Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

• Название: САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА
• Автор: Герман Дейс
• Жанр: Фэнтези

Самый поразительный роман современности, созданный на стыке различных жанров.

---

 - Не верю, - выдохнул чуть слышно Сакуров, передвигаясь по сухому краю низины, куда забрели недоразвитые тёлки.

 - Мне? – ухмыльнулся Жорка, размашисто топая впереди бывшего морского штурмана. – Смотри лучше вон туда…

 Жорка махнул в сторону небольшой своеобразной косы, образовавшейся там, где бездарные мелиораторы времён товарища Хрущёва пытались сделать естественный пруд, но вместо него получилось болото с полоской суши поперёк него. Данная полоска заросла ивняком, и там можно было вольно пастись невзвешенными неделю, не вылезая на более оперативный простор. И туда нацелилось с дюжину не совсем безмозглых тёлок. В это время Мишка трусил на своей кобыле вдоль лесопосадки у железной дороги, как бы не обращая внимания на желающих отслоиться в отдельное пасторальное плавание тёлок. Витька, которого бы следовало гнать пинками впереди кобылы в силу его скотоводческой бесполезности, в силу своей супружеской принадлежности к особе зоотехнического звания таки сидел на той же кобыле впереди Мишки. Он обнимал кобылу за выю и что-то говорил. Что – Сакуров не слышал.

 - Всё! – огорчил в этом месте Сакурова Жорка. – Дальше сам…

 - Да, конечно, - не очень весело отозвался Сакуров. Он помахал на прощание Жорке, которого ждали его хозяйственные дела, и усилил бдительность, потому что стадо, не сильно подгоняемое лукавым Мишкой, стало подтягиваться к мосту через Серапею. За мостом начинался первый деревенский порядок Лопатино, порядок упирался в центр бывшей центральной усадьбы бывшего передового колхоза, каковая усадьба имела специальный терминал со специальными весами для молодняка на откорме. И, надо отдать должное новым руководителям теперешнего акционерного общества на месте бывшего колхоза, терминал ещё не весь ушёл на кирпич и металлолом, потому что кое-какая скотина в акционерном обществе таки ещё водилась, а её, прежде чем оприходовать, продать или обменять на подержанные иномарки из Никарагуа, таки следовало взвешивать не на глазок, а более точно.

 Когда стадо закруглилось в специальном загоне перед весовыми воротами, Сакуров встретился с женой Витьки. Это оказалась дородная баба с выдающимися много вперёд грудями и много назад ягодицами. Лицо бабы, безразмерно круглое в силу своего соответствия остальной фигуральной пропорции, показалось неискушённому Сакурову на первый взгляд добрым. Но затем, когда Константин Матвеевич повнимательней пригляделся к лицу данной бабы, а, именно, попытался заглянуть в её василькового цвета глазки под белёсыми ресницами, ему стало слегка не по себе. В том смысле, что кажущаяся доброта безразмерно круглого лица Витькиной жены совершенно растворялась в бездонной глубине васильковой ненасытности её глаз. Константин Матвеевич, единожды заглянув в глазки Витькиной жены, как-то сразу содрогнулся, хотя ничего на первый взгляд ужасного не увидел. А увидел он сначала неизбывную с тоскливой поволокой синьку неудовлетворённой бабы, за каковой платонической синевой скрывались бездны таких ограниченно тупых вожделений, что куда там сраному Гобсеку  (54) с его литературным подельником Плюшкиным.

 - Здрас-с-те, - почтительно сказал Сакуров, топчась перед Витькиной бабой. Витькина баба ничего в ответ не сказала, но повела грудями, к каковым был приставлен солидный гроссбух довоенной выправки, куда баба намеревалась вносить данные после взвешивания откармливаемого молодняка говяжьей принадлежности.

 - Все, что ли? – спросила баба Мишку голосом грудным, не придав фразе никакой интонации.

 - Все, - досадливо возразил Мишка и искоса глянул на Сакурова. Сакуров косяк приметил и внутренне усмехнулся, хотя после беготни по болоту за лукавыми тёлками, поощряемыми не менее лукавым Мишкой, ему было не до смеха.

 - Так, давай взвешивать, - распорядилась баба. – Ты вставай тута, сзади весов: будешь тёлок с них выгонять. Этот…

 Баба беспардонно ткнула в Сакурова сарделькой вместо указательного пальца.

 - …Пусть становится рядом со мной: будет считать тёлок, которые с весов сойдут...

 - А кто будет подгонять? – поинтересовался Мишка, слез с кобылы, заботливо принял Витьку и положил его в ближайшие ясли.

 - Пашка, - кратко сказала баба.

 Откуда ни возьмись, появился пацан лет шести, мастью похожий на бабу. Пацан мастерски цвиркал слюной через недостающий верхний зуб и что-то чрезвычайно звонко и также невнятно выговаривал собачонке, которая тоже появилась, откуда ни возьмись. Собачонка мастью походила на дрыхнущего в грязных яслях Витьку, а пацан, как оказалось, материл собаку. В том смысле оказалось, что Сакуров среди невнятного мальчишеского звона разобрал чисто народное «так твою мать, звезда лохматая», а не какую-то там занюханную советскими букварями классику типа «Маша ела кашу».

