Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни

• Название: Любовь как закладная жизни
• Автор: Ольга Горовая
• Жанр: Современные любовные романы

Десять лет назад их объединил случай, ее беда и чужая жадность. А разъединяла целая жизнь. Два человека из разных миров: Вячеслав Боруцкий — бандит, заправляющий криминалом города, и Агния Сотенко — сирота, собирающаяся стать оперной певицей. Они нашли друг в друге то, чего никто из них не искал и не мог предположить. А спустя несколько лет — потеряли столько, что не каждый сможет вынести. Можно ли забыть о боли и собственной вине? Можно ли исправить чужое зло, переломившее жизнь надвое? И можно ли победить в себе зависимость, которую никогда и не думал начинать?

Кто-то бы сдался и опустил руки, но эти двое слишком упрямы, чтобы хотя бы не попробовать.

---

Его жена казалась такой же опустошенной, каким он ощущал себя. Ее кожа словно светилась, просвечивая темными полосками вен, и под глазами проступили тени, на которые до этого он просто не обращал внимания. И все же, несмотря ни на что, она улыбнулась ему. Улыбнулась так, что у Вячеслава Боруцкого, человека, не признававшего ни мораль, ни закон, ценящего очень мало на этом свете, сердце сжалось, замерев, а потом опять забилось, как бешеное, только теперь от счастья. Уложив ее, он вытянулся на полке рядом, нежно целуя бьющуюся жилку на шее Агнии, лаская ее губы, щеки, спустился на грудь.

Этот поезд, с его сонной тишиной полупустого спального вагона и мерным стуком колес, словно выпал из времени и пространства. Подарил им временную передышку от проблем, уже оставленных сзади, и тех, что только предстоят впереди, когда они сойдут на перрон родного города. Это все еще будет. Неотвратимость наступления утра понимали оба.

Но сейчас они просто лежали рядом. Были вместе. И наслаждались этим.

У них было в запасе еще несколько часов, которые Вячеслав, совершенно точно, знал, на что потратит. И, определенно, он собирался сделать так, чтобы она сейчас получила максимум удовольствия.

Десять лет назад

Он заметил, что малявки нет, едва пришел на всеобщее сборище. Семен, конечно, называл это иначе, «корпоративом», общим праздником в честь наступившего неделю назад Нового года, призванным объединить и сплотить коллектив. Боров слабо разбирался в модных веяниях и терминах, но в сплоченность команды в любом деле — верил. Потому, поддавшись на аргументы администратора, согласился заглянуть, типа «поздравить» подчиненных.

Так вот, все были в сборе, даже какие-то помощники по кухне, которых Вячеслав видел впервые в жизни, а Бусины — не было.

Он послал себя далеко-далеко в уме за то, что зацепился за это. И решил, что просто рано еще, в школе же, наверное, каникулы, и она из дому придет. И не торчать же ей здесь целыми днями. А может, вообще, одумалась девка, и перестала приходить, хотя Семен, вроде, ничего такого не докладывал. И все же, спустя двадцать минут, «отстрелявшись» и решив тихо смыться, пробежав по следующим объектам, пока люди заслуженно отдыхают, не выдержал.

— Здесь все? — Так вот, «не паливно», поинтересовался он, подозвав администратора к себе кивком головы.

— Все, вроде, Вячеслав Генрихович. — Без эмоций отрапортовал тот. Помолчал минуту. Даже губы сжал. И все же заметил. — Только Агния не пришла. Ну, девчонка, певица. — Уточнил Семен, когда Вячеслав сделал вид, что не понимает о ком речь.

— А чего с ней? — Отстраненно уточнил Боров, ну очень внимательно оглядывая зал ресторана. И по фигу, что тот сейчас был совсем пустой, потому как все толпились в бильярдной.

— Не знаю. Просто не пришла. Может, не захотела. Хотя вчера, как будто бы, собиралась быть, радовалась, что и ее позвали. А сегодня даже не позвонила. — Семен пожал плечами.

— Так, а ты чего не отзвонился, не выяснил? — Боров взял сигарету и чиркнул спичкой.

— У нее телефона нет, отключили, или что-то такое, она не уточняла. А сама Агния от соседки какой-то, если что, звонила.

— Ясно. — Боров затянулся. — А Лысый что? Приходил? Или отлынивает?

— Да, нет, вроде, он ваше поручение выполняет. А сегодня только заглядывал, сказал, что и в консерватории Агнии не было. Но там тоже, вроде, каникулы.

— Ладно. — Боруцкий кивнул, выдохнув дым. — Если че узнаешь — позвонишь. Пошел я, Федот еще в клубе решил чего-то сегодня устроить, заеду, гляну.

Он вышел из ресторана и, затянувшись так, что сигарета истлела наполовину, ругнулся, посмотрев по сторонам.

Не пришла, и не пришла, его, какое дело? Вот, серьезно? Но внутри что-то засело, как пуля, ей-Богу. И так гадко тянуло.

В кармане запиликала мобилка. Выплюнув недокуренную сигарету в снег, Боров глянул, кто звонит.

— Я буду через двадцать минут, Федот, не гони коней! — Рыкнул он в трубку, садясь в машину.

— «То ли леший нынче рьян, то ли воздух нынче пьян». Ты чего бесишься, Боров? — Задумчиво протянул друг.

— Отвали, а.

— Да, я, собственно, не ради лафы побазарить с тобой звоню. — Хмыкнул Федот. — У меня тут Лысый нарисовался. — Друг замолчал.

