Елена Лебедева - В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку»

• Название: В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку»
• Автор: Елена Лебедева
• Жанр: Русское современное

Мы часто думаем, что счастье впереди. Еще немного усилий – и там, за поворотом, или, может быть, в далекой стране наконец-то откроется главное, что-то самое важное в жизни… И мы мчимся, летим, преодолеваем все немыслимые трудности, теряем и находим, плачем и смеемся, и однажды… мы находим его, иногда совсем не там, где предполагали… Чтобы это понять, мы отправляемся в путь…

Главная героиня охотится на секреты счастливой жизни в самых развитых странах мира – Австралии, США, Франции, Великобритании и Швейцарии.

Все герои книги – реально существующие люди. Некоторые живут за границей, другие – в России, некоторые собираются возвращаться на родину, другие – мечтают уехать. Все описанные события действительно происходили в Нью-Йорке, Цинциннати, Луисвилле, Вашингтоне, Денвере, Лондоне, Лозанне, Монтре, Цюрихе, Сиднее, Перте, Бруме, Париже и Москве.

И это уже позволит сделать читателю свои выводы, в какой же стране жить хорошо, опираясь на научные статистические методы: «Тенденции, однако…»

---

В холодильнике еще оставались консервированные огурцы и патиссоны, и она решила, что огурцы – это как раз закуска что надо. Налив четыре рюмки водки, она произнесла тост: «На здоровье» и показала, как надо чокаться, объяснив, что пить надо залпом и потом закусывать огурцом. Три её «собутыльника», видимо, невнимательно её слушали, а может быть, её английский язык был недостаточно хорош, но они начали нюхать водку, как бы ища аромат, потом начали пить маленькими глотками, пытаясь ощутить вкус.

– Повторяю еще раз, – строго сказала она. – Водку пьют залпом.

– А в чем же удовольствие? – тихим голосом спросил педантичный брат Трэйси, который, видимо, привык делать всё правильно.

– Удовольствие будет позже, – раскрыла она секрет. – Потом будет релакс, и не забудьте поговорить по душам.

Было девять вечера. К разнице во времени она никак не могла привыкнуть, поэтому в прямом смысле валилась с ног. Сославшись на усталость, она поднялась наверх и легла спать, оставив их втроем с начатой бутылкой водки и огурцами на тарелке. Уже засыпая, она старалась сделать для себя какие-то выводы о сегодняшнем вечере, но абсолютно не могла сконцентрироваться… «Подумаю об этом завтра», – решила она, как Скарлетт О’Хара.

Утром она спустилась вниз, как обычно. И сразу поняла: что-то случилось. Дом как будто вымер, только из хозяйской спальни доносились приглушенные голоса. Открыв дверь, она увидела трех мужчин, лежащих рядом на супружеской кровати с полотенцами на головах. В комнате сидели Трэйси и Сара – сестра Вилли. Бабушки не было, детей тоже. Видимо, старых и малых каким-то образом изолировали на время, чтобы не ослабить авторитет главы семейства их глазах. Увидев её, женщины сообщили, что с мужчинами произошло что-то неладное, потому что им было плохо всю ночь и сейчас они чувствуют себя ужасно. Женщины решали, вызывать врача или нет. Причина была известна только ей. Она пошла на кухню, открыла холодильник. На полке стояла пустая банка из-под консервированных огурцов. Патиссонов тоже не было. В мусорном ведре валялась пустая бутылка из-под водки. Да, слабыми оказались американцы, улыбнулась она про себя. Вернувшись в спальню, она успокоила женщин: что к обеду всё пройдет. Они удивились её познаниям в области медицины и спросили, как называется эта болезнь. «Я не доктор, но знаю, – ответила она. – Болезнь называется похмелье». Перевести это слово с русского она не могла. А они потом не смогли его повторить в разговоре с доктором. Насчет быстрого выздоровления ей сначала никто не поверил. Однако вызванный врач, как выяснилось, мог прийти только послезавтра, ничего не оставалось, только ждать. Как и следовало ожидать, к обеду мужчины почувствовали себя лучше, а вечером Вилли подошел к ней и попросил не говорить его жене настоящую причину их болезни. И потом добавил, что вчерашний вечер был самым душевным в его жизни…

Разница во времени с Россией составляла десять часов. И это для неё оказалось самым большим испытанием. Она просыпалась в два часа ночи, а в три часа дня сознание просто выключалось. Она продолжала ходить и говорить, но это была не она. Учитывая её скромные познания в английском, такое постоянное состояние зомби могло сорвать весь план раскрытия секретов, ради которого она сюда приехала.

… Первым в плане посещений фирм стояла швейная фабрика. Настоящая американская фабрика, основанная прадедушкой сегодняшнего владельца. На этой фабрике шили формы для девочек частных школ. Из года в год ни фасон, ни расцветка не менялись. Юбки в складку и жилетки для девочек из ткани «шотландская клетка». Только на этой фабрике гарантировали качество: полоски по боковому шву юбки и плечу жилетки всегда совпадали!

Такова была первая информация, которую с гордостью преподнес ей нынешний потомственный владелец фабрики Джон Дик. В его внешности не было ничего особенного. Он был невысокого роста, одет в обычные синие джинсы, какую-то зеленую линялую толстовку и ярко-красную бейсболку, которая завершала образ богатого наследника. «Не буду судить по одежде. Вдруг у этого человека «ума палата», – решила она.

