Филиппа Грегори - Земля надежды

• Название: Земля надежды
• Автор: Филиппа Грегори
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61676-3

Джей Традескант унаследовал от отца, королевского садовника, уникальную коллекцию растений. Больше всего на свете он хотел продолжать отцовское дело, работать в его чудесном саду. Но разве во время гражданской войны кому-то нужны цветы? Спасаясь от хаоса, жестокости, кровопролития, Джей отправляется в Виргинию. Здесь он находит свою любовь — юная девушка из индейского племени, исконно населяющего эти земли, становится его ангелом-хранителем.

---

— В большинстве своем, — ответил Джон. — Некоторые растут там очень даже неплохо. Один цветок, паучник, вообще один из самых красивых цветков, что я когда-либо выращивал. У нас раньше были такие лиловые, а у цветка, что я привез отсюда, цветки белые, как маленькие трехлепестковые звездочки.

— Какие новости о короле? — прервал его господин Джозеф.

— Новости хорошие. Кавалерия принца Руперта одержала великую победу у местечка Повик-Бридж, — Джон повторил то, во что верили все. — Говорят, его уже невозможно остановить.

Господин Джозеф кивнул.

— Ну, что ж, слава богу, — сказал он. — Не знаю, что сталось бы с нами, если бы победил парламент. Мы — королевская колония. Нам что, пришлось бы стать парламентской колонией? Никто о таких вещах даже не задумывается. А вы? Вы бы стали садовником парламента?

— Я здесь как раз потому, что не знал, на чью сторону встать, — признался Джон. — Я никак не мог уяснить для себя, по какому пути мне следовать.

Судья кивнул.

— Что я могу сделать для вас? Вам снова понадобится индеец-проводник?

— Я бы хотел того же проводника, — сказал Джон намеренно небрежным тоном.

На секунду ему показалось, что собеседник может услышать, как бешено стучит его сердце.

— Ту же девочку. Вы не знаете, где она сейчас?

— Какую девочку?

Джону пришлось сделать усилие, чтобы заставить себя говорить спокойно и размеренно.

— Вы разве не помните? Вы же послали меня в лес с девочкой. Ее имя при крещении Мэри. Ее мать тогда была в тюрьме за то, что обвинила кого-то в изнасиловании. Девочка прислуживала тут у вас, припоминаете? Когда я вернулся, ее мать встретила нас и забрала девочку с собой. Она сказала, что, скорее всего, они вернутся к своим. Вы не видели ее с тех пор?

— А, шлюха и ее дочь, — проговорил господин Джозеф, припоминая. — Нет. Наверное, они ушли в леса. Я их не встречал.

Джон ожидал всего, что угодно, но не такого однозначного отказа.

— Но… но, может, все-таки видели?

Господин Джозеф покачал головой:

— Нет. Хотите другого проводника?

— Я хочу ту девочку!

Судья пожал плечами:

— Боюсь, я не в силах вам помочь.

Джон быстро перебирал в уме варианты.

— А как мне ее найти? Вы не знаете других индейцев, которые приходят из леса? Может, они знают что-нибудь о ней?

Господин Джозеф снова покачал головой.

— Они наконец переходят к оседлой жизни, — сказал он с удовлетворением. — Те, кого взяли в услужение, живут здесь, в городе, или на плантациях. А тех, кто предпочел остаться в лесах, мы оттесняем все дальше и дальше прочь от реки, от побережья. Мы вычищаем от них землю. Мы убираем их с дороги. И если она в лесах, вместе с такими индейцами, вы ее больше никогда не увидите. Если она девочка умная, то она уже, скорее всего, перебралась через горы или на другую сторону реки Йорк.

Он помолчал.

— А зачем она вам?

— Я обещал, что возьму ее в служанки, — без запинки ответил Джон. — Я сказал, что, когда вернусь и построю здесь дом, она будет у меня работать. Она очень умело обращается с растениями.

— Все они умеют обращаться с растениями, — сказал господин Джозеф. — Возьмите себе другую.

Каждому новому эмигранту в Виргинии давали земельный надел, пятьдесят акров на человека. Джон, приехавший туда уже во второй раз, получил еще пятьдесят акров, торжественно отмеченные на карте, находившейся в новом здании городского совета. В свое время, когда Виргинская компания только-только начинала свое существование, его отца уговорили приобрести два надела.

И теперь Джон оказался обладателем объединенного большого куска земли площадью в двести акров — размером с хорошую английскую ферму. Участок располагался вверх по реке от Джеймстауна. Это считалось не самым лучшим местом, поскольку корабли, приходившие за табаком, не поднимались слишком далеко вверх по реке. Самые первые земельные участки выделялись вокруг Джеймстауна или ниже по реке. Плантаторы, обосновавшиеся позже, должны были сами доставлять свои грузы лодками вниз по реке до Джеймстауна и там поджидать океанские корабли.

