Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

• Название: САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА
• Автор: Герман Дейс
• Жанр: Фэнтези

Самый поразительный роман современности, созданный на стыке различных жанров.

---

 Он ехал в телеге, зарывшись в мешки с благоприобретённым зерном, придерживал за связанные ноги подозрительно послушную козу, смотрел на широкую Мишкину спину, обозначенную едва различимым пятном в беспроглядной тьме наступившего осеннего вечера, слушал его политические рассуждения и думал о том, что не всё так плохо, как ему рисовал Жорка. А ещё на Сакурова сеяло просыпающейся из облачных прорех звёздной пылью для расслабленных идиотов, для него умиротворённо говорили неразборчивые голоса с ближайшей железнодорожной станции, и для него податливо вибрировала проезжаемая Мишкиной телегой мать сыра земля.

 Утром приехал Жорка. Первым делом он разгрузился от поклажи в своей избе, а потом пришёл к Сакурову. Он притаранил кой-каких гостинцев и ворох прессы. Большая её часть была чисто рекламной. Жорка по-прежнему продолжал не пить, поэтому, разбудив Сакурова, тотчас приступил к делу.

 - Вот, смотри, - напористо пригласил он, разворачивая одну из принесённых газет, в то время как Константин Матвеевич бренчал рукомойником, - называется «Центр плюс». Одна реклама. Распространяется бесплатно. Страница с предложениями подержанных иномарок…

 - Ум-гум-рум, - одобрительно возразил Сакуров, полоща рот ледяной водой.

 - Вот очень выгодное объявление, - азартно сопел бывший интернационалист, - микроавтобус «Тойота», возраст – семь лет, цена…

 - У меня для микроавтобуса категории нет, - с сожалением сказал Константин Матвеевич, вытерся насухо шершавым полотенцем и стал закладывать в печь растопку.

 - Сделаем, - уверенно парировал Жорка. – За сто баков – как два пальца…

 В это время подала голос коза. Она стояла в отремонтированном сарае и напоминала о том, что её пора доить.

 - Это что? – не понял Жорка.

 Сакуров в сжатом формате изложил свои вчерашние дела с участием наидобрейшего Мишки, который на поверку оказался не такой гандон, каким его считал Жорка. Напротив: привёз зарплату, выручил с зерном и его доставкой, напоил Варфаламеева и сосватал такую рентабельную козу, которая…

 - Понятно, - пасмурно молвил Жорка, встал и вышел в сени. – Пошли, что ли? – позвал он Сакурова.

 - Да-да, конечно!

 Константин Матвеевич засуетился, взял ведёрко, скамейку и выскочил за Жоркой во двор.

 - Пшеница? – кратко уточнил Жорка, тыча пальцем в аккуратный штабель наполненных мешков.

 - Пшеница! – гордо поддакнул Сакуров.

 - Коза, - ткнул пальцем в козу Жорка.

 - Белкой звать, - засмущался Сакуров.

 - А ты козу когда-нибудь доил? – поинтересовался Жорка.

 - Нет. Но хозяин мне вчера показал. Это совсем просто…

 Константин Матвеевич оседлал скамейку и взял, что называется, козу за вымя. Минуты две он дёргал за козьи сиськи вхолостую, но затем дело пошло. А первая ударившая о стенки ведёрка струя сладко запела в самом сердце новоиспечённого козовладельца.

 - Действительно, просто, - ухмыльнулся Жорка. – Только вымя перед дойкой надо мыть, а затем смазывать, чтобы соски не трескались.

 - А ты откуда знаешь? – удивился Сакуров.

 - От своих дальних деревенских родственников. Узнал ещё в детстве, когда гостил у них летом, потому что в пионерлагерь меня посылать боялись… Что, всё?

 - Вроде, - пробормотал Сакуров, подёргал за сиськи, ничего не надёргал и хотел взять из-под козы ведёрко, но та двинула своей изящной ножкой по ведёрку, куда натекло с пол-литра молока, и плакало её молоко.

 - Как дам, сука! – заорал Жорка и замахнулся на козу. Та воинственно мекнула в ответ и боднула Жорку.

 - Жорка! Белка! – перепугался Сакуров.

 - Ну, ни фига себе! – изумился бывший интернационалист, схватил своей единственной левой козу за рог, развернул её и дал чувствительного пинка. Коза вылетела из сарая, посовалась по запертому двору, а затем, не мудрствуя лукаво, вскарабкалась по сложенной поленнице на чердак сарая, где принялась, как ни в чём не бывало, щипать заготовленное ещё дядькой сено.

 - Это как это она? – не понял Сакуров.

 - Молча, - буркнул Жорка. – Это же коза. В общем, наплачешься ты с ней. Но особенно потому, что её тебе сосватал Мишка. Сколько, кстати, ты за неё отдал?

 Сакуров назвал сумму.

 - Дурак, - резюмировал Жорка. – Сколько я помню, - а помню я это потому, что моя приценивалась, - козы в этой местности стоят в три раза дешевле.

