Юрий Никитин - Насты

• Название: Насты
• Автор: Юрий Никитин
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62567-3

Россия вновь удивляет и поражает мир! Именно в ней возникает партия молодежи, наиболее честная, открытая и всем нам близкая, с когда-то провозглашенными, но тщательно затаптываемыми властями принципами… Не только в России, но и во всех странах Земли… Но благодаря Интернету эта партия быстро завоевывает человечество передовыми и всем понятными идеями, что означает закат прежней России… Да и всего старого мира!

---

Это рекордный, семьдесят пятый бросок Годэна, до этого он метко попадал в Билла Гейтса, Буша, Клинтона, многих знаменитых политиков, писателей, финансистов, банкиров и прочих звезд.

В Буша, правда, еще раньше швыряли ботинком, это арабский обычай выказывать пренебрежение, и метнул его как раз араб Мунтазир аз-Зейди, хотя точно такой же ботинок полетел в китайского премьера Вэнь Цзибао в самом Кембридже от чинных англичан.

На Украине и вообще в Восточной Европе предпочитают швыряться яйцами, обязательно сырыми, чтобы не нанести жертве увечья. Янукович при виде летящего в него яйца решил, что бросили гранату, и потерял сознание, Зюганов в поездках по стране и Стив Балмер в Будапеште вели себя достойнее, красиво среагировали в подобных ситуациях Герхард Шредер и Арнольд Шварценеггер, не очень изящно – Касьянов, Михалков…

Россия – широкая душа, здесь забрасывают видных людей яйцами, помидорами, майонезом, ряженкой, сметаной, мороженым, и только Раймонду Паулсу влепили тортом, уважая его западный статус.

Но еще нигде в мире не забрасывают дерьмом, но именно это был бы настоящий и знаковый вызов, дескать, дерьмовым политикам – дерьмо! Или: дерьмовым режиссерам – дерьмо!

Видимо, это придется сделать нам, мы же радикалы, в самом этом слове звучит нечто нашенское, и сразу вспоминается: «Дорогая, вы сможете полюбить радикала?» – «Простите… ради чего-чего?»

На моем мобильнике высветилась аватара Зямы, я уменьшил звук, чтобы не услышала мать, сказал тихонько:

– На связи… Ты как?

– Влетело, – ответил он шепотом. – Это у вас, геев…. тьфу, гоев, свобода, а у нас тут передвижной Израиль со своим Освенцимом. Родители вроде бы демократы, а ведут себя как хасиды… А это похуже фашистов! Только и хорошо, что наши.

– Барак Спиноза вырвался на свободу, – утешил я, – вырвешься и ты. Вон Цукенберг вообще женился на китаянке, в Израиле траур, у вас же дети евреи только по матери?

Он сказал еще тише:

– Я весь день под домашним арестом.

– А вечером?

– Если буду себя хорошо вести, – сообщил он, – ну, как это они понимают сами, то выпустят ненадолго.

– Ну тогда играй на своей скрипочке, – посоветовал я. – Или у тебя эта… большая такая, на которой Растропович растроповничал?

Он огрызнулся тихонько:

– Я будущее светило тонкой химии!

– Хорошо учись, – сказал я строго. – ЛСД и крэк нам будешь делать на кухне. Чистый!

– Других уже обзвонил?

– Пусть придут в себя, – сказал я. – За день все успеем. А ты иди учи свою Тору!

К вечеру позвонили Данил и Грекор, Валентину и Люське я звякнул сам, Люська откликнулась с охотой, ее мамаша только рада, когда дочка уходит из квартиры надолго. Валентин вежливо попросил полчаса, чтобы закончить дела, а когда я начал прикидывать планы на будущие акции, позвонил Юрик и напросился к нам тоже.

Качалка – прекрасное место, благо есть у Данила ключи, он изнуряет себя на тренажерах во второй половине дня, с утра пытаются набирать мышцы только неграмотные дураки, а когда ушли последние качки, самые упорные или просто упертые, позвонил и сказал, что пока примет душ, а мы тем временем можем подтягиваться.

– На перекладине? – спросил я.

Из мобильника фыркнуло:

– Вы и висеть, как мокрые тряпки на веревке, не сможете, жопы тяжелые.

Едва я вышел из лифта, сразу попал в галдящую толпу. В центре отгавкивается лифтер, бабы окружили, как стая ворон, и требуют, чтобы в обоих лифтах заменил вот прям сейчас и немедленно все лампочки.

– Какие лампочки, – услышал я его тоскливый голос, – там же и плафонов нет! Даже провода повыдирали!.. Я вообще-то как минимум раза два в неделю меняю запчасти в ваших сраных лифтах!..

– Плохо меняете!

– А как хорошо? – спросил он злобно. – Что за скоты тут живут, не понимаю!.. Почему каждый день какая-то сволочь ссыт или срет в лифте?.. Поставьте хотя бы видеокамеры…

Кто-то заорал:

– Че? Ты тоже сатрап? Это нарушение наших прав!

– Это подсматривание!

– Это рука власти!

– Кремлевский холуй!

