Георгий Соколов - Малая земля

• Название: Малая земля
• Автор: Георгий Соколов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1971

Сборник очерков и рассказов «Малая земля» посвящен героям легендарного десанта на Мысхако под Новороссийском в 1943 году. Автор — Георгий Владимирович Соколов — участник этого десанта. Его книга — не только личные впечатления, но и результат многолетних поисков оставшихся в живых десантников, чьи воспоминания помогли ему написать новые документальные новеллы о героических подвигах моряков и солдат.

---

— Ведь в Геленджик фашисты не придут? — спрашивала она в таких случаях.

— Думаю, что нет.

— Так зачем же уезжать?

— Но ведь бомбят.

— Ну и что же? На то и война…

Он не находил больше возражений, и на том кончался их разговор об эвакуации.

Их квартира находилась в маленьком домике на взгорье. Летом тут было чудесно. Домик утопал в зелени сада. Дубровин любил сидеть в беседке, увитой виноградными лозами. Сейчас деревья были голые, скучные. От частых дождей штукатурка на домике облупилась. Вытирая ноги у порога, командир катера окинул взглядом местность и подумал: «А весной зацветет все кругом. Хорошо будет сынишке в беседке».

Нина, одетая в широкий цветной халат, шагнула навстречу мужу, в ее больших голубых глазах отразилась радость.

— Заждалась? — нежно обнимая жену, спросил Дубровин.

— Конечно…

— Задержался, Ниночка, извини. Принес тебе подарок от Жоры Терновского.

Нина заулыбалась, увидя соски и распашонки.

— Ой, как это кстати.

Сняв дождевик, Дубровин сел на диван и стал набивать табаком трубку.

— Не надо, — сказала Нина, садясь рядом с ним.

Он покорно сунул трубку в карман, взял ее под руку.

— Рассказывай, как жила…

Нина глубоко вздохнула.

— Скучно, — призналась она. — Все одна и одна. Тебя редко вижу. Когда в госпитале работала, время как-то быстрее шло. А сейчас приду туда, девчата кричат: «Иди, иди домой, отдыхай». Стыдно мне в такое время без дела…

Дубровин считал ее слова справедливыми и не знал, что сказать в ответ. Он молча гладил ее белые руки, обнаженные по локоть, испытывая прилив необычайной нежности. «Сейчас следовало бы окружить ее особой заботой, ведь скоро она будет матерью», — думал он, невольно ужасаясь при мысли о том, что в такое время может никого в доме не будет…

«Не будь войны, взял бы сейчас отпуск, чтобы находиться все время около нее», — подумал Дубровин и, скрывая тревогу, шутливо спросил:

— Как наш сын чувствует себя?

Нина смущенно улыбнулась, вскинула на мужа счастливые глаза и сообщила:

— А он опять ножками бил…

— Торопится хлопчик, — благодушно рассмеялся Дубровин.

Он встал и подошел к письменному столу. Молча перелистал несколько страниц в раскрытой книге, которую читала Нина, переставил статуэтку адмирала Нахимова, потом сел в плетеное кресло и задумался.

Нина с удивлением смотрела на молчавшего мужа. Она редко видела его таким. Дубровин был всегда жизнерадостным, задорным. На его скуластом загорелом лице кончик курносого носа приподнят вверх, а углы четко обрисованных губ постоянно в усмешечке, словно он всегда чему-то рад.

— Что-то серьезное предполагается? — спросила она тревожно.

— А у нас всегда серьезное, — отшутился он и перевел разговор. — Ты договорись с Марфой Семеновной, чтобы она жила у нас. Все же не одна.

— Завтра зайду к ней, — сказала Нина. Глянув на будильник, стоявший на столе, она положила руки на плечи мужа и вздохнула: — Тебе пора…

Он хотел сказать жене, что сегодня ночью действительно предполагается нечто необычное, но не сказал.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказала Нина.

На пороге показался высокий худощавый моряк с холодным блеском в голубых глазах и тонкими, лихо закрученными черными усиками.

Глянув на него, Дубровин радостно ахнул:

— Сережка! Братишка!

Он бросился к нему, крепко обнял и поцеловал. Потом отступил назад, чтобы лучше разглядеть, и с восхищением проговорил:

— А и здоровый же вытянулся!.. Вот и свиделись… сколько лет мы не встречались?

— Два года… — невесело улыбнулся Сергей.

— Откуда ты взялся?

— Из госпиталя… штопаный.

— Ну, давай раздевайся, садись, рассказывай, — засуетился Дубровин. — Тощий ты немного, нос вытянулся, ну, это не беда, на флотских харчах мигом подобреешь. А ростом ты стал выше меня. Как сумел обогнать? И усы…

И вдруг спохватился:

— Эх, черт! Идти же мне надо! — он положил руку на плечо брата. — Сам понимаешь — служба… Ты, Cepera, посиди у Нины. Она тебя покормит, винцом «Черные глаза» угостит, а потом загребай ко мне на катер. Обязательно. Найдешь?

