Алексей Семенов - Листья полыни

• Название: Листья полыни
• Автор: Алексей Семенов
• Издательство: Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-267-00151-1

Поход в полуночные веннские леса не добавил воинству Гурцата Великого славы. Но тот, чьему сердцу дано предвидеть будущее, знает, что эта война — не последняя. Покуда те, кто, подобно Гурцату, идут войной против красоты мира, найдутся и те, кто защитит эту красоту. И среди них художник Зорко из рода Серых Псов и его далекий потомок и брат — Волкодав.

---

Волкодав сделал приглашающий жест мергейту: «Поднимайся!» Степняк, конечно, был вором или, хуже того, наемником, которому деньги платили, чтобы кого-нибудь зарезать или что-либо похитить, но Волкодава мало занимали халисунские дворцовые дела. Он провел в столице целых три дня, но потратил их, с тем чтобы узнать, как проникнуть во дворец принцессы. Что до того, чем жил остальной Внутренний город, Волкодав понял немного: слишком запутаны были узлы, связывающие власть предержащих Халисуна. Перед самой войной они затеяли какие-то долгие препирательства о том, как следует и как не следует верить в богов или в бога. Волкодав не знал, чем так не угодил халисунцам их прежний бог: Халисун жил сытно, мирно и богато.

Мергейт быстро, не менее быстро, чем венн, оказался на стене.

— Почему не лает пес? — прошелестел он.

— И не залает, — отвечал Волкодав. — Или тебе мало?

— Не проси у богов больше, и они дадут тебе все, — ухмыльнулся уголками рта мергейт. — Но ты иди первым.

Веревку спустили вниз. Двор, в коем, по халисунскому обычаю, был пруд, выложенный изразцами, и маленький, но густой сад, спал. Ни единого окна не светилось в обширном доме, и Волкодав вновь удивился беспечности халисунцев.

— Сегодня день, когда халисунцам ничего не дозволяется делать, — проговорил мергейт. — Это бывает каждую луну. Все иноземцы выходят из Внутреннего города. Только стражники остаются. Их особо благословляют служители халисунского бога, а после они целую луну проходят через очищение.

— И так во всем городе? — спросил венн.

— Если бы мы попытались попасть в квартал отступников, за нами шли бы два следа из отрезанных голов. А последним отпечатком были бы наши головы, — вдругорядь усмехнулся мергейт.

Волкодав взглянул на него, и подозрение шевельнулось в нем, но время было дорого, ибо рассветало в Халисуне быстро, и он скользнул по веревке вниз. Пес подполз к его ногам, повизгивая еле слышно. Это был огромный зверь с обрезанным хвостом и ушами, чтобы ни собака, ни волк не могли причинить ему вреда. Тело его было покрыто густой и длинной шерстью, где грязно-серой, где белой, а где карей или темно-рыжей. Таких держали в Саккареме пастухи овечьих стад. Волкодав почесал собаку за ухом, потом под грудиной. Пес блаженно урчал, разинув от восторга пасть со страшными белыми клыками.

Волкодав тем временем прислушивался: эхо подземной реки выходило на поверхность близ пруда. Венн напоследок погладил пса по затылку и, велев тому молчать, неслышным шагом направился к пруду. Он услышал, как позади спустился во двор мергейт. Венн не стал ждать его, полагая, что им вовсе не нужно знать о том, что привело сюда каждого из них. Но мергейт, как ни странно, шел вслед за Волкодавом. Шел неслышно, и, если бы венн не стал вдруг обладателем чудесного слуха, он ни за что не услышал бы шага степняка. На мгновение оба замерли: на тропе сада появились двое стражников. Они прошли мимо, в двух саженях от венна, и скоро пропали за густыми зарослями.

Волкодав крался дальше, туда, где эхо подспудного водотока звучало уже явственно. Близ пруда, в зарослях тальника, в земле чернело отверстие, забранное толстой решеткой. Два замка с толстыми дужками накрепко соединяли решетку с массивными кольцами, закрепленными в каменной плите. Поднять такую дверь, не сняв замков, не смог бы и горный исполин, побежденный Волкодавом на перевале-воротах в Аша-Вахишту.

Венн достал из кармана пилку: он предвидел, что такое могло произойти. Пилка была алмазной. Наверняка на нее пошли камни из Самоцветных гор, ибо стоила она недешево.

Подошел мергейт.

— Если тебе нужно во дворец, то пути наши опять близки, — молвил он. — У нас уйдет в два раза меньше времени, чем думали те, кто привел нас сюда.

Он вытащил из-за пазухи небольшой кожаный мех, и оттуда появилась пилка — такая же, как и у Волкодава. Вместе с пилкой появилась и склянка: в ней было масло.

Замки распались одновременно. Венн ухватился за прутья решетки, но тяжесть ее оказалась куда большей, чем можно было подумать, и Волкодав едва на пядь сумел оторвать железо от его каменного ложа. Мергейт пришел на помощь. Петли, загодя смазанные, не скрипнули. Лаз был открыт.