 - Не может быть! – ахнул Сакуров.

 - Может, - буркнул Жорка. – Пошли смотреть зерно…

 Вместо зерна оказалась труха. Сакуров горестно развёл руки и, ничего не понимая, воскликнул:

 - Но ведь я сам набирал это зерно в Мишкином амбаре!

 - У Мишки этих амбаров четыре, - объяснил Жорка. – И в одном он держит то, что не могут сожрать его лошадь, птица, корова и прочие кролики. Отходы, в общем, которые на корм уже не годятся, а выбрасывать их жалко. Но которые можно впаривать некоторым придуркам. Теперь понял, зачем всё это – неурочные концы из Лопатино сюда, обратно, снова сюда и снова обратно, литр самогона и остальное человеколюбие? Кстати, чем ты собираешься кормить эту сволочь?

 Жорка показал на козу.

 - Да хозяин говорил, что она жрёт всё подряд. Может, ей эта пшеница и сгодится…

 Сакуров показал на мешки.

 - Может быть, - не стал возражать Жорка. – Зерно есть куда ссыпать? – иронически спросил он. Иронию Жорка относил к зерну, потому что помогать собирался всерьёз.

 - Есть…

 Часа два они с Жоркой возились в хозяйстве Сакурова. Надо сказать, сараи Константин Матвеевич отремонтировал знатно. Материал, правда, использовался сборный, от старого тёса, оставленного дядькой, до ручных заготовок из стволов тайком спиленных деревьев плюс шпал, позаимствованных на железной дороге. Там, где образовывались щели, Сакуров применял глину, благо этого добра имелось в округе навалом. В общем, подворье смотрелось несколько коряво, но для птицы и другой живности уже годилось. Там и сям Константин Матвеевич понаставил коробов, куда можно было ссыпать зерно или комбикорм.

 Потом приятели позавтракали, а за завтраком обсудили варианты покупки легковухи. Вернее, микроавтобуса, потому что микроавтобус для сельского хозяйства подходил лучше, чем обычная легковуха. Потом к ним пришёл Варфаламеев и спросил, не видели ли они Мироныча.

 - Нет, не видели, а на что он тебе? – задал встречный вопрос Жорка.

 - Я ему дал три десятка яиц, а он мне обещал принести чего-нибудь выпить, - объяснил Варфаламеев.

 - Давно несёт? – ухмыльнулся Жорка.

 - Третий день…

 - То-то я слышу, что Дик воет, как Зураб Соткилава (60), - несколько раз подряд ухмыльнулся Жорка. – Ладно, не горюй, литр для тебя у меня найдётся.

 - Жорка, родной! – прослезился Варфаламеев.

 - Мы там твои мешки освободили, отнеси их домой и приходи, - велел Жорка. – Кстати, у тебя сколько кошек?

 - Четыре штуки. А что?

 - Ничего. Принеси двоих Косте. А то от его кота пользы в хозяйстве, как от гвоздодёра в программировании.

 - Принесу, принесу! – замахал руками Варфаламеев и убежал выполнять поручение.

 Варфаламеев завис с Гришей и Виталием Иванычем. Жорка занялся своими делами, а Сакуров пошёл посидеть под сакурой. Вернее, под хилым саженцем того, что он считал сакурой. Но так как сидеть ещё было не под чём, то это только так говорилось, а на самом деле Константин Матвеевич стоял возле саженца, невольно думал о Японии, чего с ним раньше без определённой мотивации не случалось, и слегка грустил о том, что не видит никаких снов.

 «Тоже мне, соскучился! – упрекнул себя Сакуров. – Давно с домовым не общался? Нет, хватит с меня полётов во сне и наяву…»

 Убеждая себя, Константин Матвеевич чувствовал, что получается это у него не совсем убедительно, потому что он не верил в своё окончательное исправление. В смысле, исправления своего периодически пьяного, граничащего с белой горячкой, поведения на стопроцентно трезвое.

 «Ну почему нет? – продолжал убеждать себя Сакуров. – Ведь есть же люди, которые совсем не пьют. Ну, например…»

 Тут Константин Матвеевич забуксовал, потому что не знал в своём окружении ни одного человека, кто не пил бы совершенно.

 Пока он «сидел» под сакурой, прикидывая, что бы ему приготовить на обед, подала голос коза. Ей надоело пастись на чердаке, она спустилась во двор и бекала там до тех пор, пока её новый хозяин не вывел в заросли на огороде учительшы и не оставил её там бродить на десятиметровой верёвке вокруг вбитого в землю специального металлического штыря с кольцом. Коза успокоилась и принялась щипать какой-то ржавый сорняк, но в это время послышались вопли Мироныча. Он наконец-то вернулся из города, но не поспешил покормить Дика или отдать самогон Петьке Варфаламееву, а наехал на Жорку. Бывший интернационалист как раз вышел покурить на крыльцо, вот там на него наехал старый хрыч.