— Найду…

— Ну и добро. Я побежал.

Выйдя из комнаты в прихожую, он позвал брата и шепнул ему:

— Я догадываюсь, почему ты раньше времени из госпиталя выписался и в Геленджике оказался. Смотри, Нине ни слова о том, что готовится.

— Молчу, — коротко сказал тот.

Нина приоткрыла дверь и с упреком проговорила:

— Секреты от меня?

— Что ты, Ниночка, — смутился Иван. — Я ему говорю, как лучше найти меня в порту.

— Шепотком на ушко…

Иван громко рассмеялся.

— Ой и жинки! — воскликнул он и кивнул брату: — Иди в комнату.

Когда он ушел, Дубровин привлек Нину к себе, поцеловал в глаза, провел рукой по ее лицу и волосам.

— Завтра я приду в полдень… На наши секреты не сердись. Служба такая… Ни о чем не волнуйся. Угощай братишку… — и с тихим вздохом произнес: — А я пошел…

4

В порту Дубровина окликнул знакомый капитан 2-го ранга из штаба флота. Рядом с ним стоял человек среднего роста, одетый в мундир английского морского офицера.

Дубровин подошел, поздоровался.

— Познакомьтесь, — сказал капитан 2-го ранга.

Англичанин подал Дубровину руку и с вежливой улыбкой произнес на русском языке:

— Мне говорили о вас, как о смелом морском офицере.

— Возможно, — согласился Дубровин, заметив, что серые глаза англичанина сохраняли холодное выражение.

Он вопросительно посмотрел на капитана 2-го ранга, не зная, как вести себя с англичанином. Да и не до него, признаться, было сейчас.

— Это корреспондент. Из английской миссии, — сказал ему капитан 2-го ранга. — Хочет написать о наших офицерах-катерниках. Расскажите ему о себе.

— Товарищ капитан 2-го ранга, — взмолился Дубровин, — избавьте! Вы же знаете, что мне сейчас не до разговоров. Завтра днем — пожалуйста.

Но корреспондент уже вынул записную книжку и вечное перо.

— Всего несколько вопросов, — сказал он. — Имеете ли вы образование?

«Какое имеет отношение подобный вопрос к боевым действиям?» — сердито подумал Дубровин и скороговоркой выпалил:

— Окончил машиностроительный техникум, высшее морское училище. Раньше был слесарем, родом из Саратова, фашистов ненавижу, и борьба с ними — цель моей жизни. Все? Разрешите идти?

— Вы торопитесь? Извините, еще задержу вас на минутку.

Корреспондент вынул другую записную книжку. Перелистав несколько страничек, он сказал:

— Вот послушайте, что прочитал я недавно о вашем флоте в одной газете: «После падения Новороссийска, последнего южного порта Черноморского флота, положение флота стало критическим. Конференция в Монтре обязала Турцию открыть проливы в том случае, если через них должны будут пройти корабли страны, ставшей жертвой войны. Русский флот, изгнанный из черноморских баз и ищущий убежища вне черноморских портов, должен пройти в Средиземное море через Эгейское, которое находится под контролем держав оси. Что останется от флота? Об интернировании русские никогда не мыслят. Это противоположно духу русских. Капитуляция тоже немыслима. Для этого дух советских моряков слишком высок. Остается единственный, трагический исход — самопотопление». Что вы скажете о мнении этой газеты?

Внимательно слушавший Дубровин спросил:

— Эта газета, вероятно, фашистская?

— Безусловно.

— Сразу чувствуется. Но в этой заметке есть доля правды.

— Какая? — оживился корреспондент.

— А вот где пишут, что дух советских моряков слишком высок. С этим согласен. А остальное — чушь. Удовлетворены таким ответом?

— У меня еще есть вопросы. Но я вижу, что у вас нет времени.

— Верно, времени у меня в обрез. Если желаете написать о наших катерниках, то я могу когда-нибудь взять вас на борт своего катера во время боевой операции. Нужно только на это получить разрешение.

— А сегодня что-нибудь опасное предвидится? — насторожился англичанин.

— Сегодня? Как всегда… Война — не для прогулок выходим в море.

— Ваше предложение надо обдумать, — произнес англичанин, пряча в карман обе записные книжки. — Я не имею права рисковать своей жизнью.

— Еще бы! — усмехнулся Дубровин и, озорно сверкнув карими глазами, добавил: — Придет время, и честные английские моряки позавидуют советским морякам и недобрым словом помянут Черчилля.

— О! Как это понимать? — широко раскрыл глаза англичанин и снизу вверх вопросительно посмотрел на капитана 2-го ранга, молчаливо улыбающегося.

— Когда-нибудь поймете. А пока прощайте! — и Дубровин сунул в карман трубку, не понимая, почему в его душе начала закипать злость против толстого корреспондента.