Александр Эртель - От одного корня

• Название: От одного корня
• Автор: Александр Эртель
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2011

«Дождь лил не два, не три дня, не неделю, наконец, а целых два месяца. Казалось, не было конца ему. Наступил уж ноябрь, затем и он стал подходить к концу, а не было и признаков зимы. День и ночь низко ползли хмурые тучи над грязными, унылыми полями, в воздухе стояла какая-то гнилая, неприятная теплынь, и с утра до вечера моросил мельчайший дождь. Земля переставала всасывать в себя воду. Дороги казались уж не дорогами, а сплошными узкими и бесконечно длинными болотами, по которым шагу нельзя было ступить…»

---

Василий Мироныч легонько вздохнул и опрокинул верх донышком порожний стакан.

– Э-э… ты что же это, любезный?.. Что, Миколай Василич, признаться, распарился – невмоготу…

– Ну вот там, распарился!..

Я опять стал наливать ему.

– Ну что с тобой делать, чай пить – не дрова рубить… Наливай, видно, еще!..

– Вот ты, Василий Мироныч, все толкуешь, что ваш мирской порядок не хорош, особняк лучше, мол… Ну, как же ты тогда хоть со скотиной-то обошелся-бы?

– Это ты насчет чего? Насчет кормов, что ль?..

– Да. Теперь вот гуляет она стадом по всей мирской земле, ей и способно, а как же она будет вертеться на пяти-то десятинах, на особняке-то?

– Зачем вертеться… Да я у тебя же корма сниму… Были бы деньги, а то кормов хватит… Еще повольней мирских.

– Ну, ты, положим, снимешь, а другой кто? Ему, может, не на что снять-то? Василий Мироныч удивленно взглянул на меня.

– Заработает… запашет там, аль еще чего сработает…

– Заработок на другое нужен… А вот на корма-то нету?..

– А кому какое дело? Наживи… Кто не велит… Я ведь нажил, ну и он наживи…

– А может, у него в башке-то поменьше твоего, – нажить-то?.. Иль счастья ему нет…

Василий Мироныч окончательно рассмеялся.

– И вздумал что, Миколай Василич!.. Ах-ха-ха!..

Теперь, по-твоему, выходит, ежели, значит, у тебя есть, а у меня нет, так пополам?.. Ах-ха-ха!.. Ну, шутник!.. – Василий Мироныч даже блюдечко с чаем опустил на стол, чтоб не обжечься. – Это, значит, ты будешь спину мозолить, а я спать до отвалу, и чтоб заработок поровну?… Ай да Миколай Василич, ловок…

Василий Мироныч так непринужденно и добродушно смеялся, что и я не утерпел – тоже засмеялся.

– Ну, вы-ы-думал…

– Постой, постой, Василий Мироныч!.. Погоди смеяться… Ты что это так, задаром, с бухта-барахта нищему подаешь? Может, он спит себе, когда ты ему на краюху хлеба-то вырабатываешь, спину мозолишь?

Василий Мироныч сразу перестал смеяться и отвечал мне уж совершенно серьезно:

– Это особь статья… то – старчик, а то…

– А ты ему что за работник, старчику-то?

– Нет, Миколай Василич, ты не туда ведешь… Ежели я старчику подам, это уж все одно, к примеру, как для души… спaсенье и все такое… Тут совсем иное дело… Так сказать надо – божественное… Мы бога помним, и старчику завсегда с нашим удовольствием… Не разорит… Это ты, Миколай Василич, прямо надо сказать, не к делу…

Василий Мироныч принялся допивать отставленное было блюдечко.

– Теперь я землепашество совсем забросить хочу, Миколай Василич, после продолжительного молчания заговорил он, развязывая кумачный шейный платок и осторожно вешая его на спинку стула, – хочу маслобойку завесть, да свиньенок набрать малость, в корм…

– Что ж, дело хорошее; выйдет ли толк-то? Говорят, с маслом плохие дела стали.

– Это верно, что плохие, – равнодушно проронил Василий Мироныч.

– А как плохие, так зачем же заводить? – удивился я.

Василий Мироныч снисходительно усмехнулся.

