Александр Эртель - Барин Листарка

• Название: Барин Листарка
• Автор: Александр Эртель
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2011

«С шестьдесят первого года нелюдимость Аристарха Алексеича перешла даже в некоторую мрачность. Он почему-то возмечтал, напустил на себя великую важность и спесь, за что и получил от соседних мужиков прозвание «барина Листарки»…

---

– Да как же… – заикнулся было я.

– Нет-с, уж это извините-с! – с новой энергией прервал меня Аристарх Алексеич, – нет уж, сударь мой… Подлецов я выбирать не охотник, могу вам сообщить… Не имею этой привычки, чтоб подлецов выбирать!.. Я поповича Данилку Богословского не выбирал-с, смею вам доложить… Я мужичишку Акимку, ирода и прохвоста, не выбирал-с, а налево ему, архибестие, закатил… Я вора и пьяницу Ефимку не почтил выбором-с!.. Я ему, искариоту, черняка влепил… Это могу вам сообщить… Это уж увольте-с… Это уж мое почтение-с… Я не проходимец какой, смею доложить… Я… я… Мой отец… мы… я грабить себя не позволю-с… Да-с, могу вам сообщить!.. Я плюю-с… я дворянин… Да, и плюю…

Тетерькин действительно плюнул, но вдруг почувствовал утомление, вздохнул, сел и мало-помалу успокоился, хотя бровями все еще шевелил тревожно. Косая Арина принесла нам по другому стакану чая и на этот раз соблаговолила угостить вареньем, вероятно собственного своего изделия, ибо варенье, судя по ягоде, было из малины, но отзывало, черт его знает почему, ладаном и известным цветком «ераныо».

Мы молчали и думали каждый свою думу.

В саду лениво щелкал соловей и диким криком перемежала свои мелодичные переливы иволга. У крыши, черным грибом нависнувшей над амбаром, дружным роем копошились и чирикали воробьи. Старая, седая собака сидела на корточках среди двора и, сторожко приподняв одно ухо, с внимательной серьезностью прислушивалась к чему-то. Около риги бесцельно бродили куры, поковыривая носами кучки навоза. Моя кобыла, привязанная к саням, стоявшим недалеко от риги, флегматично жевала сено, а шершавый щенок, с довольным видом помахивая куцым хвостом, лизал сальные оси моих дрожек. Где-то за плетнем бестолково болтал индюк и робко перекликались индюшки. Ржаное поле то замирало в какой-то чуткой дремоте и неподвижно нежилось в голубом воздухе, то колыхалось, трепетало и разбегалось хмурыми волнами, и тогда шорох и шелест встревоженных стеблей ясно доносился до нас. В небе белыми и прозрачными космами недвижимо висели облака. Солнце, проникая сквозь эти облака, не сияньем и не блеском обливало землю, а каким-то матовым, мягко-желтоватым и, если можно так выразиться, тихим светом. Сладкий запах цветущих яблонь и зацветающей сирени, смешиваясь с горьковатым ароматом молодой березы и тонким благоуханием резеды, бог весть какими путями занесенной в садик Аристарха Алексеича, стоял в теплом и слегка влажном воздухе, заглушая даже запах тетерькинского чая.

Долго ли продолжалось бы наше молчание – не знаю, но ему суждено было прекратиться следующей сценой.

Приземистый мальчуган лет девяти, в широчайших, но коротких портках и рубахе, подпоясанной ниже живота, вынырнул откуда-то из-за плетня и трусливой, спутанной рысцою направился к стороне риги. Громадная косматая шапка (вероятно, отцовская) свободно болталась на его головке и то и дело надвигалась ему на глаза.

– Эй, ты! Как тебя… Малый… малый! – оглушительно закричал Аристарх Алексеич.

Мальчуган остановился в некотором раздумье и, после минутной нерешительности, робкой поступью подошел к «балкону», сняв на ходу шапку и обнаружив глазенки, полные лукавства и вместе смущения.

– Знаешь, кто я? – спросил его господин Тетерькин, грозно насупливая брови.

– Ба-ари-ин, – пролепетал мальчуган, комкая в руках шапку.

– Барин! – иронически передразнил Аристарх Алексеич, и затем сурово добавил: – Как же ты, негодяй, осмелился по барскому двору в шапке идти, а? (он сделал ударение на словах «барский двор»),

Мальчуган молчал и почесывал одна об другую свои босые ножонки.

– Я тебя, каналью, спрашиваю? – повторил господин Тетерькин.

Мальчуган с озадаченной миной спустил рукав рубашонки, старательно высморкался в этот рукав и – молчал. Аристарх Алексеич долго и пристально глядел на него.

– Ты чей? – спросил он вдруг.

– Михей-ки-ин сы-ин, – дрожащим голоском произнес мальчуган и внимательно стал разглядывать свою громадину-шапку.

Аристарх Алексеич опять пристально и напряженно осмотрел его с ног до головы.

– Так ты Михейкин сын, а?

– Михейки-ин…

– Как же ты не видишь, барин сидит на балконе, а? Михейкин сын безмолвствовал.

– Как же ты, свинья, не замечаешь – сидит барин, и ты ломишься в шапке, а? – настоятельно повторил господин Тетерькин.

