Джордж Мартин - Воины

• Название: Воины
• Автор: Джордж Мартин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59579-2

«Истории о воинах люди рассказывали с тех самых пор, как они вообще начали рассказывать истории. С тех пор, как Гомер воспел гнев Ахилла, а древние шумеры поведали нам о Гильгамеше, воины, солдаты и герои всегда пленяли наше воображение. Они являются частью любой культуры, любой литературной традиции, любого жанра. <...> Авторы рассказов и повестей, вошедших в этот сборник, — известные писатели, создатели бестселлеров и лауреаты многих наград, печатающиеся во многих издательствах и пишущие в разных жанрах. Всех их мы попросили об одном: написать рассказ про воина. Некоторые выбрали тот жанр, в котором написаны самые известные их работы. Другие решили попробовать что-нибудь новенькое. На этих страницах вы встретите воинов всех видов, размеров и цветов, воинов всех эпох человеческой истории, вчерашних, сегодняшних, завтрашних, и воинов из миров, которых никогда не существовало. Некоторые из этих историй печальные, некоторые — смешные, многие — захватывающие».

Джордж Мартин

В сборнике впервые на русском языке публикуется рассказ из цикла «Песнь Льда и Пламени»!

---

Все это время полковник держал поднятой деревянную руку, копию деревянной руки Данжу, вновь восстановленной после той давно отгремевшей битвы. Оригинал ныне хранился в стеклянном ящике в штаб-квартире Легиона. Ежегодно тридцатого апреля, в годовщину битвы, руку выносили в забитый народом зал для приемов, чтобы у всех была возможность взглянуть на самую ценную реликвию Легиона. В этот же день сходная церемония — только без руки — проходила на всех базах Легиона во всем мире. Это была самая важная из бытовавших в Легионе церемоний.

Но никто еще никогда не делал копии руки Данжу. Никто даже не осмеливался проводить эту церемонию в точности так же, как она проходила в штаб-квартире. Более того, сегодня не было тридцатое апреля. Учитывая то, что намечалось на следующее утро, Клайн понимал, что измененная дата подчеркивает, насколько сильно полковник желает напомнить легионерам об их наследии.

Стоя на валуне и держа деревянную руку над головой, полковник говорил с такой внутренней силой, что слова его доходили до всех.

— У каждого из этих шестидесяти двух легионеров было по шестьдесят патронов. Они расстреляли их полностью. То есть всего они сделали три тысячи восемьсот выстрелов. Несмотря на жару, жажду, пыль и дым, они убили почти четыреста врагов. Задумайтесь над этим: из каждых десяти пуль одна находила свою цель. Просто поразительно, если учесть сопутствующие обстоятельства. Этим легионерам неоднократно предлагалось сдаться. Они в любой момент могли отказаться от исполнения задания, но не пожелали навлечь бесчестие на Легион и на себя.

— Завтра не забывайте об этих героях. Завтра вы сами станете героями. Ни один легионер никогда еще не сталкивался с тем, с чем завтра поутру предстоит встретиться вам. Мы никогда не бросим порученного дела. Мы всегда будем исполнять свой долг. Каков наш девиз?

— Легион — наше отечество! — машинально гаркнули в ответ все присутствующие, и Клайн с ними.

— Не слышу!

— Легион — наше отечество!

— Каков наш второй девиз?

— Честь и благородство!

— Верно! Никогда не забывайте об этом! Никогда не забывайте Камерон! Никогда не позорьте Легион! Всегда исполняйте свой долг!

Размышляя о предстоящем ему завтра безрадостном выборе, Клайн вернулся к подножию каменистого склона. Едва замечая многочисленных часовых, попадавшихся на пути, он подошел к тому месту, где лежал, накрывшись одеялом, Дурадо и смотрел в щель между двумя валунами на окраину Дамаска.

— Что, ты уже? Только я устроился поудобнее! — пробурчал Дурадо.

Клайн невольно улыбнулся. Юмор Дурадо напомнил ему о шутках, которые любил отпускать Рурк.

От камней исходил жар.

— Как ты думаешь, речь полковника что-нибудь изменит? — Дурадо, извиваясь, сполз к подножию склона.

— Завтра узнаем, — отозвался Клайн, занимая свое место между валунами. Еще никто из легионеров не попадал в такую ситуацию.

— Что ж, сделаем, что нужно, — произнес Дурадо и зашагал прочь.

— Да, Бог наказывает нас за грехи наши, — пробормотал Клайн.

Дурадо притормозил и обернулся.

— Что-что? Я не расслышал.

— Да так, сам с собой разговариваю.

— Ты вроде что-то сказал про Бога.

— До тебя когда-нибудь доходило, что это было совершенно не обязательно? — спросил Клайн.

— В смысле — доходило? Что — не обязательно?

— Камерон. У легионеров не было воды. Почти не было еды. Патронов было мало. По той жаре три дня без питья — и все они были бы без сознания, если вообще живы. Мексиканцам нужно было просто подождать.

— Может, они боялись, что к легионерам подойдет подкрепление? — высказал предположение Дурадо.

