Кол Бьюкенен - Фарландер

• Название: Фарландер
• Автор: Кол Бьюкенен
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04302-3

Старик Эш — лучший из лучших в ордене рошунов, тех, кто несет месть совершившим преступление. На этот раз он попал в жестокий переплет, но глава ордена и учитель Эша, таинственным образом возникший в его ледяной тюрьме, пообещал, что тот выберется и выполнит свою миссию, если даст слово, что возьмет ученика. Старый рошун пошел на сделку. Он смог спастись и совершить вендетту. Вскоре у него появился ученик Нико. Эш избавил молодого человека от сурового наказания за кражу. Нико нечего было терять, он согласился стать рошуном и пойти за Эшем — чужаком из далекой страны. В тесной каюте воздухолета «Фалькон» они покидали воздушное пространство Свободных портов, их путь лежал над Сердцем Мира на опасный остров Чим...

---

Запах готовки пробудил дремавший желудок, и в животе заурчало. Две последние недели он не ел ничего, кроме так называемого «супа нищих» — горячего чи с кусочками киша. На такой диете долго не протянешь. Штаны снова сползали, хотя он лишь пару дней назад пробил в ремне новую дырку. Иногда ему казалось, что грязная рубашка уже цепляется за проступившие под кожей ребра. Лена права: если он в самое ближайшее время не добудет приличной еды, то просто сляжет и умрет. Как Бун.

«Просто иди», — шепнул внутренний голос.

Протиснувшись через главные ворота парка Солнечной Ласточки, Нико оказался в жилом квартале. Люди здесь прогуливались неторопливо, занятые приятными разговорами или погруженные в какие-то свои мысли. По мостовой катились, дребезжа, рикши с одиночными пассажирами. С юга доносилось громыханье орудий.

Нико направился к центру города. Босые подошвы громко шлепали по камням. Пройдя несколько кварталов, он свернул за угол, вышел на улицу Лжи и как будто переместился из глубокой пещеры в ревущий ураган. Здесь предпочитали не говорить, а кричать. Целые орды уличных артистов трясли колокольчиками, пиликали на скрипках и дули в рожки. На протянутых через улицу бечевках болтались колокольчики. Звенели монеты. Казалось, жители Бар-Хоса озабочены лишь тем, чтобы произвести как можно больше шума и не слышать ничего, что напоминало бы о длящейся много лет осаде.

Деревья здесь растянулись едва ли не до самого конца улицы. На голой ветке одного из них, склонившегося в сторону мостовой, сидела, с любопытством поглядывая вниз, черно-белая сорока. Нико привычно кивнул птичке.

Обычный жест, но в этот раз кивок отозвался воспоминанием о другом утре. Утре того дня, когда он навсегда ушел из дома.

Тогда он тоже видел пику. Птаха проводила его, выскользнувшего из дома на рассвете с мешком на плече и забитой романтической чушью головой, пронзительным щебетом, весьма напоминающим издевательский смешок. Нико всегда относился к пике так же, как и к связанному с ней дурацкому суеверию. И все же он кивнул ей, как всегда делала его мать, а потом свернул на тропинку, которая вела к прибрежной дороге, и уже через четыре часа оказался в городе. В тот день ему вовсе не хотелось искушать судьбу.

Понимание того, что уход из дома вовсе не такое радостное событие, каким оно представлялось раньше, пришло довольно быстро. С каждым шагом в груди росло и обострялось чувство вины. Он знал, что мать сильно расстроится, когда обнаружит, что сын ушел от нее, даже не попрощавшись. И Бун... Бун тоже будет тосковать... по-своему, по-собачьи.

Перед тем как уйти, Нико осторожно погладил старого друга, спавшего на старом одеяле у него под кроватью. Годы брали свое, и Бун уже не вскакивал с первым светом. Пес тихонько тявкнул, но глаз не открыл.

— Я не могу взять тебя с собой, — прошептал Нико. — Тебе в городе не понравится.

Сомнения еще оставались, а потому он не стал задерживаться и торопливо сбежал по ступенькам.

Как бы там ни было, чувство вины его не остановило, хотя потом, когда он подходил к дороге, ударило с новой силой. Позади остались рощи палочного дерева и колышущиеся под ветром заросли красной травы, а впереди лежало бескрайнее неизведанное пространство и пугающее, неопределенное будущее. Смущенный и ни в чем уже не уверенный, он, наверное, повернул бы обратно, вернулся в дом, где прошло детство, если бы мог рассчитывать на какую-то мало-мальски приемлемую альтернативу. Но никакой альтернативы не было. Уж лучше убежать, чем жить в этой гнетущей атмосфере, в одном доме с Лосом, последним «дружком» матери. Мошенником и негодяем. Человеком, которого он презирал.

В то утро ему исполнилось шестнадцать. Свернув за угол, потеряв из виду родной дом, он испытал такое беспокойство, такое одиночество, такой упадок духа...

Услышав за спиной мягкие, приближающиеся шаги, Нико невольно улыбнулся.

Настигнув его, Бун радостно завилял хвостом.

— Иди домой! — прошипел Нико без особой, впрочем, искренности.

