Владилен Воронцов - Судьба китайского Бонапарта

• Название: Судьба китайского Бонапарта
• Автор: Владилен Воронцов
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5—250—00446—6

Это первая в нашей стране книга о Чан Кайши (Цзян Чжун-чжэне), более 20 лет возглавлявшем в Китае режим, свергнутый в 1949 г о результате народной революции, и укрывшемся после этого с остатками своих войск на острове Тайвань. Каким образом он вошел в китайскую революцию, стал сначала одним из соратников Сунь Ятсена, а затем отошел от его линии? Как сложилась жизнь Чан Кайши и судьба его сына Цзян Цзинго, пробывшего в СССР 12 лет, комсомольца 20-х, завершившего свой путь на посту «президента» Тайваня? На эти и другие вопросы отвечает автор в написанной в жанре документальной публицистики книге, в которой использует новые, в том числе и архивные, материалы.

---

Чан провел 11 дней в Шанхае. Здесь он получил послание от Ли Цзунжэня и Янь Сишаня. Соперники потребовали передать всю власть президенту и правительству, возвратить переправленные на Тайвань ценности для «финансирования деятельности президента»; Чан Кайши предлагалось выехать в Европу или Америку для сбора необходимых правительству средств. Он не стал медлить с ответом. «Вы настаиваете на том, — писал он, — что я должен выехать за рубеж. Я не могу поступить так, поскольку я не милитарист. Но я согласен на то, чтобы не касаться государственных дел. С завтрашнего дня я полностью снимаю с себя ответственность за эти дела» Свое слово на этот раз Чан сдержал. Он отбыл на Тайвань, а посол Стюарт в это время налаживал связи с представителями КПК. Бывший слушатель Яньцзинского университета Хуан Хуа, говоря теперь со Стюартом от имени КПК, выражал недовольство по поводу продолжающейся помощи США гоминьдановскому режиму.

12 мая начался штурм Шанхайского укрепленного района. 27 мая над Шанхаем было водружено знамя НОАК. «Второго Сталинграда», о котором говорили местные милитаристы, здесь быть и не могло. Победители взяли в плен более 100 тыс. солдат и офицеров. Чан Кайши выступил с речью в Тайбэе. «Если мы не возвратим Шанхай за четыре месяца, — поклялся оратор, — я покончу с собой!» Сколько таких клятв пришлось давать беглецу за свою жизнь! С материка продолжали поступать печальные для него новости. Становились обычными вести о переходе гоминьдановских чинов на сторону КПК. Это не удивляло. Поражало другое. Как мог, например, мэр Шанхая У Шаошу предать своего патрона? Он обладал секретными документами, списками лидеров тайных обществ, агентов Гоминьдана и т. п. Все эти документы У передал в руки представителей КПК, оборвав таким образом надежную связь Чан Кайши с Шанхаем.

От президента Ли в Тайбэй полетел с письмом Янь Сишань. Снова, в который раз, призыв к благоразумию. «Все наши соратники надеются, что вы приедете в Гуанчжоу и поведете нас… — говорилось в письме, — и я сам искренне надеюсь, что буду ежедневно пользоваться вашими советами и получать ваши указания». Янь Сишань уговаривал генералиссимуса не слушаться американских политиков, вернуться на материк, создать твердое военное правительство.

«Американцы думают, — философствовал Янь, — будто они знают, что хорошо для Китая. Но что они знают о Китае? Они видят Китай глазами миссионеров… Они хотят предложить Китаю свой вид демократии, не принимая во внимание условия в Китае. Но мы едим рис, а они — хлеб. Означает ли это, что мы должны есть хлеб, чтобы стать демократической нацией?» Янь знал о приверженности супруги Чан Кайши идеалам американской демократии. «Если бы я был госпожой Чан, — неожиданно заявил милитарист, — я бы позабыл об американцах. Что стоит демократия, если нет ни одной страны, где она практиковалась бы». Янь Сишань возвратился в Гуанчжоу с пустыми руками.

Чан Кайши слишком тесно связал себя с Вашингтоном, чтобы довериться советам Янь Сишаня. В июле он получил от своих агентов в США успокаивающие заверения: ведущие деятели республиканской партии намереваются отстаивать политику «непризнания» китайских коммунистов, а также изучить планы дальнейшей помощи Гоминьдану. Лоббисты Миллар и Гудвин уделяют особое внимание партийным лидерам и в то же время пытаются избежать раскола в партийных рядах, по вопросам китайской политики особенно.