Он сказал рассерженно:

– Так вы же сами в той моче шлепаете подошвами! А шо такое моча, вы хоть знаете, уриноглотатели? Она проедает любое железо! И если не успею вовремя заменить испорченные детали, вы же рухнете в шахту лифта… Хорошо бы именно тот гад разбился, но, скорее всего, погибнет другой…

– Тоже гад, – подсказал кто-то из собравшихся ехидно.

– Тоже гад, – огрызнулся измученный электрик. – А кто из вас не гад? Почему не остановите? Вы же все друг друга знаете как облупленные! Чего молчите?

Один из присутствующих мужчин проворчал:

– Это твоя работа – менять детали. Тебе за это платят.

Лифтер выкрикнул:

– А если не успею?

– Посадят, – сказал мужчина со злорадством. – Мало вас сажают!

Лифтер помотал головой:

– А вот и нет. Я подробно написал, что и как. Эти бумаги разослал всюду. Так что когда оборветесь и разобьетесь, я потребую поднять мои предупреждения. Так что разбивайтесь все на фиг, мне по фигу! Пусть хоть весь дом рухнет, я на окладе. Лишь бы меня не обвинили, а в этом я уже предохранился, а вы все сволочи!

Снаружи у подъезда группа подростков, не обращая внимания на возмущение престарелой супружеской пары, с гоготом мочится на стену, стараясь поднять струю как можно выше. Девчонка лет тринадцати азартно ставит черточки, стараясь не попасть под струи.

В африканских племенах, мелькнула мысль, высота струи считается признаком мужской силы. Самого высокоссущего могли выбрать в вожди племени, а то и в вождя вождей. Вообще страсть поссать везде осталась еще от тех древних времен, когда человек был на уровне простого кобеля, метящего территорию. Собаки и сейчас стараются зассать ссянки других собак. Причем не только кобели…

Я свернул к дому Данила, он там проветривает качалку, за спиной раздался веселый вопль:

– Толька, подожди!

От троллейбусной остановки мчится Гаврик, мы с ним по сети рубились в старкрайф, потом вместе ганкерили нубов в начальных локациях, а однажды создали клан разбойников в Айоне и лихо грабили фармеров.

Его фамилия Кокошин, он попросил в ЗАГСе заменить на Какашина, чтобы шокировать народ, тоже наш, хоть и с закидонами. Больше всего помешан на выискивании моментов, вокруг которых можно плясать с бубном и ликующе орать: «Вот в какой сраной стране живем!», и неважно, берется сравнивать стоимость добываемой нефти в арабских странах и в Сибири или стоимость бананов в Москве и в Африке, он сам над этим не задумывается и другим не дает, а если кто-то укажет на некорректное сравнение, сразу орет победно: а-а, ты патриот? И становится стыдно, словно ты нечто вроде гея.

По его утверждениям, в нашей стране все только плохо и очень плохо, а в западном мире – только очень хорошо и просто замечательно! И в поддержку такой идеи он сутками напролет шарит по инету и постоянно находит что сравнивать, совершенно не заботясь о корректности, важнее броскость, потому при сравнении стоимости велосипеда в Нью-Йорке и КамАЗа в Москве всегда можно с уверенностью и громогласно заявить, что у них там все дешевле!

И хотя мы сами такие, любим поговорить, в каком говне живем и что зажравшаяся власть ни хрена не делает для страны и народа, но Гаврик вообще зашкаливает, то ли настолько туп, то ли заполнен от жопы и до ушей эмоциями, таким нацеленным уже не до проблесков мысли.

– Толян, а что я надыбал! – заорал он. – Хошь, покажу?

Я помотал головой:

– Нет, спешу.

– К Данилу? Пойдем вместе. Я все собирался покачаться…

– Там все ушли, – сообщил я. – Уж поздно.

– Так это здорово, – сказал он. – Мне бы так, чтоб никто не упал в обморок, когда скину рубашку.

– Не поможет, – сказал я с сочувствием. – Там кроме Данила будет и Люська.

– Эх, – сказал он, – ладно, не стану ее пугать своими бицепсами. У меня знаешь уже сколько? Двадцать два!

– Перебор, – сказал я. – Мог бы остановиться на двадцати одном. Очко так очко.

Он наконец врубился, обиделся.

– Ладно… У тебя где-то тридцать пять?

– Тридцать семь, – сказал я скромно.

– Ну вот…

Качалка закрыта на толстую железную дверь, ибо это официально не качалка, а бомбоубежище, но жильцы приняли решение, что лучше пусть молодежь их дома устает до чертиков, стараясь отжать от груди заветную сотку, иначе девчонки и не посмотрят, чем будут носиться на мотоциклах по улицам и попадать под грузовики.

Я стукнул в дверь, Данил открыл, кивнул Гаврику, тот с завистью окинул его восхищенным взглядом.

– Анимал, настоящий анимал!.. На тебе все само растет!

– Ага, – согласился Данил мрачно, – само. Как же, само, ну да.

Мы спустились по ступенькам в царство железа, наклонных скамей и станков Смита. Данил указал на металлический стеллаж, где среди разнокалиберных гантелей яркими наклейками цветут две упаковки пива.