Дмитрий Дашко - Штрафники 2017. Мы будем на этой войне

• Название: Штрафники 2017. Мы будем на этой войне
• Автор: Дмитрий Дашко
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61098-3

«Лишь бы не было войны!» Не пройдет и века после Великой Победы, а правнуки ветеранов забудут этот урок: у бандерлогов вообще короткая память. И что бы там ни врали их кукловоды – ни один бунт не бывает осмысленным и милосердным…

Добро пожаловать в преисподнюю 2017 года, в разоренную новой Гражданской войной, обезумевшую и обескровленную Россию. Здесь брат идет на брата. Здесь не берут пленных и не щадят мирных жителей. Здесь террор федеральных войск сравним лишь со зверствами вооруженной оппозиции. Здесь вновь востребован сталинский опыт по созданию штрафных подразделений, где «смывают вину кровью» и осужденные за различные преступления фронтовики, и матерые уголовники, – и столкновения между ними неизбежны. Так что зачастую и не разберешь, кто твой настоящий враг и откуда прилетит смертельная пуля – в лицо или в спину… И если, не дай бог, авторы этого фантастического боевика окажутся правы – никому из нас не избежать судьбы штрафников-смертников: мы все будем на этой войне!

---

– А конвой?

– Что конвой? У них тоже выбора нет. Один с ранеными останется, двое нас… отконвоируют.

Постепенно наступило серое утро. Оно долго отвоевывало у ночи свои права, пока не зачирикали первые птицы, и только потом, словно опомнившись, свет разогнал остатки тьмы.

Конвойные вняли советам разжалованных офицеров и приняли решение продолжать движение своим ходом.

Штрафники выстроились в колонну по два вдоль железнодорожного полотна и быстрым шагом двинулись вперед, шагая по высокой траве.

Шли с короткими перерывами, пока не начало смеркаться.

Вымотались изрядно. За весь день навстречу не прошло ни одного состава.

Павел с сарказмом думал, что мир вымер, остались только они посреди бушующей зеленью тайги. А это железнодорожное полотно на самом деле никуда не приведет.

Для привала выбрали небольшую поляну в окружении елей с густым подлеском. Утомленные штрафники попадали на траву. Двигаться не хотелось – люди страшно устали.

Сон сморил быстро, несмотря на тучи гнуса и комаров. Засыпая, Гусев видел, как стоящий в карауле конвойный откровенно клюет носом.

«Охранничек, мать твою!» – вяло подумал Павел.

Злости к нему не было, сработал командирский рефлекс.

К утру выяснилось, что оба конвойных зарезаны, а четверо уголовников пропали. Вместе с автоматом. Осталось пять офицеров и столько же зеков. Один на один, если что.

Люди напряженно смотрели друг на друга.

Слово взял бывший подполковник из мотострелков.

– Товарищи офицеры, – обратился он к своим, игнорируя уголовников, – полагаю, ни у кого из вас не возникает желания уйти в побег?

– Отчего же? Возникает, – угрюмо ответил один. – Не хочу под пули лезть. Но я все равно не побегу. Некуда потому что. Да и незачем. Полгода – не срок.

– А вы, граждане уголовники? – спросил подполковник у зэков.

Те колючими взглядами следили за действиями «вояк».

– Для нас шесть месяцев тоже не срок. А потом – воля и снятие всех судимостей! Так что банкуй, начальник. Пора дальше идти, а то мошка загрызет тут на хрен.

Опять с небольшими привалами шагали почти весь день. А когда увидели небольшой родник, бросились к нему и пили долго, не обращая внимания на ломивший зубы холод ключевой воды.

Хвост пассажирского состава заметили, когда железная дорога обогнула большой, почти безлесный холм. Все, как по команде, остановились, а потом потихоньку двинулись дальше, еще не зная, что их ждет.

Обычный пассажирский состав был полностью пуст. Никаких видимых повреждений. Локомотив уперся в хвост стоявшего перед ним такого же состава. И так на несколько километров длиннющей змейкой.

Почти в самом конце ее штрафники увидели оборудованную огневую точку, расположенную метрах в пятидесяти от железнодорожной насыпи. Ее соорудили из пропитанных креозотом шпал и уложенных друг на друга мешков, набитых щебенкой.

Колонну остановили властным окриком: «Стой!»

Из-за укрытия появился лейтенант – среднего роста, щуплый, в выцветшей форме «песчанке» с закатанными до локтей рукавами.

Он не торопясь подошел, остановился метрах в пяти от колонны. Прищуренный взгляд из-под низко надвинутого кепи выдавал уверенного человека, несмотря на невнушительную комплекцию. Впрочем, висящий на правом плече «АКСУ» компенсировал ее недостатки.

– Кто такие? – холодно поинтересовался лейтенант, пожевывая соломинку.

Он стоял так, чтобы торчащий из амбразуры пулемет мог зацепить всю колонну разом.

– Подполковник Ляшев, – представился офицер-мотострелок.

Остальные штрафники уже привыкли считать его старшим.

– Документы есть, товарищ подполковник? – с прежней холодной интонацией спросил лейтенант, ничуть не тушуясь перед званием собеседника.

– Тут такое дело, лейтенант… – начал подполковник.

Однако молодой офицер перебил его:

– Штрафники?

– Они самые, – нехотя ответил Ляшев. – Пять разжалованных офицеров и столько же гражданских из заключенных.

