Игорь Борисенко - Фантастика 2002. Выпуск 2

• Название: Фантастика 2002. Выпуск 2
• Автор: Игорь Борисенко
• Издательство: М.: ООО Ф22 «Издательство АСТ», 2002.—534, [10] с
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014022-3

Поклонники отечественной научной фантастики!

НЕ ПРОПУСТИТЕ!

Издательство ACT предлагает вам ОЧЕРЕДНОЙ сборник повестей и рассказов «Фантастика — 2002/2».

Дмитрий Володихин, Леонид Каганов, Леонид Кудрявцев, Алексей Калугин, Евгений Лукин, Юлий Буркин, Дмитрий Скирюк, Александр Г ромов и многие другие!

Помимо художественных произведений, в сборник «Фантастика — 2002/2» вошли также статьи о проблемах жанра и традиционный обзор «положения дел» в российской фантастике в 2001 г.

---

Сюжет, на первый взгляд, может показаться пародией на пародию, иными словами, на прямое заимствование идеи путешествия по воображаемым литературным мирам, осуществленное небезызвестным Луи Седловым из «Понедельника…». Что это — очередная бесконечная поделка очередного «ученика»? Но фигура автора доселе в фантастике не была замечена, а литературные пласты, перелопаченные в романе, к фантастике, в общем-то, в первооснове своей не тяготеют. Юрчевский, опубликовавший в «толстых» респектабельных журналах несколько повестей и рассказов в духе откровенно постмодернистской прозы, прошелся лихим наметом по мировой и российской классике, излагая свою версию тех или иных событий, описанных в сочинениях великих…

Введение в роман представляет собой вязкий диалог неких безымянных сущностей, полный глухих пророчеств, невнятных предсказаний и туманных намеков. Суть их становится мало-мальски понятной лишь после прочтения нескольких глав, почему-то автором названных инсталляциями.

Итак, то ли во времена доисторические, то ли в наши с вами или же вовсе в безвременье обретается некто, имя которому Повелитель Слов — божество или очень сильный маг, имитирующий божество. Он умеет воплощать слово в реальность.

Но авторской фантазии хватает лишь на то, чтобы в реальность воплощались в основном напечатанные слова, а именно — произведения классиков мировой литературы, причем явно по списку школьного учебника по литературе для старших классов. Но не будем строги…

Повелитель обнаруживает, что в мирах, созданных им, наблюдается некоторый беспорядок, местами переходящий в полный бардак. Логика и структура этих миров рушится, герои и иные персонажи, обреченные, казалось, на бесконечное повторение и воспроизведение сюжета, то ли пытаются выйти из-под контроля, то ли имеет место, как сейчас принято говорить, несанкционированное вмешательство темных сил. Самое смешное, что ответа на этот вопрос автор так и не дает. Остается непонятной также цель и смысл создания таких миров.

Повелитель рассылает своих драбантов[3] на предмет выяснения и недопущения. Собственно, приключения одного из них и составляют канву произведения. Попав в мир очередного литературного произведения, герой воплощается в какого-либо, второстепенного, как правило, персонажа. Хотя Фабула местами подозрительно смахивает на «квантовые скачки» из одного американского сериала, герой тем не менее всегда знает, что ему надлежит сделать — а именно восстановить status quo. Так, например, в «Пиковой Даме», обнаружив вопиющее несоответствие с сюжетом (Германн и Лиза на выигранные деньги собираются провести медовый месяц в Ницце), он блуждает вперед-назад по всему миру-произведению, но никак не может понять, почему азартный игрок все же вовремя остановился…

Детективная линия могла стать весьма занятной, но герой невесть почему воплотился в немощную старую графиню и в состоянии лишь наблюдать. В этой главе рассыпаны намеки на некие тайные силы, которым была сопричастна носительница секрета трех карт, вскользь говорится о тамплиерах, Сен-Жермене и каких-то путешественниках во времени. Наконец герой выясняет, что всему виной был кто-то из гостей, случайная реплика которого заставила Германна бросить игру.

Стилизация автору не вполне удалась. Хотя он очень старался не отходить от оригинала, но время от времени сквозь речь персонажей Пушкина прорывается лексика братков. Если это было сделано намеренно, тогда непонятен серьезный и даже местами напыщенный пафос романа.

Расставив все по своим местам, то есть утопив Лизу, герой переходит к следующей миссии.

В некоторых главах он встречается с другими посланниками; кое-кто из них не очень-то доволен своими деяниями; иногда герой сталкивается даже с актами откровенного саботажа. Один из драбантов влезает на «чужой участок» и всячески пытается обустроить Россию «Войны и мира». Вся эта фарсовая ситуация раздражает абсолютной серьезностью, с которой автор рассуждает о «Россиях, которые мы потеряли». Создается впечатление, что для него вообще вся наша история — перечень потерь и поражений.

