Валентин Варенников - Парад Победы

• Название: Парад Победы
• Автор: Валентин Варенников
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Военная история
• Год: 2005
• ISBN: 5–9697–0066–5

Автор книги «Парад Победы», генерал армии Валентин Иванович Варенников, Герой Советского Союза, выдающийся военачальник, лауреат Ленинской премии, в 1942 году получил назначение на Сталинградский фронт и воевал до победного конца. Он был участником исторического Парада Победы, а перед Парадом как начальник почетного караула принял на Центральном аэродроме Знамя Победы.

В. И. Варенников пишет в своей книге не только о Великой Отечественной войне, но и о происходящих в нашей стране после распада Советского Союза экономических и политических процессах. Страстно и нелицеприятно он говорит о разрушительных тенденциях, прежде всего, в современной армии. Кадровый военный, отдавший армии больше шестидесяти лет, крупный общественный деятель и патриот, В. И. Варенников, безусловно, заслужил право быть услышанным.

---

Через час позвонил комполка: сказал, что требуется повышенная бдительность. Комбат стал названивать ротным. У тех обычные вопросы: „Ожидается атака? Когда? Ночью или на рассвете?“ В разговоре с одним говорливым ротным комбат выругался, посоветовал сходить к немцам и спросить, а потом рассказать ему. И добавил пару крепких слов.

Среди ночи опять звонок комполка: обстановка? Доложили. Наша тревога достигла апогея. В чем дело?

Было холодно. В блиндажах установлены „буржуйки“, тусклым огнем тлеют тряпичные фитили в гильзах от зенитных снарядов. Мы с Филимоном вскипятили чай в котелке. Пока пили его, дремота совсем прошла. Филимон начал философствовать на житейские темы.

В 6 часов 19 ноября позвонил начальник артиллерии полка старший лейтенант Струлев и назвал три цели — по ним батарея должна в 7.40 открыть огонь. Поочередно, пять минут по каждой. Затем — пауза в десять [157] минут и еще раз такой же заход по всем трем целям. Я сказал, что задача ясна, отдал необходимые распоряжения. И пошел к комбату. Тот сообщил: говорил с „батей“ (так называли комдива Людникова), он велел ждать важных сообщений.

Оказывается, Людников находился на командно-наблюдательном пункте полка. Звонил во все батальоны. А до этого был в соседнем полку…

Я доложил комбату о приказе начальника артиллерии, что, по-моему, порадовало его, поскольку он сказал: „Видно, должно произойти что-то очень важное“.

Развязка не заставила себя долго ждать: 19 ноября 1942 года в 7.30 небо над Волгой внезапно содрогнулось от мощных залпов нашей артиллерии — начался второй этап Сталинградской битвы. Перешли в контрнаступление одновременно войска Юго-Западного и Донского фронтов. Ими командовали соответственно генералы Н. Ф. Ватутин и К. К. Рокоссовский. А 20 ноября подключился еще один фронт — Сталинградский, им командовал генерал А. И. Еременко. Кстати, членом военного совета этого фронта был Н. С. Хрущев, а начальником штаба — генерал И. С. Варенников, с которым меня судьба в какой-то степени свяжет, хотя это был не мой отец, как некоторые считали, а однофамилец. Встречался с ним в 1965–1967 годах, будучи слушателем Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил. Но это, как говорится, совсем другая история.

На нашем Сталинградском направлении находились генералы армии A. M. Василевский и Г. К. Жуков, о чем стало известно всему личному составу. Этот факт участия в Сталинградской битве таких уже прославленных полководцев, конечно, военным людям говорил о многом. И разве только военным? Народ привык видеть в них олицетворение спасительных шагов Ставки, да чего там — лично Сталина! Вот и на этот раз, узнав об их прибытии, все поняли: грядут большие дела. [158]

С позиций современных взглядов — сегодня целесообразно показать лишь некоторые штрихи нашего контрнаступления. Штрихи, выделяющие эту операцию из множества других, о чем, увы, нет четких мнений. Прежде всего — о наших ударах. Они приходились по итальянским и румынским частям, прикрывавшим фланги 4-й танковой и 6-й полевой армий немцев. А те несли главную ношу — сражались в Сталинграде, севернее и южнее его; этого никому, кроме немцев, поручить было нельзя. Генералы Гитлера делали вид, что „цементируют“ войска сателлитов немецкими частями, „подпирая“ их, поддерживая в них боевой дух. Но несмотря на это, именно здесь были слабые участки. Точнее, самые слабые в группировке противника направления. Вот почему основной удар пришелся по итальянским и румынским войскам. Учитывая, что они находились на флангах — разбив их, можно было выйти в тыл вражеской группировке в целом.

