им тут работать. Сболтни лишнее — Жигалина потом… Она такая! Чуть что — выговор вкачу, выгоню… Боятся ее…

— Но вы-то не боитесь.

— А что мне Жигалина? — с каким-то вызовом произнесла Проценко. — Я сама скоро буду врачом… Да и вообще терпеть не могу подхалимаж…

Это был, по существу, первый человек, кто говорил со следователем откровенно и прямо.

Медсестра дала понять, что у нее много дел — дежурство как-никак. Шляхов закончил допрос, попросив девушку прийти в свободное от работы время в следственное управление. Она согласилась.

Дальше события развивались по закону снежного кома.

Изъяв из клинического архива историю болезни Шухмина, Шляхов послал интересующие его документы в научно-технический отдел ГУВД Мосгорисполкома на экспертизу. В ходе исследования было установлено: в записях дат в талоне направления на госпитализацию Шухмина и в истории его болезни имеются подчистки и исправления.

На самом деле Шухмин был направлен и лег в клинику не 11 декабря, а 14-го.

На допросе он признался, что лечь в больницу его упросил дядя, Зыков, соучастник преступлений Иванова.

Подделала документы не кто иной, как Жигалина. Пользуясь своим положением замдиректора, она брала в архиве нужные ей бумаги.

Оставалось неясным, как появились записи в карточке Иванова в кабинете физиотерапии о сеансах УВЧ и электрофорезах 11 и 12 декабря. Однако и это вскоре прояснилось.

Шляхову удалось установить, что медсестра кабинета физиотерапии Баранчикова была на больничном листе по уходу за дочкой со 2 по 21 декабря.

— Как же так получается, — спросил у нее Олег Петрович, — вы были на бюллетене и в то же время делали процедуры Иванову? Ведь в карточке стоят ваши подписи.

Баранчикова тут же призналась, что по просьбе Жигалиной она выписала на имя Иванова липовую карточку, на самом же деле он процедур УВЧ и электрофореза ни 11, ни 12, ни 13 декабря не проходил. Более того, чтобы записи в карточке выглядели правдоподобно, Жигалина дала ей авторучки с пастой разного цвета — черной, зеленой, фиолетовой, синей.

«Разговорилась» и старшая медсестра мужского неврологического отделения Носова. Она «вспомнила», что Иванов действительно отсутствовал в больнице несколько дней, а именно: 10, 11 и 12 декабря. Жигалина чуть ли не каждый час звонила в отделение и спрашивала, не появился ли ее подопечный. При этом сильно переживала, все время повторяя: «Володя так подводит меня, так подводит…»

Когда все в клинике почувствовали, что дни пребывания Жигалиной на своем ответственном посту сочтены, неожиданно вернулась память и к другим нянечкам и медсестрам.

Удалось установить, что Жигалина оказала услугу не только самому Иванову, но и его матери. Замдиректора оформила документы, по которым та якобы находилась на лечении в клинике. По материалам, представленным Жигалиной во ВТЭК, Иванова была признана инвалидом второй группы…

Шляхов вызвал на допрос заместителя директора клиники нервных заболеваний.

— Елена Захаровна, — обратился к ней следователь, — расскажите, пожалуйста, о ваших истинных взаимоотношениях с Ивановым.

— Какие еще взаимоотношения! — возмутилась Жигалина. — Я лечила его, и только!

— А чем объяснить ваши совместные поездки в ресторан «Русь»? — спокойно спросил Олег Петрович. — Причем в то время, когда Владимир Кириллович лежал в вашей клинике и не имел права покидать больницу?.. Почему вы дали ему ключ от своего кабинета?.. С какой целью оставались у него в палате по вечерам один на один?

— Ну, знаете! — аж задохнулась от гнева Жигалина. — Вы… Вы думаете, что говорите?! У меня муж, ребенок!..

— О них вы почему-то забыли, когда обеспечивали алиби Иванову, занимаясь подлогом, — парировал следователь.

Жигалина накинулась на следователя с бранью и оскорблениями, грозила, что будет жаловаться за клевету и ложь. Олег Петрович был готов к этому и молча выслушал ее, дав выговориться. Затем он предъявил показания сослуживцев и других свидетелей, заключения экспертизы. Но Жигалина отказалась отвечать на вопросы Шляхова.

Так продолжалось несколько раз. Но все-таки факты и улики, добытые следствием, в конце концов, что называется, приперли к стенке.