– Наше дело-то не тo, Миколай Василич!.. Наше дело маленькое… Ну, а маленькое-то, пожалуй, и пойдет себе…

– Мне кажется, все равно: маленькое оно или большое, масло-то не самому есть… продавать надо, а оно вон дешево!..

– Зачем самим есть… Всего не поешь… – добродушно рассмеялся Василий Мироныч.

Во время смеха у него около глаз показывались мельчайшие морщинки, что производило очень приятное впечатление.

– Ты тaк теперь возьми – семя когда поспевает?

– Ну, известно, поздно.

– Ну, а подат гонят? В одно, почитай, время? Так ли я говорю?.. Значит, деньги мужику надыть… А маслобоек то у нас, вблизу нет, стало быть, сам товар выбирай, сам цену становь… подходит – наш, не гожается вези куда знаешь… А то ишшо как можно пристроить… Ну, известно, не с нашими капиталами. Можно загодя деньги выдавать под сами-то, особливо своим, деревенским…

Я напомнил Василию Миронычу пример соседа-арендатора, который, года три тому назад, завел маслобойню, и, несмотря на выгодную покупку семени, бросил ее, но Василий Мироныч не урезонился, хотя и не усмехнулся на этот раз.

– Это Егор-то Василич?.. Опять – иное дело… Человек он не деревенский, будь я на его месте, и не подумал бы маслобойку заводить… Потому по нонешним временам да ежели в эфтаком деле круг большой, прямо надо сказать – пропaсть!.. А по малости ежели, с осторожною, ну, она и ничего… Вот нашему брату мужику идет… Потому мы в селе… Теперь хошь бы масло. Нешто я повезу в город-то его продавать – своим добром называться, как Егор Василич?.. Я его дома, по селу оченно даже много распущу, масла-то… Знамо – не на деньги, – в долг… А возьму-то опять не деньгами, а либо работой, либо семем, как барышней… А то добром своим кланяться!.. Они, известно, рады прижать нашего брата, купцы-то… Им это на руку…

Василий Мироныч окончательно разгорячился.

– Теперь возьмем Егора Василича… Куда он жмых девал? – Смехота… Коров выдумал кормить, чтоб молока больше давали… А мне что ее, корову-то, раскармливать, коли никакого антересу от эфтого нет?.. Шило на мыло переводить?.. Нет, шалишь! А купи он свинью, да купи-то опять-таки с умом, потрафляй, куда какая идет: коли к немцу, – на круглоту напирай, нужды нет, что невеликонька, в Москву ежели – бери крупную и чтоб не подлыжеватая была, а в Доброе аль в Лебедянь – опять иную… Вот и раскармливай ее, свинью-то! Свинья выручит… особливо по нонешним временам, ишь ее как немцы-то подчишшают, успевай подавать…

– Да, немцы действительно цены на нее подняли; вот уж другой год, кажется, они к нам приезжают?..

– Другой. И теперь самых этих немцев никак упускать невозможно… Одно слово – скупай и спушшай, скупай и спушшай… Свиньи хватит… Свинья, это прямо надо сказать, – хлеб!.. Это не корова… Да и уход за ей самый, можно сказать, пустяшный… Дал ей спервоначала лузги да мучицы малость… Заправил ее, да жмыхом, жмыхом-то… Ноне жмыху распарь, завтра – просянки, ноне – жмыху, завтра – просянки… Она выручит, брат, она свое отдаст!.. А то корова!.. Какой от ей барыш? – Так, пустошь… Деньгам перевод… – Вот и разочти, – немного успокоившись продолжал Василий Мироныч, – кое масло, кое жмых, кое рушка… помольный постав… Один барыш!.. Знамо – уж судержать себя нужно в строгости, чтоб… Ежели что в долг зря… аль опять в товаре передача… ну там, работникам вперед – ни боже мой!.. Одно слово, надо с умом… Да ноне опять и из эстого хорошо… Как что, сичас в волость… Ну, писарю там… Старшине… чтоб, значит, рука… И уж тут без опаски. Да чего тут, – благодушно добавил Василий Мироныч, – с нашим народом еще можно жить… С полa-горя… Народ, так надо сказать, не дюже набалован… Совесть знает… Не то что какой чтоб оголтелый… Особливо коли с ним по правде, по-божески… Кровь-то из ево не пить… А то ведь есть и наш брат… Сущий Ирод!.. Норовит тебе мужика-то по миру пустить…

Мне показалось немного странным суждение Василия Мироныча об Иродах; на мгновение я было даже заподозрил его искренность в защите мужика, но одного взгляда на его лицо достаточно было, чтобы убедиться в этой искренности. Вполне убедиться…

– Одно вот сомущает меня, Миколай Василич, грамоте я не обучен…

– Я и то удивляюсь тебе, Василии Мироныч, как это ты не забудешь своих счетов, не перепутаешь!..