Перед посещением фабрики предполагался ланч, и Джон пригласил ее, как он сказал, в ресторан «с видом на великую реку». Они сели в его машину и через полчаса остановились на набережной маленькой речушки с водой желто-коричневого цвета. Он спустился по деревянным ступенькам к воде, зачерпнул её рукой, и, преклонив колено, с пафосом произнес:

– Это моя река Огайо, я люблю её и горжусь, что живу на её берегу!

Решив ничему не удивляться, она постаралась приглядеться повнимательнее, но зрение её не обманывало: это была обычная речушка с грязной водой, шириной метров двести. Она оглянулась, как бы ища в окружающем её пространстве что-то, что придаёт значимость этому месту. Рядом было только небольшое здание ресторана.

… Она жила на берегу Волги. Стихи «О Волга!.. колыбель моя! Любил ли кто тебя, как я?» – она знала с детства. В школе она учила, что Волга – самая длинная и самая широкая река в Европе, но это были чистые знания, которые существовали отдельно и не влияли на её жизнь. В её городе в самом узком месте ширина реки составляла три километра. Она не знала, любила ли она и испытывала ли чувство гордости за «свою» реку. Волга всегда была в её жизни. А когда что-то существует всегда – этого не замечаешь. Если она приезжала в город, где не было реки, она мысленно жалела людей, которые там живут. О том, как им не повезло, она никогда им не говорила. Они же не виноваты.

Лето в её городе было настоящим и достаточно длинным – с мая по сентябрь. Было жарко, но комфортно жарко, как и должно быть летом. Обычно одна неделя выдавалась особенно жаркой, и все говорили: «Ну что это за лето такое, жаркое ужасно, вот бы дождь прошел!» Дожди тоже были – теплые летние дожди, иногда даже проливные, но это случалось всего один или два раза за лето. Тогда говорили: «Ну что это за лето, дождь целый день, хоть бы уж солнышко выглянуло!»

Такой климат позволял поспевать не только яблокам и грушам, но и клубнике, малине, винограду, абрикосам, дыням и арбузам. Обычно в понедельник все обменивались друг с другом сведениями о том, как провели выходные. Все отдыхали по-разному: кто был на даче, кто на пляже, на рыбалке, на турбазе, на катере, на яхте, в кафе на набережной. Но неизменно получалось, что все были на Волге.

Ее выходные проходили на даче подруги. Дача была построена на высоком берегу Волги, что называется, на первой линии. Пляж был внизу. Но вид с высоты холма – семь километров воды с островами – был великолепен. Волга каждый день была разного цвета. В зависимости от настроения солнце изменяло цвет воды от ярко-синего до серо-стального. Ветер и облака вносили в картину движение, птицы отвечали за звук, а деревья и цветы добавляли к запаху реки пряные ноты. И хоть она не считала себя романтиком, этот фильм формата 3D можно было смотреть часами. Летом вода в Волге прогревалась до двадцати пяти градусов. Но даже когда вода в июле, что называется, цвела, она не была такого грязно-желтого цвета, как великая река Огайо. Только сейчас к ней вдруг пришло чувство гордости и какого-то превосходства. Она подумала снисходительно: «Джон же не виноват, что здесь родился…»

За обедом не произошло ничего примечательного. Еда была без затей. Даже, можно сказать, никакая. Необычным был размер порций – в два раза больше обычного. «Много невкусной еды – это гораздо хуже, чем мало невкусной еды», – пришла она к неожиданному выводу. Потом, правда, решила, что, так как ресторан не может быть плохим, то проблема в ней: просто она не понимает вкус еды из-за разницы во времени. Сейчас по её биологическим часам было два часа ночи.

На фабрике работало сто пятьдесят человек. При ближайшем рассмотрении все они оказались китайцами. Да, подумала она, а на этикетках, наверное, пишут «Made in USA».

А мы с гордостью спрашиваем друг у друга:

– Твоя кофта китайского производства?

– Мммм, а моя – из США!!!

Как только они зашли в кабинет, раздался телефонный звонок. Джон взял трубку и, быстро что-то ответив, радостно улыбаясь, посмотрел на нее.

– Произошло ЧП. Тебе повезло: ты сможешь увидеть, как мы действуем в критических ситуациях. – Он взял с полки толстую книгу, и они вышли из кабинета.

Для кроя ткань обычно складывают в пятьдесят слоёв. Получается слой толщиной около десяти сантиметров. Поверх накладывают выкройку, и закройщица электрическим ножом вручную вырезает пятьдесят деталей одновременно. Для того чтобы клеточки на ткани при шитье совпадали, каждый слой вначале фиксируют на специальных гвоздиках. Сегодня по какой-то причине деталь кроя на плече сместилась, и одно плечо выкроилось длиннее на один сантиметр. И произошло страшное: когда детали раздали швеям на конвейер, одна из них увидела, что клеточки на левом плече не сходятся!!!

Они с Джоном подошли в тот момент, когда несколько человек стояли вокруг стола, и каждый говорил, что это его вина. Это моя вина, говорил менеджер, я не проверил. Нет, это я виновата, говорила закройщица, это я сдвинула выкройку. Нет, это моя вина, «тянул на себя одеяло» другой менеджер, я раздавал детали швеям. Увидев их, все смолкли.