Жигалина призналась, что по просьбе Иванова положила в клинику Шухмина, подделав при этом соответствующие документы. В свою очередь, показания Шухмина должны были подтвердить алиби Иванова. Подтвердила она и то, что по ее просьбе была выписана карточка в кабинете физиотерапии. Одним словом, она полностью шла на поводу Иванова, с которым состояла в любовной связи. Таким образом, алиби матерого и хитрого преступника рухнуло.

Руководству клиники было послано представление, в котором отмечались серьезные нарушения дисциплины в больнице, из-за чего в ней долгое время скрывался опасный преступник.

В отношении Жигалиной было возбуждено уголовное дело. Ей предъявили обвинение в злоупотреблении служебным положением и должностном подлоге. Следствием не было установлено, что Жигалина знала о преступной деятельности Иванова.

— Ну что ж, — сказал Шляхову подполковник Довжук, когда Олег Петрович положил ему на стол материалы по делу. — Считайте, вы экзамен выдержали на «отлично»… Зайдите, пожалуйста, к Папахину — вас ждет очередное задание…

Прошло пять лет… Сегодня Олег Петрович Шляхов — следователь Главного следственного управления МВД СССР. Новые задания… Новые экзамены…

Сергей Львов ГОСУДАРСТВЕННОЕ ДЕЛО

Мысль записать наши беседы в виде его монолога пришла не сразу. Поначалу я собирал материал для обычного очерка. Но, чем больше я разговаривал с ним, с его товарищами, подчиненными и начальниками, тем больше проникался убеждением, что обычного очерка тут не выйдет. Вкратце, пожалуй, объясню это так: мой герой — герой лишь в смысле журналистском, литературном.

Нет, отчего же, он и преступников выслеживает, и улики собирает, и в хитрые психологические углы кого надо и когда надо загоняет. Но… В обычных очерках редко встречается это «но». Короче, герой мой почти ничего из вышеперечисленных геройских поступков не совершает в одиночку. Такова уж специфика его работы: она делается многими людьми, и успех в ней чаще всего результат самых разных слагаемых. Одни из этих людей делают свою работу лучше, другие хуже. Мой герой делает ее лучше многих других, и поэтому я сегодня пишу о нем.

Я решил, что, пожалуй, самой лучшей формой объективного рассказа может стать его монолог о себе. Давайте знакомиться. Кузин Сергей Борисович, тридцать три года, капитан милиции, начальник отделения Управления борьбы с хищениями социалистической собственности ГУВД Мосгорисполкома.

Вроде и не первое это дело у меня было, и не самое яркое. А начать все-таки хочется с него…

В тот вечер я, кажется, был последним, кто задержался в отделе. Поэтому стук моей машинки далеко разносился по нашим длинным и пустынным сейчас коридорам. А печатал я примерно вот что:

«…Аппаратами БХСС г. Москвы осуществлен ряд мер по пресечению хищений горюче-смазочных материалов в автотранспортных предприятиях и организациях. Анализ следственных материалов показывает, что в некоторых из них сложилась неблагоприятная обстановка с сохранностью государственного имущества. Здесь были распространены хищения бензина работниками АЗС, систематически скупавшими у водителей государственного автотранспорта нереализованные талоны госфонда на нефтепродукты и создававшими таким образом излишки бензина, который затем, продавался водителям личного автотранспорта. Кроме того, операторы некоторых АЗС создавали излишки горюче-смазочных материалов путем недолива, а также смешивания дорогостоящих сортов бензина с дешевыми и реализации смеси по высшей цене. Анализ состояния сохранности горюче-смазочных материалов показывает, что существующий порядок реализации бензина имеет серьезные недостатки, способствующие хищениям и другим злоупотреблениям со стороны работников АЗС и водителей госавтотранспорта…»

Тут я остановился, перечитал написанное. Ну, с вводной частью, кажется, справился. Теперь следует написать фразу вроде: «В целях устранения этих недостатков Управление БХСС считает целесообразным», поставить двоеточие и… Начнется самое интересное. То, ради чего я сижу здесь поздно вечером один, перед пепельницей, полной окурков…

Не буду врать, будто я тогда, сидя в пустом кабинете, предавался сентиментальным воспоминаниям о том, как я пришел в милицию, каким был путь от постового милиционера до фразы «Управление БХСС считает целесообразным…». Я работал и ни о чем таком не думал. Но сейчас мне кажется к месту об этом вспомнить.