Высунув язык, пес тяжело дышал, всем своим видом демонстрируя, что намерен сопровождать друга, куда бы тот ни направил стопы.

Нико предпринял еще одну, не слишком убедительную попытку прогнать пса, но быстро сдался и похлопал Буна по загривку.

— Ну, тогда идем.

Солнце уже светило ярче.

Так началась их самая долгая прогулка.

Теперь, вспомнив тот день, Нико улыбнулся. Как же давно это было. Казалось, прошла целая вечность. А на самом деле всего лишь год. Перемена — вот истинная мера времени. Перемена и потеря.

Теперь Нико шел вместе со всеми, в общем направлении к базару или бухте. Куда именно, он еще не решил, потому что и не думал. По обе стороны от него высились трех- и четырехэтажные здания. Взгляд скользил по крышам, где жильцы выращивали зелень. В вышине, над каминными трубами, застыли воздушные шары, удерживаемые прочными канатами. Под ними болтались плетеные корзины. Из одной выглядывал мальчишка. Заслонившись ладонью от солнца, он смотрел в сторону побережья — с находящихся там сигнальных платформ поступали уведомления о приближающихся торговых кораблях. Слепящее солнце безжалостно выбеливало голубое полотно неба. Кружившие над шарами чайки казались крохотными песчинками.

На перекрестке Нико по привычке свернул налево, на улицу Гато. К базару. Выбор неосознанный, а потому еще более странный. Базар — не самое подходящее место для человека без средств и с пустым желудком. Но именно там они с матерью продавали сваренный дома самогон, когда раз в месяц приезжали в город на скрипучей телеге. Зарабатывали мало, но Нико ждал этой поездки весь месяц, как волнующего и вместе с тем безопасного — рядом всегда была мать — приключения.

Едва ступив на территорию рынка, Нико чуть не налетел на толкавшего пустую коляску рикшу. В последний момент мужчина успел увернуться. Вот где настоящее столпотворение. Базар, занимавший такую огромную площадь, что его края терялись в дыму и дымке, с одной стороны открывался к набережной и облицованной серым камнем бухте, над которой всегда качался целый лес мачт. С трех других сторон его ограничивали тенистые галереи закусочных, постоялых дворов и храмов, посвященных Большому Глупцу. Между ними тянулись лабиринты палаток и торговых прилавков, где тысячи людей толкались, кричали и жестикулировали, предлагая свой товар. Нико вдруг захотелось затеряться в этой давке, раствориться в толпе, отдаться на волю потоку.

Отогнав жужжащих у лица мух, Нико вдохнул тяжелый, сырой запах пота, острых специй, навоза, благовоний, фруктов. В животе горело. Желудок поедал сам себя и вытягивал соки из изнуренного тела. Кружилась голова. Глаза выискивали исключительно прилавки с продуктами, многие из которых уже наполовину опустели. Мысли вертелись вокруг одного: схватить яблоко, кусок копченого краба... все равно что. Он гнал их, понимая, что, если дойдет до погони, сил, чтобы убежать, не хватит.

На какое-то время, просто для того, чтобы отвлечься от соблазнов, Нико остановился в тени палатки послушать пение уличных торговцев. Мелодии ласкали слух, хотя искать в их словах какой-то глубокий смысл не стоило: продавцы воспевали предлагаемые товары и превозносили установленные на этот день цены. Ни на что особенно не рассчитывая, Нико поинтересовался, нет ли у них какой-нибудь еды в обмен на работу. Все, к кому он обращался, только качали головой, не желая тратить время на попрошайку. Сами едва выживаем, говорили их глаза. Одна старушка, у которой отрезы праздничных кружев соседствовали с корзинами полусгнившей картошки, усмехнулась, как будто услышала занятную шутку. Впрочем, заметив его голодный взгляд и впавшие щеки, она смягчилась.

— Приходи через пару дней. Имей в виду, я ничего не обещаю, но, возможно, мне понадобится небольшая помощь. Придешь?

Нико поблагодарил ее, хотя и знал, что надежды мало. Да и где он будет через пару дней?

Может быть, пора вернуться домой? Что ему делать в городе? В Красную Гвардию не поступить; он много раз пытался записаться добровольцем, как когда-то отец, но его не принимали из-за возраста, а выглядеть старше не получалось. Весь последний год он перебивался редкими случайными заработками, чаще всего в порту, где таким, как он, платили жалкие гроши. Дни в промежутках заполняло отчаяние. Все объяснялось просто: слишком много народу и слишком мало работы. К тому же из-за длительной осады положение с продовольствием постоянно ухудшалось, и выживать становилось все труднее.

Да, рыхлая островная конфедерация под названием Мерсия оставалась свободной, но маннианцы установили эффективную морскую блокаду, так что надежных торговых путей просто не существовало. Поскольку государства Мидереса, за исключением пустынного Халифата на востоке, оказались под властью Империи, то и все прилегающие воды патрулировались имперскими флотами. Единственным торговым маршрутом, связывавшим Бар-Хос с Мерсией, оставался занзахарский, но и на нем конвои подвергались опасности. Пробиваться приходилось с боями, и при этом корабли постоянно становились добычей неприятеля.