Опять безгласие, но прерванное тихим вздохом.

– Балкон, барский дом, сам барин сидит на балконе – и ты, скотина, шапки не ломаешь, а?

Все мы с добрую минуту помолчали. Мальчуган порывисто вздернул штанишки и наклонил голову, отчего волосенки свесились ему на лоб и закрыли глаза.

– Так ты сын Михейкин? – снова спросил господин Тетерькин.

– Сы-и-ин…

– Хм…

Аристарх Алексеич подумал, сделал величественное мановение рукою и отрывисто произнес:

– Пшел вон!

Мальчуган радостно взмахнул волосами, сверкнул исподлобья темными глазенками, на этот раз уже не выражавшими смущения, и, с удивительной поспешностью перебирая пятками, скрылся за амбаром.

Спустя некоторое время по исчезновении Михейкина сына на дворе появился мужик, еще издалека снявший шляпу и подходивший к нам с подобострастной улыбочкой.

– К вашей милости, сударь, пришел! – сладко произнес он, низко и медленно кланяясь.

– Что такое? – важно спросил господин Тетерькин, глядя не на мужика, а куда-то в сторону.

– Да уж не оставьте, сударь, ваша милость… Вы наши отцы… – Мужик насмешливым и быстрым взглядом скользнул по моей фигуре.

– Что нужно?

– Мучицы бы мне, сударь. Мы и то так-то поговорили, поговорили со домашними: господи ты, боже мой, куда же мы опричь своего барина пойдем!.. Кем живем, кем дышим… – Мужик вздохнул благодарным вздохом и слабо кашлянул. – Ужель я к целовальнику пойду! – Нет, я не пойду к целовальнику, а пойду-ка я лучше к сударю-барину, говорю… Авось его барская милость не оставит, не откажет мне в мучице…

Аристарх Алексеич с чувством уверенного в себе достоинства слушал мужика, и слушал до тех пор, пока мужик в некотором изнеможении остановился. И, вероятно, льстивая мужикова речь была по душе господину Тетерькину, ибо вся фигура его как-то величественно напряглась, а лицо даже прояснилось сиянием.

Когда мужичок остановился, господин Тетерькин покровительственно проронил (впрочем, все-таки не сводя своего взгляда с какой-то беспредметной дали):

– Муки тебе?

– Мучицы, сударь… Это точно, что мучицы! – с новой силою воскликнул мужик. – Уж сделайте милость – вы наши отцы…

Аристарх Алексеич затейливой спиралью выпустил дымок и, с подобающим глубокомыслием опять выслушав до конца подобострастную реплику мужика, крикнул:

– Арина!

Явилась Арина и, учинив своими косыми глазами некоторую перепалку с плутовским взглядом мужика, недвижимо подперла притолку и по своему обычаю спрятала руки под передник.

– Есть мука? – спросил ее барин.

– Как не быть муке, батюшка-барин… Муки – слава богу! – Арина говорила нараспев и слегка присюсюкивала.

– Дура-баба, – возразил Тетерькин, надменно передергивая плечами. Знаю – есть мука… Для барского стола, спрашиваю, хватит ли, а?

– Как, поди, не хватить… – Арина вскинула кверху голову и что-то пошептала. – Хватит, батюшка-барин…

– Хм… – Аристарх Алексеич забарабанил пальцами по столу. – Трубку!

Арина исчезла. Мужичок, поникнув головою, неподвижно стоял около балкона.

– Ну, как ты… Как тебя… – свысока проронил господин Тетерькин, что у вас там, как… Вольные вы… ну, как, а? мучицы?.. Жрать нечего, а?..

Мужичок встрепенулся и хотя не нашелся, что отвечать, но в почтительном тоне пустил: «Хе-хе-хе…»

– А? Вольные?.. А мучицы, а?.. Что? – Как тебя… сладко, а?

Мужичок, видимо, смекнул в чем дело; он опять насмешливо и быстро вскинул на меня глазами, и, погладив небольшую бородку свою, произнес:

– Уж это как есть!.. Это вы правильно, сударь, рассудить изволили.

– А? Правильно? – вдруг оживился Аристарх Алексеич и даже взор свой устремил в сторону мужика.

– Чего справедливей! – подхватил мужик, – при господах, аль ноне… Тогда житье было, прямо надо сказать – рай.

– А? Рай? – все более и более оживлялся «барин Листарка». – А теперь мучицы, а?

– Знамо, уж времена пришли… Ноне ему в пору щелоком брюхо полоскать, мужику-то… Ноне он бесперечь без хлеба сидит…

– Без хлеба!.. – радостно воскликнул барин.

– Еще как без хлеба-то! – наставительно протянул мужичок. – По нонешним временам, прямо надо сказать – издыхать мужику: нет-те у мужика ни земли, ни покосу, ни скотины, чтоб…

– А? Ничего нет! – злорадствовал Аристарх Алексеич.

– Ноне у мужика одна нажива – вошь да недоимка…

– Недоимка? А?.. Ну, а прежде, прежде?

– Господи ты боже мой! Как равнять прежние времена… Тогда мне что, тогда я на барщину сходил, по домашности по своей управился что нужно, барину сделал угожденье какое да и завалился к бабе на полати. Только мне и делов!.