– Где конвой?

– Поезд кто-то под откос пустил, километрах в пятидесяти отсюда, – хмуро отозвался подполковник. – Нас целый вагонзак был, утрамбованный по самое не хочу. Это все, что смогли самостоятельно передвигаться, не считая двоих зарезанных из конвоя и четверых бежавших уголовников. Лейтенант, на место крушения необходимо отправить помощь, там есть гражданские, среди них много пострадавших.

Офицер будто не услышал бывшего подполковника и спросил:

– А чего пришли? Почему тоже в побег не сорвались?

– Не захотели, – спокойно ответил Ляшев. – От себя не убежишь.

– Ну-ну, – хмыкнул молодой лейтенант, – вы быстро поймете, что совершили ошибку, быть может, самую главную в жизни.

– Не забывайся, лейтенант, перед тобой старший по званию офицер.

– Бывший офицер, – холодно заметил лейтенант.

Ляшев хотел что-то возразить, но собеседник не стал его слушать.

Он выплюнул соломинку и почти презрительно скомандовал:

– Встать в строй.

Ляшев дернул нервно щекой, смерил молодого офицера долгим взглядом, развернулся и стал во главе колонны.

Полуобернувшись к блокпосту, лейтенант громко крикнул:

– Рубцов, Титов, ко мне!

Бойцы подбежали к нему и встали как вкопанные, не утруждая себя необходимым по уставу докладом о прибытии.

Лейтенант приказал:

– Сопроводите штрафников до второго поста. При попытке побега или сопротивления – сразу открывать огонь на поражение. Там передадите лейтенанту Найденову и возвращайтесь. И не вздумайте опять насобирать конопли. Наркоши, мать вашу! Потом проверю, если снова найду – расстреляю обоих, без разговоров.

– Ну, товарищ лейтенант, – заканючил один из бойцов с ефрейторскими лычками в виде металлических угольничков на погонах, – какой это наркотик, обычная трава, для баловства только!

– Разговорчики, военный!

Гусев чувствовал, что лейтенант ему определенно нравится. Хороший командир.

– Колонна, шагоом – марш! – скомандовал ефрейтор.

Он и его напарник демонстративно щелкнули предохранителями, клацнули затворами автоматов и пристроились с обеих сторон от штрафников.

На втором посту колонну приняли и повели еще дальше.

Стали чаще встречаться люди – вначале только военные, потом и гражданские. Железнодорожное полотно разделилось на многочисленные ветки, где вперемешку стояли грузовые вагоны, цистерны, платформы с лесом. Порой на глаза попадались очень старые вагоны различных модификаций. Они многое повидали за свой долгий век и вот теперь всеми забытые, никому не нужные уныло притулились в железнодорожных тупиках.

Здесь же пристроились пассажирские вагоны поновее, уже обжитые – между ними на протянутых веревках висело белье на просушке, громоздился домашний скарб, видимо, не уместившийся в вагонах. Женщины что-то кашеварили на разведенных прямо между составами кострах, на подпитку которых шли расщепленные шпалы.

Павел обратил внимание на хорошенькую светловолосую девочку лет пяти-шести в легкомысленном сарафанчике. Она держала маленького плюшевого мишку и с детской непосредственностью смотрела на проходящих мимо, пока молодая женщина в темно-синем платье в белый горошек не взяла ее на руки и не отошла подальше.

Ляшев обратился к солдату, сопровождавшему колонну:

– Боец, а кто эти гражданские? Беженцы?

Тот довольно легко пошел на контакт.

– Всякие есть, – ответил он, сдвинув кепи на затылок. – Много приезжих, что в город ехали по делам или еще зачем, но не попали – бои начались. Городские есть, эти перебрались к своим мужьям и родственникам из военных.

– Отсюда никого не выпускают, что ли? – поинтересовался бывший подполковник. – Мы почти двое суток вдоль железки шли. Ни одного встречного состава.

– Ну, вы даете! – хмыкнул солдат. – Дали бы деру, и все дела. Вас бы и искать не стали.

– Это уж нам решать: давать деру или нет. Только ты на мой вопрос так и не ответил. Почему поезда стоят?

– Электроэнергии нет, как составы пойдут? Тепловозов раз-два – и обчелся, соляры почти нет. Паровозы собирались расконсервировать, да так ничего и не сделали – с углем тоже проблемы. К тому же железка во многих местах раскурочена. А еще говорят, гидроэлектростанции сильно повредили бомбовыми ударами, есть слухи, что вот-вот плотины прорвать может. Тогда всех смоет на хрен, как в унитазе.

– А что вообще происходит? – спросил подполковник, поощрительно глядя на разговорчивого солдата.

– В стране вообще или у нас в частности?

– Хотя бы у вас.

– У нас… – посерьезнел боец. – Трындец у нас. Судите сами: Красноярск почти весь в руках оппозиционеров. Бои идут тяжелые, наших теснят. А главное, началось все непонятно. Сначала митинги, столкновения с полицией, омоновцами, «вованами» [5]. Нехватка продуктов, мародерство и почти голодуха. Беспредельщики всякие стреляют с ночи до утра, да и днем тоже. А потом вдруг армия раскололась. Причем не просто раскололась, и все на этом, а сплошные перебежки туда-сюда начались. Никто ничего не поймет, кто за кого, чего как! Бардак, одно слово!