Канта Ибрагимов - Сказка Востока

• Название: Сказка Востока
• Автор: Канта Ибрагимов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-900231-90-7

Роман «Сказка Востока» (2007) повествует об исторических событиях конца XIV — начала XV веков, о времени, когда на бескрайних просторах Евразии, от границ Китайского царства до берегов Средиземного моря, господствовала «империя» Тимура Великого (прозванного европейцами — Тамерланом), одного из самых жестоких последователей Чингисхана. Образу тирана-завоевателя в романе противостоит Молла Несарт — прототип Хаджа Насреддина, великого ученого, философа-гуманиста и пророка тех лет. Роман впервые опубликован в 2007 году.

Глубокий исторический анализ судьбоносных для современной цивилизации катаклизмов средневековья сочетается с занимательностью сюжета, не лишенного приключенческой выразительности и литературно-художественного вымысла.

Канта Ибрагимов — писатель, доктор экономических наук, профессор, академик Академии наук Чеченской Республики, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства, — известен широкому читателю по романам: «Прошедшие войны» (1999), «Седой Кавказ» (2001), «Учитель истории» (2003), «Детский мир» (2005), «Дом проблем» (2009).

---

— Да, действительно, это божественный уголок Земли! — восхищался Повелитель.

— По преданию, здесь находился райский сад Эдем, и здесь, в этих Араратских горах, некогда жили Адам и Ева, — на ходу объясняли Тимуру известные богословы историю сотворения мира.

— Именно здесь и будет располагаться мой стан, — отдал Тимур распоряжение визирю воды.

Кавказ так понравился завоевателю, что он подолгу бывал здесь. И все было бы хорошо, но одно не давало ему покоя — люди Кавказа очень стройны, грациозны, отважны в бою, да уж слишком горды, и даже строптивы, непокорны и своенравны.

— На Кавказе проживают многие народы, — прежде чем пойти туда с войной, Тимур выслушивает подробные доклады о положении предполагаемого противника. — Каждый народ говорит на своем языке, у каждого народа свой князь. Постоянны междоусобицы. Но, когда появляется внешний враг, кавказские народы объединяются, помогают друг другу.

— Так, это интересно… а мы пойдем вот так, — двинул вперед фигуру и перешел на другую сторону шахматной доски. В эту игру он играл постоянно, ею буквально болел.

Они стояли на живописном холме, который с трех сторон омывали говорливые воды Куры. Осень была в самом разгаре, все пестрело, горело, увядало. В небольшом подлеске, прижатом скалой к самому плесу, щебетали встревоженные щеглы. Оттуда же веяло густым томительным ароматом отцветшей тины, слышались всплеск рыб и жалобный лай засыпающей лягушки.

— А мы ответим вот так, вот так тебе, вот так, — и он одной фигурой грубо сбил другую так, что она упала не только с перла шахматной доски, но, сделав на золотой, отполированной поверхности стола резкий полукруг, плюхнулась наземь, подминая своей тяжестью душистую траву, словно это не кусочек бивня, а в действительности слон. — Продолжайте, продолжайте, — отдал Повелитель распоряжение, а сам, будто вокруг никого нет и он никого не слушает, вновь склонился над доской.

— При внешней угрозе народы Кавказа объединяются и…

— Это я уже слышал, — грубо перебил Тимур, — и вы уже должны знать, как надо действовать в таких ситуациях, — он оглядел свою свиту, остановил взгляд на сыновьях.

— На кол всех посадить, — резко бросил сын Мираншах. Только он смел и ему позволялось так грубо говорить при Великом эмире.

Лицо Тимура исказилось в недовольной гримасе, и он перевел взгляд на рослого молодца, свою надежду и любовь — внука Мухаммед-Султана, сына уже покойного первенца Джехангира.

Тимур похлопал по плечу своего любимца и, ткнув пальцем в свой рубиновый шлем:

— Башка дана человеку, чтобы думать, а если она не способна думать, то ты, Мираншах, прав — сядет на кол.

Тимур вновь вернулся к шахматам, поглаживая бородку, задумался и вновь глянул на свое потомство:

— Кстати, я ведь получил сегодня письмо от своего духовного наставника Саида Бараки,[7] дай Аллах ему здоровья и долголетия. Читай, — щелкнул он пальцами в сторону визиря воды.

Визирь воды, друг Тимура с самого детства, стоял, как изваяние, в угодливой позе. В той же позе он, засуетившись, ненадолго отошел, тут же вернулся и, слегка кашлянув, поправляя голос:

— В управлении своим государством ты, Абул-Мансур-Тимур, должен использовать четыре основных принципа: обдуманный расчет, разумную решительность, выдержанную стойкость и постоянную осмотрительность. Государь, не имеющий ни четкого замысла, ни рассудительности, похож на безумца, все слова и действия которого суть только заблуждение и беспорядочность, они порождают лишь стыд и угрызения совести. Знай, что искусство управлять состоит частью из терпеливости и твердости, частью — из притворной небрежности, что оно — в умении казаться не знающим того, что знаешь.

— Вот! — перебил визиря Тимур. — Дальше не читай. — Он опять склонился над шахматами и, привычно потирая рыжеватую с проседью бородку: — Так, куда пойдем?