И время контрнаступления было выбрано оптимальное — вторая половина ноября. Во-первых, наши части к этому сроку будут полностью обеспечены всем необходимым. Во-вторых, стратегические резервы на избранных направлениях уже сосредоточатся. В-третьих, погодные условия обещают быть благоприятными, а это важно и для авиации, и для артиллерии. Что касается бронетанковых войск, то мороз к тому времени сковал землю — проходимость была хорошей. Наконец, в-четвертых, наши войска были тоже готовы к проведению наступательных операций на Западном и Кавказском направлениях, а это лишит немцев возможности маневра силами и средствами…

Еще один момент — разновременность ударов Юго-Западного и Донского фронтов, начавших контрнаступление 19 ноября, и Сталинградского фронта, перешедшего в контрнаступление на сутки позже. Разновременность обусловлена особыми обстоятельствами. [159]

Два первых фронта, для усиления действий стрелковых дивизий, все-таки ввели в прорыв танковые и механизированные корпуса, а вслед — кавалерийские. Успех был обеспечен уже в первый день. То есть удар был просто сокрушительный.

Блестящее решение и блестящее действие. Что „светило“ немцам? Окружение. Вот они и бросили свои оперативные резервы на угрожающие участки, оттянув их из полосы возможных действий Сталинградского фронта. Что и требовалось! Сталинградский фронт был не очень-то мощным, а противостоящая группировка оказалась весьма сильной. Поэтому начавшаяся уже перегруппировка некоторых соединений противника 19 ноября 1942 г. на север против Юго-Западного и Донского фронтов отвечала интересам Сталинградского фронта.

Думаю, читателю интересно знать, что в целом окружение немецко-фашистских войск под Сталинградом осуществлено фактически при равенстве сил. И в короткие сроки. До начала нашего контрнаступления стратегическая инициатива была в руках немцев. Все это что-то значит, не так ли?

Утром 20 ноября, вопреки прогнозам, в полосе Сталинградского фронта был туман. Проведение артподготовки и переход в контрнаступление здесь проходили по мере его рассеивания: 51-я армия начала действовать в 8.30, через два часа ее поддержала 57-я. А 64-я армия нанесла удар только в середине дня. Представьте, это тоже положительно сказалось на развитии успеха, потому что сами армейские удары не примыкали друг к другу. Что касается 62-й армии, то она вела сковывающие действия — все сводилось к огневым ударам ее артиллерии…

23 ноября Юго-Западный и Сталинградский фронты замкнули кольцо окружения в районе населенных пунктов Советский и Калач. Это было величайшее событие. [160]

За весь прошедший период мы впервые окружили огромную группировку противника. В „котел“ попали основные силы 6-й полевой и 4-й танковой армий немцев: всего 22 дивизии и 160 отдельных частей — бригад, полков. Паулюс вносит своему командованию предложения по спасению окруженных войск. Руководство группы армии „Б“ согласилось с его предложением, но Гитлер их категорически отклонил, приказав удерживать занимаемые рубежи: деблокада, мол, его забота.

Действительно, для решения этой задачи создали новую группу армий „Дон“ во главе с фельдмаршалом Манштейном. Она насчитывала 40 дивизий — две ударные группировки.

Ставка ВГК — согласно разработанному плану — форсирует наступление Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов, создавая надежную защиту внешнего кольца окружения. А Донскому и Сталинградскому фронтам приказано: быстро ликвидировать окруженную группировку. Кольцо максимально сужается.

Немцы наносят удар в направлении Сталинграда из района Котельникова. Тогда мы приостанавливаем ликвидацию, чтобы парировать удар Манштейна. Наши войска преграждают путь фашистам, но тем осталось до соединения с группировкой каких-нибудь 35–40 километров. Авиация с обеих сторон постоянно „висит“ в небе.

16 декабря немецкая ударная группировка собиралась перейти в наступление из района Тормосина. Но после авиационной и артиллерийской подготовки усиливается удар войск Юго-Западного и частично Воронежского фронтов. Однако Юго-Западный — остановлен. Ситуация критическая. Манштейн бросает в атаки свои последние резервы. И тогда Ставка ВГК вводит в сражение 2-ю гвардейскую армию генерала Р. Я. Малиновского. Взаимодействуя с 51-й армией, она [161] наносит поражение гитлеровцам, и наши войска вновь переходят в наступление.

К концу декабря немцев отбрасывают от окруженной группировки на 200–250 километров. Они бегут на Ростов.

Стратегическая инициатива полностью переходит в наши руки. В „котел“ попали именно отборные немецкие части. Гитлер решил этими силами сковать значительную часть наших войск, не допустить их продвижения на запад. Окруженная группировка постоянно обстреливалась нашей артиллерией, „обрабатывалась“ авиацией. Она была в тяжелейшем положении, быстро таяла; впрочем, „огрызалась“, даже пыталась контратаковать. Однако воздушный мост, созданный Гитлером для обеспечения жизнедеятельности группировки, по-настоящему не разрешал ее проблем.

8 января 1943 года советское командование предлагает Паулюсу сложить оружие и сдаться. Всем пленным гарантировалось сохранение жизни, медицинская помощь, нормальное питание. Паулюс доложил Гитлеру о полученном предложении, но тот категорически запретил капитуляцию. Паулюс ослушаться фюрера еще не мог, а до солдат советский меморандум не доводился.