Приблизительно к середине романа герой (а возможно, и сам автор) слегка подзабывает, о чем, собственно говоря, идет речь. Оказавшись в реальности «Войны миров» Уэллса, он на протяжении чуть ли не полусотни страниц азартно сражается с марсианами, которые, как выясняется, благополучно покорили землян и вовсю упиваются нашей с вами кровушкой. Судя по всему, именно этот фрагмент дал повод автору предисловия к книге, известному литературоведу, до сих пор нигде интереса к фантастике не выказывавшему, назвать роман «остросюжетной фантастикой».

Надо отдать должное Юрчевскому, здесь он честно пытается следовать канонам фантастического боевика. Но все это настолько банально и заезжено в бесконечных книгах и фильмах, что даже оторопь берет — неужели автор не смог или не захотел придумать что-то новое, помимо череды засад, пальбы и шинкования марсианских щупалец большим мясницким топором?

В последней главе герой оказывается в мире «Мастера и Маргариты», и это самые беспомощные эпизоды романа. Здесь и намеки на мистическую сущность НКВД, и какие-то мимолетные персонажи, явившиеся в булгаковскую Москву прямиком из Шамбалы, и набившие оскомину рассуждения о противоборстве каких-то древних демонов… Чего-чего, а модной криптоистории, которая уж доподлинно знает, как все было «на самом деле», тут в избытке. Единственно, чего не хватает — чувства меры. Наверное, Юрчевскому показалась очень оригинальной «версия» о Воланде как о креатуре тайных обществ, взлелеянных в недрах советских спецслужб. Утешает хоть то, что у автора хватило такта не касаться линии Иешуа.

Ближе к финалу Юрчевский делает довольно-таки вялую попытку связать разлохмаченные концы с концами. В разговоре с невесть откуда взявшимся подельником-драбантом с подозрительным именем Габриэль мимоходом бросается фраза о том, что, возможно, и сам Повелитель Слов, и вся эта катавасия с исправлением имен — тоже некое литературное повествование, в сюжете которого возится драбант высшего порядка… Но эта «оригинальная» мысль так и пропадает втуне, не получив никакого развития, а герой, увлеченный Геллой (единственный неожиданный ход во всем романе), решает остаться в той невероятной Москве, правда, несколько улучшив ее для своих личных удобств. Роман фактически обрывается на полуслове, на том месте, когда Гелла, получившая «вольную» от своего господина, и герой вселяются в роскошную квартиру бывшего ответработника и беседуют о том, как им славно будет по ночам пугать прохожих…

Так что же мы имеем в сухом остатке? Понятно, что для любителя фантастики — это криво сколоченное скучное повествование без начала и конца, своего рода выставка развешанных ружей, ни одно из которых так и не выстрелит. Разумеется, «мейнстримная» тусовка, в которую входит автор, ударит в литавры и тамбурины, это будет раскручено в прессе и так далее по уже набившему оскомину сценарию. Мы и раньше наблюдали, как известные писатели и поэты, не скрывавшие своего пренебрежительного отношения к фантастике, вдруг словно прозревали (или слепли) и выдавали «на гора» маловразумительную прозу. Почему-то «взрослым» дядям очень хотелось в нашу песочницу. И теперь время от времени кто-то из «серьезных» вдруг делает странный курбет, а фэны возбужденно спорят, вносить сей опус в номинационные списки или не вносить.

В одном из обзоров в «толстом» журнале мне попалась на глаза фраза критика о том, что «Юрчевский наполняет литературный процесс свежей кровью». Это корявое высказывание заставило задуматься вот о чем: а что, если все так называемые «заимствования», «продолжения» и иные формы эпигонства суть проявления некоей, доселе неизвестной формы вампиризма? Может, сам факт обращения людей не всегда бездарных, а порой даже талантливых к ненавистным жанрам и направлениям всего лишь проявление особо изощренного голода? Может, поэтому в свое время Вознесенский, Евтушенко, Айтматов, Тарковский припадали к чуждым водам… или то была не вода?

Может, отсюда и безответная любовь некоторых фантастов к «серьезной» литературе?

Тогда упреки справедливых, но излишне суровых блюстителей чистоты жанров становятся бессмысленными. Критикой тут не поможешь. Знатоки рекомендуют крест, серебро и осиновый кол.

Это шутка.

Павел ЛАЧEB

Алексей Ильин «Дилетант» НОВАЯ ИУДЕЙСКАЯ ВОЙНА

За последние десять лет в отечественной фантастике произошли значительные перемены. В частности, рухнул один из столпов, поддерживавших небесную твердь, затонул один из китов — утопия. Впрочем, антиутопия тоже ненадолго пережила свою извечную оппонентку. На смену этим двум жанрам пришел новый — единый и синкретический — «имперская» фантастика. В прежние годы империю было принято ругать. Потом империю столь же страстно стали воспевать. Затем кое-кто задумался: а что же он, собственно, воспевает?..