Джон внимательно рассматривал карту городского совета. Линии гор и рек были нечеткими и неясными. Единственной частью страны, которую Джон хорошо знал, были леса, где он провел целый месяц с Сакаханной, и эти леса были показаны грубыми штрихами, предполагающими наличие бухточек, островов и болот. Да это и не имело большого значения. У новой колонии было столько земли, что споры о размежевании остались в перенаселенной Англии. Ни один человек в этой новой огромной стране не стал бы мелочиться из-за мили к востоку или десяти миль к западу. Масштабы в этой необъятной пустоте были совсем иными.

Бертрам Хоберт сверялся с картой рядом с Джоном.

— Рядом с моей землей, — заметил он. — Что ты скажешь, если мы вместе построим один дом и поживем в нем, пока будем строить второй?

Джон задумчиво кивнул.

— Когда можем начать?

— Не раньше весны. Зимой мы умрем там от голода и холода. Давай до весны устроимся в городе и отправимся на нашу землю, как только будет возможность.

Джон выглянул в открытое узенькое оконце, посмотрел на серо-стальное небо и падающий снег и подумал о Сакаханне, босой в промерзшем лесу, где по ночам выли волки, а сугробы достигали нескольких футов в глубину.

— Как можно там выжить зимой?

Хоберт покачал головой.

— Никто и не выживает, — сказал он.

Зима 1642/43 года, Виргиния

Бертрам Хоберт снял жилье в городе для себя, своей жены Сары и чернокожего раба по имени Франсис. После того как Джон пожаловался на обслуживание в гостинице, Хоберт сказал, что до весны он может жить с ними, а весной вся компания отправится вверх по реке посмотреть на свои новые земли.

Джон нашел, что город сильно изменился.

Новый губернатор, сэр Уильям Беркли, прибыл из Англии и обставил свою официальную резиденцию красивой мебелью и предметами домашнего обихода. Его супруга, которая в городе уже стала притчей во языцех из-за манеры одеваться, задавала балы, и все те, кто хотя бы отдаленно мог сойти за джентльмена и леди, надевали лучшие наряды и направлялись по подъездной аллее к дому губернатора.

Дороги теперь были мощеные, табак на городских перекрестках или на любом свободном клочке земли уже не выращивали. Можно было покупать и продавать за деньги, а не за понюшки табака или расписки торговцев табаком.

— Из лагеря Джеймстаун превратился в город, — заметил Джон.

Это были благоприятные перемены, произошедшие за четыре года.

Но были и другие, которые наполняли его сердце страхом за Сакаханну и ее мать. Вдоль реки теперь повсюду, от самого устья и вплоть до острова Джеймс-Айленд, были плантации. Перед каждым плантаторским домом расчищали участок земли, и поля спускались к маленьким деревянным пирсам и причалам.

На самом острове леса совсем не осталось, поля плавно перетекали одно в другое. Далее по берегу виднелась черная земля, там, где ее уже выжгли, но еще не распахали.

Джон не понимал, как Сакаханна и ее народ выживали в стране, которая превращалась в поля и дома. Леса, по которым, миля за милей, она бродила каждый день, охотясь за индейкой или лесным голубем или собирая корешки и орехи, были теперь сожжены, и только немногие обгорелые деревья все еще высились посреди распаханных полей. Даже река, где она охотилась на косяки рыб, готовая поймать рыбу в момент, когда течение было подходящим, текла теперь, пронизанная причалами, в тисках прибрежных полей.

Джону даже показалось — правда, может быть, это было из-за очень холодной погоды, — но ему показалось, что птиц стало меньше, и он уже не слышал волков, воющих за стенами Джеймстауна.

Природа была укрощена, а диких животных и людей, живших рядом с ними, изгоняли в глубь материка, прочь от города. Джон решил, что если Сакаханна вернулась к своему племени, то их могли оттеснить очень далеко, туда, где городская карта показывала только пустое место, на котором было написано «лес». Он начал бояться, что никогда больше ее не увидит.

Пока они ждали перемены в погоде, Бертрам занялся торговлей. Поскольку он был в Джеймстауне уже во второй раз, он полагал, что хорошо знает рынок. Он привез с собой запас тех маленьких европейских предметов роскоши, которых так не хватало колонистам. И теперь почти каждый день его с радостью приглашали в лучшие дома, где он показывал свои запасы бумаги и чернил, ручки и мыло. Настоящие свечи, а не зеленый воск виргинских свечных ягод. Французское бренди, а не приевшийся ром из Вест-Индии. Кружево, хлопок, лен, шелк и прочие вещички, сделанные искусно и мастеровито, напоминавшие колонистам о доме, где легко можно было нанять и искусных ремесленников, и хороших художников.