В шахту уходили железные скобы, замурованные в камень ствола. Волкодав, уверенно видевший все, будто не ночь стояла кругом, а легкие сумерки, первым полез в провал. Мергейт, повременив немного, направился за ним. Спускался он медленнее, и, когда ноги венна встали на твердый камень нижней площадки, шорох мягких мергейтских сапог о железо ступеней слышался с высоты саженей пятнадцати. Здесь, на глубине, даже венн уже мало что мог разглядеть. Но факелы, сложенные грудой в углу каморки, куда они угодили, он все же рассмотрел.

Кресало и трут при нем были, и добротно просмоленное дерево, хранящееся здесь давно, защищенное от сырости, восходящей от реки, сухими воздушными токами от верхнего отверстия, вспыхнуло жадно и ярко. Подоспел мергейт. Волкодав захотел рассмотреть его лицо при свете факела, но не смог: на его нечаянном спутнике была надета маска, какие делают в Шо-Ситайне, — бумажная, искусно и тонко размалеванная, бесстрастная. Только черные глаза мергейта хитро и алчно блестели в тонких прорезях.

— Если хочешь, я могу и для тебя достать такую. Потом, когда мы выйдем отсюда, — прогнусавил степняк. Голос его был искажен, но чем-то он показался Волкодаву знакомым. Тот, чье чудесное умение передалось ему, не знал этого голоса и потому Волкодаву помочь не мог. Венн должен был сам догадаться и узнать. Но сейчас — в подземелье, когда надо было спешить, — ответ не приходил, теряясь где-то на запутанных и туманных дорогах памяти.

— Не нужно, — кратко ответил венн. — Идем.

Вниз уходили ступени, ровные и чищеные. Надо было все время держаться наготове, ибо если за подземным ходом смотрели, то сторожа могли оказаться близко. В страшных сказках у разных народов Волкодав слышал про подземных чудищ, охраняющих воду. Но сам он знал: под землей нет и не может быть страшилищ хуже, чем сама земля. Она не пускала тех, кто был чрезмерно похотлив до ее богатств, к себе. Из расселин бил кипяток, обрушивались своды, вода затопляла пещеры, тряслись, точно в лихорадке-трясее, целые кряжи, образовывая вдруг провалы и препоны, сыпля камнями и тысячами пудов песка. Крепи ломались, ровно лучины, препоны рассекали полы штолен, и манящие жилы и россыпи скрывались под спудом, забирая вместе со своей тайной жизни тех, кто смел ее нарушить. И чаще всего это были жизни тех, кто не по доброй, не по своей воле нарушил запрет матери-земли.

Ступени привели их к широкой штольне. У самых ног их плескалась река. Черные струи крутились в мелких водоворотах и уносились стремительно дальше, в кромешную тьму. Волкодав молча шел впереди, не опасаясь удара в спину. Он чувствовал, что степняку не по себе в этих каменных мешках. Мергейт — Волкодав чуял это песьим своим чутьем — был словно бы подавлен громадой почвы и камня, лежавшей над ними. Его преследовало какое-то воспоминание, связанное, должно быть, с пещерами. А венн знал, что в подземном бою, будь его соперник даже равной с ним силы, он одолеет любого бойца. Просто потому, что лучше видит и слышит в темноте.

Они прошли саженей двести, когда Волкодав остановился. Ручей, что отходил в сторону сада, был здесь. Предстояло только перебраться на другой берег потока. В ту же сторону от главной штольни ответвлялись еще с десяток коридоров. Венн поднял факел повыше: поток был шириною в пять саженей. Надо было входить в воду и плыть. Мергейт тоже поднял факел, осматривая стену на противном берегу. Но казалось, не находил того, что хотел.

Ничего не говоря, Волкодав положил факел на камни, так что горящий конец его оказался над потоком, отражаясь дрожащим и сладострастным красным языком в жидком черном зеркале, и принялся стаскивать сапоги.

Мергейт поразмыслил мгновение и последовал его примеру. Ему, конечно, тоже нужно было перебраться на ту сторону, а вместе осуществить это было легче. Волкодав просто перебросил факел на другой берег, связал сапоги вместе и легко прыгнул в воду. Она была холодна, точно по весне после того, как сошел лед, но венну это было нипочем. Проплыть пять саженей, загребая одной рукой — сапоги он удерживал над водой, — даже против сильного течения ему было нипочем.

Мергейту пришлось хуже. Ему мешали халат и маска, да и плавал он плохо. Река отнесла его далеко в сторону, пока, отплевываясь и задыхаясь, он не уцепился за каменную кромку. Венн стоял над ним. Один удар, и он мог бы избавиться от лишнего теперь спутника. И мергейт понимал это. Но Волкодав протянул руку и, ни слова не сказав, помог степняку выбраться на берег.

А потом так же молча разделся, выжал воду, натянул сапоги и пошел по узкому коридору, уводящему в тело земли, вдоль ручья. Мергейт остался в штольне, наверное, отыскивать нужный ему знак.