— И что? — Бруцкий ощутил какое-то пакостное жжение в желудке, будто самогонку вместо нормальной водки тяпнул. А ведь, вообще, еще не пил.

— Он про гроб интересуется. Не поможем ли мы организовать. — Федот замолчал.

Молчал и Вячеслав, не уверенный, что правильно понял.

— «Что молчишь, мил друг Федот, Как воды набрамши в рот?..»

— Заткнись, бл…! Про какой-такой гроб? — Он даже растерялся на секунду. — Если этот урод с ней что-то сделал… — С накатившим бешенством зарычал он.

— Уймись, Боров. Я, ведь, ни слова о твоей девке не сказал. — То ли Федот успел набраться, то ли здорово забавлялся над его реакцией.

— Она на меня работает! Я тебе уже объяснял! — Проорал он так, что будь на улице, в окрестных домах бы услышали.

— Ага, я понял. Потому и позвонил, что она… работает. И ты пристрелишь ее лучше. — Федот хмыкнул. — Я помню.

— Я тебя щас пристрелю! Приеду, и пристрелю. Ты мне внятно объяснить можешь? — Боруцкий понимал, что закипает. И что зря, понимал. А утихомирить себя не мог.

— Да, я сам не понял. — Наконец, определенно довольный собой, вздохнул Федот. — Проблемы какие-то у девчонки этой дома. Лысый тут ураганом пронесся, и обратно к ней пожал.

Еще раз выругавшись, Вячеслав нажал на отбой, ничего уже не объясняя Федоту, тот и так напридумывал себе невесть чего. И выехал с парковки. Правда, двинулся он совсем не к ночному клубу.

Когда он поднялся на ее этаж, двери квартиры Бусины были приоткрыты, а на лестничной площадке, определенно, только выйдя из этих самых дверей, стояла пожилая женщина в стареньком халате. Бабка утирала со щек слезы.

Борову что-то, стало совсем хреново.

И от того, что он не понимал, что делает здесь. И от того, что внутри притаился страх и беспокойство, которого там не должно было быть. Точно Семен его паленой водкой траванул, не иначе.

— Вы к кому? — Несмотря на слезы, бабка тут же осмотрела его подозрительным взглядом.

И замерла на пороге, не давая ему проходу.

Хотелось рыкнуть, что не ее собачье дело. Но он сдержался.

— Сюда. — С угрозой произнес он, кивнув на двери за ее спиной.

— А вы кто такой? — И даже плечи расправила, словно собой собралась от него двери прикрывать. — Я вас здесь, что-то не видела? Вы покойной кем приходитесь?

— Я к… Агнии. — Ему потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить ее настоящее имя. И Вячеслав очень надеялся, что он, как раз, не к покойной.

— Что вам от девочки надо? Вы кто? — Не отступалась тетка.

Смелая, зараза. Глупая. Но смелая. Он же ее одной рукой удавить может. И удавит ведь, если она не отступит. А она, наверняка, видит это в его лице, а все равно на дверях стоит.

— Я… — Он хрустнул пальцами. — Я знакомый ее родителей. Типа, присматриваю за ней.

Бабка вытянула губы. Он, похоже, не тянул на тех, с кем корешались родные Бусины. Ну и хер с ними всеми. Достало его. Он уже двинулся вперед, нависнув над бабкой, когда дверь открылась, и на пороге возник Лысый.

Ну, слава тебе Господи.

— Вячеслав Генрихович! — Заголосил пацан с явным облегчением, написанным на лице. — Хорошо, что вы пришли. Я не знаю, чегой мне делать-то!

И тут бабка, отчего-то, расслабилась.

— Так вы — Вячеслав Генрихович? — Даже обрадовалась она. — Крестный Агнии? Она рассказывала, и мне, и людям из соц. службы про вас, и что вы деньгами им с Марьей Ивановной помогаете. Я соседка их, Алина Дмитриевна, из сорок первой. — Бабка махнула в сторону двери, располагающейся слева.

Крестный. Инте-р-р-р-есно, мать его так! Ну и, ладно, в принципе, сейчас, не суть важно.

— Да. Крестный. — Кивнул он, так поняв, что упомянутая Марья Ивановна и была той покойницей, про которую его спрашивали вначале. Теперь бы определиться, кем она малявке приходится.

— Хорошо. Девочке сейчас так помощь нужна. Я позвонила в ритуальную службу. Но вы же сами знаете, это теперь таких денег стоит. — Бабка со вздохом покачала головой. — Бедная девочка. Какой кошмар. Только родителей потеряла. А теперь вот… — Она снова начала плакать и утирать слезы.

Оттеснив бабку, он прошел в коридор, заметив удивление на морде Лысого. Ну, елки-палки!

— А вы, это. Вячеслав Генрихович, — прикрыв двери за бабкой, но, не запирая те на замок, как и велела традиция, пацан поплелся за ним хвостом. — Чего ж сразу мне не сказали, что она крестница ваша? Я б ее ни в жисть не тронул! И глаз бы с нее не спускал, ни днем, ни ночью. Вот, зуб даю, Вячеслав Генрихович. Падлой буду!

Очень хотелось врезать Лысому.

Вот он, просто, можно сказать, об этом и мечтал, крестным Бусины стать. Особенно по ночам, когда со стояком просыпался. Но сейчас, так, даже лучше, наверное. Меньше будут думать, с какой-такой радости, он к какой-то шмакодявке примчался.