Неизвестен Автор - В Мраморном дворце

• Название: В Мраморном дворце
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: История

---

Приехав на Гороховую, я спросила у вооруженного солдата, есть ли пропуск к Б. для Нестеровской (я всегда называлась там своей девичьей фамилией). Переспросив несколько раз, солдат долго рылся в пропусках и, наконец, выдал мне мой. Пока происходили поиски моего пропуска, мне пришлось пробыть довольно долго в этой отвратительной, грязной трущобе, с солдатами, среди которых находился старый священник, умоляющим голосом спрашивавший их, не знают ли они, где находится его сын, офицер? Но вот, наконец, среди солдат и пулеметов, по знакомой лестнице прошла я в бывшую столовую градоначальника. Б. принял меня очень скоро. В его кабинете находились: его помощник Иоселевич и большевистский градоначальник Шахов. Рассказав ему подробно обо всем, я просила защитить нас, так как мой муж больной человек и волнения тяжело отражаются на его здоровье.

- Ничего не могу для вас сделать, - сухо ответил Б. - я сам себя не могу защитить от подобных обысков. В любой момент могут придти ко мне и сделать обыск. Разве вы можете гарантировать, - продолжал он, - что через час после обыска к вам кто-нибудь не принесет оружие и не спрячет его у вас?

Его сухой, холодный тон окончательно подорвал мои силы. Я не выдержала и расплакалась, за что мысленно стала бранить себя. Затем, взяв себя в руки, я спросила:

- Собираетесь ли вы арестовать моего мужа?

- Пока нет, - сухо ответил он, и я вышла. По моей просьбе мне вернули ящик с письмами и документами, и мой муж очень был рад, получив их обратно. Дома мы сейчас же начали совещаться о дальнейших шагах. Нужно было во что бы то ни стало избежать ареста, а потому мы решили нанять комнату в клинике Герзони и переехать туда, как только эта страшная минута приблизится. На следующее утро я поехала к Герзони и предупредила, что время приезда еще не решено, но чтобы нас ждали каждый день.

Так прошло несколько дней, во время которых усиленно циркулировали слухи о приходе немцев.

В один из таких дней, встав из-за стола после завтрака, я подошла к окну и увидела у нашего подъезда автомобиль. Почему-то я сразу почувствовала, что это к нам, и бросилась к мужу в столовую, прося его немедленно раздеться и лечь в постель. Не успел он это сделать, как на лестнице раздались три резких звонка. Я бросилась сама открывать дверь. Вошли два солдата и штатский, в костюме шофера.

- Романов дома?- был их вопрос.

- Дома. Он лежит больной, - ответила я. - Что вам угодно?

- Арестовать Гавриила Романова, - ответил мне один из вошедших и протянул бумагу - ордер на арест мужа, подписанный Урицким. В этот момент у меня все помутилось в глазах. Я до сих пор дрожу при этом воспоминании,

- Проведите нас к Романову, - вывел меня из оцепенения голос одного из солдат.

Муж сидел в кровати, когда мы все вошли в спальню. Комиссар в костюме шофера объявил мужу, что он должен встать и ехать на Гороховую.

Я начала их умолять, чтобы моего больного мужа не поднимали с постели и протелефонировали в Чеку. Комиссар был человек приличный и согласился позвонить. Он соединился с Б. и стал его спрашивать, нельзя ли больного мужа оставить дома. Видимо, оттуда последовал вопрос: "Какая температура?" Получив ответ: тридцать семь и пять десятых, комиссар вскоре положил трубку. Затем он повернулся ко мне и сказал:

- Вашего мужа мы бы не тронули, если бы его температура была не менее сорока.

С дрожащими руками и сердцем, готовым разорваться, вошла в спальню мужа, чтобы объявить ему об его участи. Муж принял эту весть спокойно. Мы все, и наша прислуга, были убиты. Солдаты в это время начали обыскивать квартиру.

Никогда не забуду момента отъезда мужа. Я не могла остаться одна, а потому упросила комиссара взять и меня в Чеку. Мы сели внутрь автомобиля с комиссаром и солдатом, настаивавшим на аресте. Рядом с шофером сел другой, с винтовкой.

Вся наша прислуга, швейцар, и некоторые из жильцов, вышли нас проводить и было такое впечатление, как будто оплакивали дорогого покойника. Мы ехали молча.

Приехав на Гороховую, наш комиссар объявил солдатам, что ведет арестованного Романова, и нас немедленно пропустили. Мы поднялись наверх и вошли в приемную, куда ежеминутно приводили вновь арестованных. Сели. На муже лица не было. Просидели мы так более часа. Вдруг какой-то писарь вызывает меня, спрашивает фамилию, звание, адрес и все записывает в книгу. На мой вопрос: "Зачем все это?" - он отвечает: "Да ведь вы арестованная?"

- Я сопровождаю арестованного мужа, - объясняю я ему, и он меня отпускает.