Свита молчала, не зная, то ли он говорит о шахматах, то ли о военном походе. Первым заговорил Мираншах.

— Надо идти на запад — разбить Баязида[8] и мамлюков[9] Сирии и Египта, а потом Константинополь.

— Ты хочешь расквитаться? — ехидность в голосе Тимура; его сын, оставленный управляющим в покоренном Багдаде, так загулял, что, будучи пьяным, чуть не попал в плен к мамлюкам, которые отвоевали город. Уходя от преследования, Мираншах дважды вступал в бой, потерял много людей и обоз с добром, пока вновь не вернулся под крыло всемогущего отца.

— А ты что думаешь? — обратился он к одному из своих военачальников Шейх-Нурад-дину Сабуку.

Сабук — тоже друг детства, ровесник Тимура, богатырь, участник всех походов и столько на нем ран, в том числе и на лице, что один его вид страшит.

— А я считаю, надо идти на север, на Золотую Орду, — голос Сабука груб, с хрипотцой, будто песок пустынь в горле осел, — в тот раз мы Тохтамыша[10] не добили, пожалели, а он, наш милый зятек, вновь, говорят, окреп, на наши завоевания зарится.

— Надо идти на Сирию, — бесцеремонно вмешался Мираншах, — там богаче города.

— Что значит крохотная Сирия? — чуть ли не рыча, возразил Сабук, — Золотая орда — это целый мир, добра оттуда не вывести, а девушки — не то что черномазые сарацинки, а белоснежные гурии.

— О-о! Ха-ха-ха! — воскликнул Тимур, однако его вечно суровое, обветренное лицо, казалось, не умело улыбаться. — Вот видишь, мой друг, молодежь еще жизни не знает.

— Конечно, не знает, — хрипел Сабук, — это они думают, что вся жизнь впереди. А нам, старикам, юная кровь нужна.

— Объясни молодым, — глаза Тимура совсем сощурились и не понятно, то ли он смеется, то ли скалится.

— У-у-у! — будто уже в экстазе затрясся Сабук. — На ночь старое кавказское вино и новое нежное детское тело — утром в бой рвешься!

— Что за ересь несешь? — рявкнул Тимур. — Наша цель — распространение истинной веры и борьба с язычеством и неверными.

Все разом склонили головы, наступило молчание, лишь озабоченные по весне птицы в подлеске не вняли гласу Повелителя, а один ворон прямо разошелся, пролетел совсем низко над шахматным столом, еще издал звук гортанный «каррк-каррк». Пронзенный стрелой, резко спикировав, упал в заросли, где-то у берега.

Никто не обратил на это внимание — денно и нощно стан Повелителя охраняют двенадцать тысяч лично преданных воинов и в радиусе пяти километров никто не смеет ни ползать, ни ходить, тем более летать. А сам Тимур вроде вновь поглощен шахматной игрой и вдруг вопрос:

— Так что там о Кавказе?

— На Кавказе проживают многие народы, но доминирующая нация — грузины. Грузины — древний народ, имеют высокоразвитую культуру, исповедуют христианство.

— Какое вероломство! — воскликнул Тимур. — Ведь их царь и вся знать на коленях вымолила у меня жизнь, и я пощадил их, когда они приняли мусульманство.

— Вероотступники — всех истребим! — приблизился к отцу Мираншах.

— В моих частях служат более пятнадцати тысяч кавказцев, в том числе и грузины, — вмешался в разговор командующий одной из армий, — и они — отважные воины и верные люди.

— Вот и надо доказать веру, — разошелся Мираншах, — натравим их на своих же, нехай истребят друг друга.

— Это не разумно, — вступил в разговор другой военачальник.

— Что значит разумно-неразумно? Главное — нам выгодно! — чванливо заявил Мираншах.

— Хватит! — прекратил их спор Тимур. — Продолжайте о Кавказе.

И это было то, о чем писал ему его духовный наставник — умение казаться не знающим того, что прекрасно знаешь и лучше чем все, потому он и может именовать себя эмиром эмиров.[11]

На этот прекрасный уголок земли — Кавказ — Тимур впервые пошел восемь лет назад, в 1386 году. Та первая кавказская кампания оказалась очень трудной, долгой, кровопролитной. Столица Грузии Тбилиси была взята после двухнедельного штурма. После этого Тимур стер с лица земли древнюю столицу Грузии Мцхету и крупный город Карс.

На Кавказе препятствием были не города, а горы, как сами по себе, так и прилепившиеся к ним хорошо укрепленные селения, откуда появлялись неуловимые горцы, нападавшие небольшими отрядами и наносившие удары оттуда, откуда их не ждали.

Самоотверженность кавказцев не спасла. Многочисленное Тимурово войско разгромило богатейший край, вытоптало виноградники, истребило столько народа, что от окоченелых трупов невозможно было дышать, даже идти по дорогам Кавказа. Дабы получить мир и спасти себе жизнь, царь Грузии Георгий VII сам явился с поклоном к Тимуру и прикинулся сторонником ислама.

Тимур принял вассальную зависимость Грузии при условии, что впредь ежегодную дань будут платить не Золотой Орде, а ему, и еще большую, в виде золота, драгоценностей, чистокровных коней, девушек в гаремы. И это не все — грузинские отряды были включены в состав Тимуровых войск, одни — силою, другие — убеждениями.