– Это что говорить, – я памятлив… Бога гневить нечего… Только все-таки сподручней бы… Особливо с маслобойкой, – дело мелкое: кому фунт, кому полтора… Как тут запомнить!.. А в эфтой мелочи, в фунтах-то, самый барыш и есть… Аль опять расчет… Возьмем хоть свинью, – без расчета с ей никак невозможно… За много куплена, сколько проела, почем пуд легла, как тут без грамоты-то сведешь?.. Просто иной раз в тоску вдашься… И на родителей-то, признаться, попеняешь: чтоб хоть к дьячку, все бы блажей… Не в пример способней ежели письменному… Пытал я еще с молодых годов, чтоб самому обучиться… ну, цыхярь одолел, да на том и стал… Где ж!.. Ученье хорошо смолоду… Вот теперь сынишку в выучку отдал…

– Куда?

– Аль ты не слыхал? Ведь мы ученицу наняли…

Это было для меня новостью. Я знал, что Василий Мироныч чрез посредство своего знакомца, волостного писаря, хлопотал одно время в земстве об открытии школы в Березовке, но хлопоты эти успехом не увенчались, несмотря на то, что березовское сельское общество соглашалось, не только дать помещение для школы, но даже платить часть жалованья учителю. О причинах этого неуспеха толковали разно. Из компетентных источников мне не удалось узнать об них.

– Где же вы разыскали эту учительницу? Земство, что ль, прислало?

– Какое те земство – пропадай оно совсем с потрохом, – свою наняли!..

– Как же это так?

– Да как бы тебе сказать… с неделю, что ль… пожалуй, с неделю. Сижу я у Гераськи в избе, уж огонь засветили, глядь, в оконницу стучит кто-й-то… Ну, окликнули… просятся ночевать… Чьи будете, спрашиваем… «Тамлыцкие…» Куда едете? «С Воронежа, с богомолья, барыня, ахфицерша…» Пустили… Вошла она в избу, разделась… такая разбитная, хоть куда… С нами, это, сразу разговор завела… Про хозяйство, хлеба… Одно слово бой. Не из самых так чтоб из молодых, а ничего… Отец, говорит, в Тамлыке трахтер содержит, вдовый… И она вдова: ишь, за каким-то ахфицером, что ль, была… Гутарим, это, мы, а робятенки посередь избы толкутся… С эстого и речь повелась… «Что вы, говорит, робят грамоте не обучаете?» Как же их учить-то, мол? Сами не горазды, а училище – десять верст почитай… Самим чтоб завесть – невмоготу… Начальство тоже в резонт не принимает… А мы – всей душой… Тоже понимаем… темный человек, к примеру, аль письмённый!.. Слово за слово… она и скажи: «Есть мое такое желанье, чтоб, значит, робят обучать, хотите ваших буду?..» А тут на огонек-то еще кой-кто из суседей подошел… Она, это, нам всем объявила… Мы было, признаться, и усумнились: не насмех ли, мол?.. Ну нет, – взаправду… Как не хотеть, говорим, только первое дело – невмоготу… заломит, думаем… А она на это нам: «Ну, в эфтом, говорит, мы с вами, старички, сойдемся, коли избу мне отведете, чтоб особняк значит, ну, харчи еще, – вот и ладно… а обучу как след, – с отца рупь…» Чего лучше?.. Только вот барыня-то ты, говорим, може в харчах не угодим как… Смеется. И так это она нас улестла, так улестла… Враз мы с ей и покончили: рупь с головы, хватера и харчи… Думаем, чего лучше? Клад в руки дается… Наутро мы ей и хватеру сготовили.