— А с чего бы мексиканцам этого бояться? — возразил Клайн. — Их там было столько, что спасательный отряд ничего бы не добился. Если бы мексиканцы попрятались и сделали вид, что их вокруг гасиенды всего пара сотен, они бы с легкостью заманили подкрепление в засаду.

— И чего же ты хочешь этим сказать?

— Да ровно то, что уже сказал: эта битва была вовсе не обязательна.

— Как и завтрашняя? — поинтересовался Дурадо.

Клайн указал на здания.

— Может, они сдадутся.

— А может, они надеются, что сдадимся мы. Такое возможно?

— Конечно, нет. — И Клайн процитировал кодекс чести Легиона, который все новобранцы заучивали наизусть еще в самом начале обучения: — «Никогда не сдавайся».

— Вот и они этого не сделают, — сказал Дурадо.

— Но в конце концов Франция вынуждена была отозвать свои войска из Мексики. Камерон ничего не изменил, — произнес Клайн.

— Осторожнее. Смотри, чтобы полковник не услышал, что ты ведешь такие речи.

— Может, и завтрашний бой тоже ничего не изменит.

— Думать — не наше дело. — На этот раз пришла очередь Дурадо цитировать кодекс чести. — «Задание священно. Ты должен выполнить его любой ценой».

— Любой ценой, — выдохнул Клайн. — Ты прав. Мне платят не за то, чтобы я думал. Завтра я буду драться не хуже тебя.

— Бог наказывает нас за наши грехи? Ты это сказал, да? — поинтересовался Дурадо. — Я навидался на этой войне такого, что теперь говорю: Бога не существует. Иначе он никогда бы этого не допустил.

— Если только завтрашний бой — это не способ Его воздать нам по заслугам.

— За наши грехи?

— За те вещи, за которые мы дорого заплатили бы, чтобы только позабыть их.

— В таком случае, да поможет нам Бог.

И снова ирония в голосе Дурадо напомнила Клайну о Рурке.

Клайн лежал под одеялом, глядя на каменистый холм перед зданиями — тот словно бы колыхался от жары. Он знал, что сейчас оттуда на него глядят из укрытий такие же солдаты, как он сам. Они сидят за стенами, валами, башенками и воротами, положив рядом с собою оружие, и знают, что скоро, возможно, уже следующим утром, начнется битва.

Клайна поражало, насколько все по-другому было год назад. Когда немцы прорвались сквозь бетонные доты линии Мажино и вторглись во Францию, тогда ему с Рурком, как и прочим легионерам, казалась осмысленной одна-единственная тактика: отступать с боями и стараться задержать продвижение немцев, насколько получится.

«И мы все-таки могли побить их», — подумал Клайн. Если бы немцы не осознали ошибку, которую едва не совершили.

Вторгшаяся армия рисковала тем, что стремительный захват целой страны слишком растянет пути снабжения и сделает их уязвимыми для изматывающих налетов французов, мирного населения и остатков французской армии. Без снабжения немцы оказались бы беспомощны. Чтобы предотвратить это, они разработали блестящую стратегию: сосредоточили войска на севере и западе страны, захватив в том числе и Париж. Тем временем их присутствие убедило остальную часть Франции, что полная оккупация — не более чем вопрос времени и что лучше капитулировать и выторговать более благоприятные условия.

«Так эти ублюдки на юге и сделались коллаборационистами», — подумал Клайн.

Сделка заключалась в том, что юг Франции, две пятых ее территории, остался свободен от германских солдат. Франции предстояло сформировать новое правительство в Виши, в центральной части страны. Теоретически это правительство соблюдало нейтралитет по отношению к Германии, но на практике вишистский режим так рвался умиротворить немцев, что с радостью передавал им евреев и всех прочих «нежелательных лиц», каких только немцы требовали.

«Эта часть Франции с тем же успехом могла быть захваченной, — подумал Клайн. — Результат был бы тот же самый. Может, они смогли бы как-то оправдать сотрудничество с врагом, если бы хоть попытались сопротивляться. Но они просто сдались и сами стали вести себя как враги».

Он с болью вспомнил гот момент, когда в последний раз видел Рурка. Вместе с остатками их подразделения они прятались в заброшенном амбаре и ждали наступления ночи, чтобы обойти патрули вишистской милиции.

Их радист принял сообщение и доложил:

— Тринадцатая полубригада отступила из Норвегии.

Все находившиеся в амбаре приподнялись с соломы. Никому не требовалось объяснять, что это значит. Легион воевал на два фронта, и фронтом тринадцатой полубригады была Норвегия. Но она была вынуждена отступить, как и части Легиона, оборонявшие линию Мажино.

— Они высадились в Бресте, — добавил радист.

Слушатели кивнули. Всем было ясно: Брест — самый западный порт Франции.

— Когда они поняли, что Франция капитулировала и что немцы вот-вот захватят порт, они быстро погрузились обратно на корабли и отплыли в Англию.

— То есть они собираются помочь союзникам попытаться отбить Францию? — спросил Клайн.

— Да, — подтвердил радист. — Но в Англию отправились не все.

Рурк выпрямился.

— То есть как?

— Некоторые решили вернуться в штаб-квартиру в Алжире.