Время идет. Мы сидим более двух часов. Никто нас не вызывает. Вдруг я вижу входит Б. Чтобы не подвести его, осторожно подхожу к нему, делая вид, будто вижу его в первый раз, и спрашиваю:

- Моего мужа посадят в тюрьму или есть возможность положить его в частную лечебницу?

- Я думаю, что Урицкий на это согласится, - сказал он спокойным тоном.

Тогда, не будучи в силах дольше ждать, я пошла в кабинет к Урицкому, просить его дольше не мучить нас и допросить мужа. Урицкий ответил через секретаря, что он нас не примет, что муж арестован и пока посидит у них на Гороховой, а потом будет отправлен в тюрьму.

Зная, как кошмарно быть заключенным на Гороховой, я побежала в приемную за мужем и мы вместе влетели в кабинет Урицкого.

Увидев нас, он даже оторопел:

- Зачем вы здесь? Нам не о чем говорить! Вы арестованы, должны сидеть и ждать, пока вас отправят в тюрьму, - волновался Урицкий.

- Прошу и требую, - взяв себя в руки заговорила я громко и смело, - не издеваться над больным человеком. Больных не сажают в тюрьму, а посылают в больницу.

Кроме нас в кабинете Урицкого было еще трое мужчин.

- Что вы желаете от меня, сударыня? - задал мне вопрос Урицкий. - Ваш муж арестован и должен быть препровожден в тюрьму.

Я вытащила докторские свидетельства и показала ему.

- Мне не нужны свидетельства. Я по лицу вашего мужа вижу, что он болен.

- Какой ужас! - воскликнула я. - Вы видите, что он болен и, несмотря на это, сажаете его в тюрьму? За что? Ответьте мне!

- За то, что он Романов. За то, что Романовы в течение 300 лет грабили, убивали и насиловали народ, за то, что я ненавижу всех Романовых, ненавижу всю буржуазию и вычеркиваю их одним росчерком моего пера... Я презираю эту белую кость, как только возможно. Теперь наступил наш час, и мы вам мстим, и жестоко!..

- Позвольте, моему мужу всего тридцать лет, он не мог ни грабить, ни убивать...

- А разве дети не ответственны за грехи родителей? Но, мадам, мы слишком много теряем времени даром, - перебил он самого себя. - Вы желаете, чтобы я освободил вашего мужа? Хорошо, я его освобожу. Но мы сейчас же вместе выйдем на площадь и я объявлю народу, что я, Урицкий, освободил Романова, и вы увидите, что получится: толпа на месте растерзает вашего мужа. Вы этого хотите?

Урицкий говорил, чтобы понравиться присутствующим в кабинете товарищам, те хохотали, с восторгом ловя каждое его слово.

- Чего вы хотите? - повторил он. - Чтобы я положил в больницу вашего мужа и чтобы караульные солдаты убили его так, как это сделали с Шингаревым и Кокошкиным? Вы хотите этого? - продолжал злорадствовать Урицкий. - Хорошо, я на это согласен. Вот вам бумага и перо и вы сейчас же, здесь, напишете, что принимаете все последствия на свою ответственность. - Он протянул мне бумагу и перо.

- Перестаньте глумиться, господин Урицкий. Я прошу, я умоляю вас положить, как вы сделали с Брасовой, моего мужа в лечебницу, но без стражи.

- Нет, я этого не сделаю, - ответил он мне. - Брасова, как я убедился, неповинна в бегстве Михаила Романова, потому я ее держу в больнице на свободе. Ваш же муж арестован и должен отправиться в тюрьму.

Когда он произнес слово "тюрьма", я почувствовала, как холод побежал по моей спине. Муж мой во время этого диалога сидел молча. Я просила его не говорить. Видя, что все мои попытки не дают результатов, я застыла в ужасе. Наступило молчание, которое вдруг прервал скрипучий голос Урицкого.

- Да, между прочим, вы засвидетельствовали свой брак по-большевистски? обратился он ко мне. - Ваш церковный брак для нас не действителен. Я вам советую пойти и сделать это, а затем я пошлю к вам конфисковать ваше имущество и забрать романовские деньги... Наш народ этим еще обогатится.

- Как вам не стыдно смеяться! - воскликнула я.

- Что вы можете еще взять? Брать с меня нечего. Сегодня вы берете самое последнее и дорогое для меня - моего мужа.

Слезы брызнули из моих глаз.

- Скажите, где мои братья, сосланные в Вятку? - спросил Урицкого мой муж.

- Все понесли должное наказание и, очевидно, расстреляны, - ответил спокойно Урицкий.

- А моя свояченица, Елена Петровна Сербская?

- Тоже не избежала своей участи, - прогнусавил этот изверг.

На мою последнюю попытку сжалиться, я опять получила категорический отказ:

- Я вам только могу предложить выбрать себе тюрьму: Кресты или Предварительное заключение на Шпалерной.