Инна Кублицкая - Часы доктора Ватсона, или тайна «MWM»

• Название: Часы доктора Ватсона, или тайна «MWM»
• Автор: Инна Кублицкая
• Жанр: Классический детектив

Иногда, задумавшись о знакомых и любимых с детства книгах и фильмах, хочется поозорничать, сказав: «Не так это было, совсем не так!» Вот и описывая жизнь известного доктора Ватсона, мы решили малость повеселиться. Отталкиваясь от реально существующих ляпов «канонического» конандойлевского текста, мы воссоздали свою непротиворечивую биографию этого персонажа.

 Ох, не все так просто у доктора Ватсона было с женами. А когда это он успел побывать в Австралии? Да и как его звали в действительности: Джон или Джеймс? И почему он никогда не писал о том, как Шерлок Холмс занимался делом Джека-Потрошителя (а он не мог им не заниматься, дело-то громкое было)?..

 Входит в антологию «Череп Шерлока Холмса»

---

Я задумался о похищении – все-таки преступление, как ни посмотри, но мысли мои постепенно приняли совсем иное направление, и к тому времени, когда кэб доставил меня домой, в моих мыслях уже строился план романа о похищении девушки – богатой наследницы. Ее должен был спасать молодой человек – студент-медик из Эдинбургского университета, регбист, боксер – короче, славный малый, которым мне нравилось воображать себя, но которым я, увы, не был. Он примчался выручать ее в мрачное аббатство, где ее содержали похитители, выдавая за сумасшедшую… Ну, как он там ее выручал, мы додумаем потом, а пока отметим в памяти, что раз у нас аббатство, надо бы применить привидение – призрак монаха или монашенки, это очень к месту и вдобавок создаст в нужных местах напряженную атмосферу.

– Прибыли, сэр, – гаркнул сверху кучер. Я вышел и по привычке полез в карман за мелочью, но он презрительно фыркнул сверху, щелкнул кнутом и укатил по пустынной ночной улице по направлению к Кавендиш-стрит, где то одним, то двумя свистками почти безнадежно пытался высвистать себе транспортное средство какой-то не то сильно запоздавший, не то слишком ранний – это как посмотреть – прохожий.

Дома я сразу прошел в кабинет, чтобы не потерять вдохновения и не позабыть найденных уже деталей нового романа. Взял лист бумаги и сначала набросал что-то вроде довольно бессвязного плана, потом тут же, задумавшись, нарисовал прелестную девушку с книжкой в руке, рядом рослого парня в шляпе набрекень, который с дурацким видом держал ее за другую ручку. Как-то незаметно вокруг них образовалась улица – фонарный столб, задок кэба справа, лошадиная морда слева, так что в конце концов я пририсовал полицейского, чтобы было кому предложить погруженным в любовь юнцам покинуть мостовую и дойти хотя бы до тротуара.

К утру я уже знал все о молодом человеке – увы, из университета его вышибли, как и меня, но всего лишь за пренебрежение учеными занятиями. И он стал младшим партнером в фирме, которой руководили злодеи. Те самые, что задумали завладеть наследством девушки. Ну, злодеями мы займемся попозже, а пока… Вспомнить, что ли, молодость да описать лихие нравы школяров Эдинбурга?

 Я поискал стопку бумаги, проверил, сколько чернил в чернильнице, и взгляд мой упал на папку, где лежал мой неоконченный роман о молодоженах. Написанный в форме дневника, он не содержал в себе никаких сенсационных тайн, а просто повествовал о незатейливом семейном счастье. Счастье, которое не омрачали проблемы канализации и неправдоподобные красные алмазы. Я подержал папку в руке, чувствуя сожаление. Следовало бросить ее в огонь, но мне было лень растапливать камин. Отослать издателю – пусть найдет кого-нибудь, кто завершит сей труд, к которому я сейчас испытывал глубочайшее отвращение. А если не найдет – не велика потеря. Я колебался: камин или издатель? Распустил завязки папки, прикинул рукопись на руке – пожалуй, камин. На последней странице увидел солидное буровато-желтое пятно, удивился, потому что не помнил его, и посмотрел. Не веря глазам, пролистал несколько страниц от конца. Роман, оказывается, был закончен. Память, целую неделю отягощенная алкоголем, не сохранила подробностей, но, как выяснилось, в порыве отвращения я уже закончил роман, разом убив героев, да еще и уйму народу впридачу, устроив железнодорожную катастрофу. С самодовольным счастьем было покончено. Что интересно, у меня даже почерк не изменился. А еще говорят, что алкоголь влияет на крепость руки. Ладно, отправлю издателю. Пусть делает, что хочет.

Чтобы закончить рассказ о мисс Милвертон, добавлю, что тот, кого она выдавала за брата, был человеком вялым и нерешительным. Пока она платила ему за то, что он сопровождал ее в розысках всевозможных субъектов, которые могли охарактеризовать меня с дурной стороны, это его устраивало, но как только «сестра» исчезла, это повергло его в смятение. Несколько дней он ждал ее возвращения в отеле «Бертрам», а потом тихо исчез в неизвестном направлении, даже не подумав известить полицию. Когда через несколько лет мне понадобилось в одном из рассказов о Холмсе имя для шантажиста, я создал его из имен Чарльза и Огасты Милвертон.