 Осмыслив услышанное в смысле ненормативной лексики из уст почти что младенца, Сакуров вопросительно посмотрел на Витькину жену, но та снова не обратила на временного работника никакого внимания. Она также не обращала никакого внимания на речевые упражнения своего отпрыска, а тот побежал подгонять стадо к весовым воротам. Делал это пацан умело и взвешивание началось. Сакуров, стоя рядом с Мишкой, железно не обращал на его отвлекающий трёп никакого внимания, смотрел на весы и считал тёлок. Одновременно он пытался следить за тем, как правильно баба записывает результаты взвешивания. И, если не считать небольшого округления веса не в пользу зарплаты Сакурова, то всё, вроде, было правильно.

 «Чёрт с ними, - думал Сакуров, продолжая внимательно пересчитывать сквозящий через весы молодняк, - пусть подавятся. Зато все тёлки на месте, и если даже… Что такое?!»

 - Что такое?! – озвучил бывший морской штурман своё изумление, не досчитавшись семерых тёлок на финальном этапе взвешивания.

 - А что такое? – приветливо переспросил Мишка.

 - Где остальные тёлки?

 - Какие остальные? – натурально удивился Мишка. – Я насчитал всех.

 - И я всех, - буркнула баба.

 - А можно посмотреть вашу книгу? – попросил Сакуров.

 - А вот это уже коммерческая тайна, - важно ответила баба и захлопнула гроссбух перед носом Сакурова.

 - Какая ещё тайна! – возмутился Сакуров, посмотрел на неприступную хмурую бабу, ласково улыбающегося великана Мишку, на шестилетнего пацана, умело отделившего семерых тёлок от процессии в сторону весовых ворот с помощью своей собачонки, и понял, что ни черта он тут не добьётся.

 «Вот это я попал», - только и подумал Сакуров.

 - Скажите, - обратился к бабе Сакуров, - а можно уже сейчас хотя бы навскидку определить, сколько мне причитается?

 Баба молча поворотилась к Сакурову своим выпуклым необъятным задом и направилась в сторону яслей, где отдыхал её кормилец.

 - В бухгалтерии посчитают, сколько, - ответил вместо бабы Мишка, взгромоздился на кобылу и стал выгонять стадо из терминала.

 - Витьку забери! – крикнула ему вдогон баба.

 - Сегодня пусть проспится, а завтра один попасёт, - разрешил ситуацию Мишка. – Садись, Костя, подвезу, - неожиданно предложил он Сакурову.

 - Спасибо, я на своих…

 - Да, ладно, садись, в ногах правды нету.

 - Её нет не в одних ногах…

 - Чево?

 - Езжай с Богом…

 - Ты, чё, обиделси? – перешёл на плаксивый диалект Мишка. – Поди, Жорка тябе напел, какие мы тута жулики и всякого Якова объегорить норовим? Так враки это, и ничё мы никого не объегориваем, а если ты на весах с ненавыку обсчиталси, то какие мы после этого жулики?

 - Нет, конечно, какие вы жулики? – пожал плечами Сакуров, невольно топая в сторону деревни рядом с Мишкиной кобылой. Стадо, обгавкиваемое деревенскими собаками, послушно пёрло в сторону пастбища впереди них.

 «Это не они жулики, а я полный мудак, - подумал Сакуров, - а Жорка – сволочь: не мог отговорить меня от этой дурацкой затеи – пасти это грёбанное стадо…»

 Подумав про сволочь применительно к Жорке, Сакуров тотчас усовестился.

 «Как же, отговорил бы он меня, когда мы оба в ту пору были в трёх шагах от белой горячки», - вспомнил Сакуров и с тоской посмотрел на небо, обещающее ещё несколько дней ясной погоды.

 - Вот именно – какие? – воодушевился Мишка. – Вот Ельцина с Гаврилой Поповым взять – так эти – да. А мы – так себе, дилетанты…

 Мишка снова перешёл на культурную речь, убрав из тона плаксивость.

 - Ну да, - поддакнул Сакуров, - всего на семь тёлок меня кинули. Это ж какой у меня получится без семерых тёлок привес и сколько я получу денег? А может, и не получу ни черта? Может, я ещё останусь должен вашему сраному акционерному обществу?

 - Да никто тебя не кидал, - степенно возразил Мишка, - просто сам обсчитался. Бывает… Вот и Жорка в прошлом году. Сам из-за отсутствия животноводческого опыта недокормил тёлок, но не захотел признавать своих ошибок. Больше того: обвинил нас с Витькой и Надькой в том, что мы его надули. Дескать, стольких то тёлок мы оставили в поле, а стольких то прогнали через ворота, не взвешивая… Нет, я, конечно, уважаю Жорку, но нельзя же так! Мы с Витькой уж пятый год скотоводами, но всё иногда накладки выходят. А Жорка хотел с первого раза, без всякого опыта, заработать больше моего или Витькиного. Это всё равно, что взять Витьку и посадить его в какой-нибудь Московский банк. Так неужели он после какой-нибудь первой трансфертной операции станет миллионером? Да никогда в жизни! Так и у вас. Вам кажется, будто тёлки под вашим умелым руководством пухнут на дрожжах и тешите себя надеждой на солидный привес, но никакого привеса быть не может из-за вашего элементарного неумения это стадо пасти. Вот так!