А! Чтобы уж окончательно закрыть эту тему, добавлю, что мисс Милвертон неплохо прижилась в бюро Пинкертона и оказалась там на своем месте. По моим сведениям, лет пять назад она вышла замуж. Нет, не за мистера Паркера, как вы могли подумать. Теперь ее зовут миссис Питер Кейн.

Глава 11 Проблемы литературы

Характер полковника М. портился прямо на глазах, и я был склонен приписать это возрастным явлениям. Правда, ему только недавно перевалило за пятьдесят, это не возраст для мужчины, согласен, но жизнь, которую он вел, и излишества, которым предавался, действовали на него разрушающе. С тревогой медика я наблюдал за его здоровьем – перемены были тем нагляднее, что виделись мы с ним не очень часто. В начале 1894 года при одной встрече меня поразил его голос – полковник как будто взял в рот камешек, и этот камешек, перекатываясь между языком м небом, мешал ему отчетливо, как прежде, выговаривать звуки. Особенно пострадали окончания слов. Его лицо, раньше вполне благообразное, как-то неуловимо изменилось.

– Что смотрите, доктор? – злобно спросил он. – Думаете, не взять ли меня в пациенты?

– Избави меня Боже от такого пациента, – искренне ответил я. – Мы с вами и так слишком часто встречаемся. Но знаете, оставьте вы в покое вашего шарлатана с Харли-стрит, а пойдите к хорошему врачу. Хотите, порекомендую?

– Еще порекомендуйте мне спокойную сельскую жизнь и переделайте меня в сквайры, – ответил он. – И сказочку расскажите о целебном морском воздухе.

– А! Так вы только что от врача! – понял я.

– Дурацкая у вас профессия, доктор. Человек просит пилюль от головной боли, а вы устраиваете целый консилиум.

– Что, сильно голова болит?

– Ну… – неопределенно ответил он. – Терпимо. Только раньше рюмки бренди хватало, а теперь уж скоро бутылки хватать не будет. Морфий, что ли, попробовать?

Я встревожился. Вспомнилось, что при прошлой нашей встрече я почувствовал какой-то слабый запах, исходящий от полковника – знакомый, но почему-то неуместный. Опознать-то я его опознал, опиумный запашок легко узнаваем, но вот только сейчас до меня дошло, что прицепился этот запах к полковнику совсем неслучайно. Решение было спонтанным, но настоятельно необходимым. Я сказал, изображая нерешительность:

– Ну, не знал, что у вас проблемы. Хотел своими поделиться.

– Что там у вас?

– Ладно, это пустяки. Поговорим в следующий раз.

– Сейчас, – твердо сказал полковник.

– Видите ли, я хотел поговорить о своей отставке, – сказал я. – Не то, чтобы мне надоела наша с вами деятельность – поймите меня правильно, я вовсе не хочу создавать для нас обоих проблемы, – но мне стало как-то неинтересно. У меня в банке есть кругленькая сумма, и мне не надо в поте лица добывать свой хлеб. Я хочу заниматься тем, чем всегда хотел заниматься, и мне не хочется ни на что отвлекаться.

– Литература, – с отвращением произнес полковник. – Впрочем, говорят, вы делаете успехи. Только уж вы не забывайте, доктор, откуда черпали сюжеты. Помните наш провал с корнером на алмазах? Описали в книжке и компенсировали потери гонораром.

– Этот роман не только о корнере, – процедил я. – Он о любви. Я только что сдал издателю одну книгу и обязался в сжатые сроки написать продолжение. А тут вы со своими криминальными глупостями. Да и то, честно сказать, что-то у нас с вами последнее время плохо получается. Каких-то остолопов набираете. Это же было надо сапфир графини Бэдфорт в зоб гусю засунуть. Да когда – в канун рождества! Интересно, в какой помойке теперь этот зоб искать?

– Вы, однако, не растерялись и тиснули сапфир в рассказец о Холмсе. Только обозвали по-медицински. Голубой фурункул.

– Вы что, ссориться со мной хотите? – спросил я. – Мне что, надо начинать вас бояться? Вы придете как-нибудь вечерком под мои окна да пальнете в меня из вашей паровой пукалки? Так у меня на этот счет конвертик хранится в надежном месте. На случай непредвиденной смерти.

– Воображаю, что вы там понаписали! – фыркнул полковник. – Ладно уж, идите в отставку, доктор, только дела сдайте, не хочу я с вами ссориться. И насчет конвертика – ну, доктор, как не стыдно. Родственники, как-никак.

Поскольку родственные чувства у полковника были весьма своеобразные, конверт, о котором я ему ненароком приврал, я все-таки приготовил и припрятал понадежнее. Однако полковник оказался верен своему слову, и мы разошлись если не как друзья, то все же без взаимных обид и недоразумений. Первое время мне порой не хватало этого рода деятельности, и я иной раз, читая газеты, ловил себя на мысли, как можно было бы использовать то или иное событие.

Однако, к счастью, литературная моя карьера требовала все больше времени, ибо в этот период я работал плодотворно, как никогда. Роман о похищенной невесте пришелся издателю ко двору, и он даже не потребовал, чтобы я вставил туда Холмса.