В июле Чан Кайши — на Филиппинах. Здесь вместе с президентом Квирино подписывает коммюнике с настойчивым требованием организовать Тихоокеанский пакт. Этот шаг вписывался в русло мероприятий Вашингтона, направленных на консолидацию проамериканских сил в Азии и на Тихом океане. Но между встречами с Квирино и с президентом Южной Кореи Ли Сын Маном в Сеуле Чан все же посетил Гуанчжоу. Выступая там 16 июля перед членами ЦИК Гоминьдана, Чан Кайши сказал: «Я чувствую стыд за свое возвращение в Гуанчжоу при нынешних условиях отступления и поражения. Я не могу не отметить, что должен разделить большую долю ответственности за поражение. Я напуган размахом спекуляций и контрабандой опиума в Гуанчжоу…» Чан Кайши признавал ответственность правительства за положение дел во временной столице. «…Мы должны удержать Гуанчжоу, наш последний порт, последнее место, опираясь на которое мы сможем использовать свой флот и авиацию», — заявил Чан Кайши перед членами ЦИК. 21 июля Чан Кайши покинул Гуанчжоу, уже навсегда.

Драма приближалась к развязке. Руководители КПК, натолкнувшись на нежелание Вашингтона пожертвовать Чан Кайши, активизировали военные действия. За своими плечами они ощущали международную поддержку.

В начале июля 1949 г. в Москву прибыла делегация КПК во главе с Лю Шаоци. Состоялись беседы китайских руководителей с И. В. Сталиным. В своих воспоминаниях Ши Чжэ довольно подробно воспроизвел их содержание. Во время третьей беседы Лю Шаоци сообщил Сталину о планах КПК образовать к 1 января 1950 г. центральное правительство. Последовал вопрос Сталина: «…где вы разместите свое правительство? Государство не может оставаться без правительства». Руководители КПК связывали свои надежды с признанием нового правительства прежде всего со стороны Советского Союза, не надеялись в этом смысле на державы Запада, хотя последние не прекращали политическую игру с КПК. В августе 1949 г., когда делегация КПК возвращалась на родину, Сталин, напутствуя Лю Шаоци, снова заявил:

«Время без правительства не должно быть очень долгим, в противном случае зарубежные страны воспользуются этим моментом для вмешательства, вплоть до объединенного вмешательства, в этом случае вы окажетесь в трудном положении»[88].

Мао Цзэдун получил гарантии признания новой власти со стороны северного соседа, и вскоре, 18 августа 1949 г., появилась статья руководителя КПК «Прощайте, Лейтон Стюарт», где было сказано следующее:

«Слушайте же, те из китайцев, которые полагают, что победа возможна и без международной помощи… США не выставили большого количества войск для наступления на Китай не потому, что правительство США не хотело этого, а потому, что у него были свои опасения… Правительство США опасалось, что народы Советского Союза, Европы и всего мира выступят против него…»[89]

21 сентября в Пекине открылась сессия Народной политической консультативной конференции Китая (НПКК). На сессии был принят Закон об организации Центрального народного правительства Китайской Народной Республики, а также решения о столице, гимне и флаге КНР. В последний день работы, 30 сентября, НПКК избрала свой постоянный рабочий орган — Всекитайский комитет и Центральное народное правительство КНР. 1 октября 1949 г. на многотысячном торжественном митинге в Пекине, на площади Тяньаньмэнь, была оглашена декларация Центрального народного правительства о создании Китайской Народной Республики.

В правительственной декларации говорилось, что народная освободительная война в основном выиграна и большинство народа страны освобождено. Правительство заявляет, что оно является единственным законным правительством, представляющим весь народ Китая, и готово установить дипломатические отношения с любым иностранным государством, которое будет соблюдать принципы равенства, взаимной выгоды и взаимного уважения, территориальной целостности и суверенитета. Пост председателя правительства занял Мао Цзэдун.

2 октября 1949 г. КНР была признана Советским Союзом, который установил с ней дипломатические отношения. Советским послом в КНР был назначен Н. В. Рощин, а послом КНР в СССР — Ван Цзясян.

Вместе со своими соотечественниками на празднике провозглашения КНР были и те, кто длительное время вынужден был сотрудничать с Чан Кайши. Здесь была вдова Сунь Ятсена — Сун Цинлин. Она восторженно встретила образование КНР. Новое правительство, по ее словам, стало подлинно народным, демократическим. Она призывала сограждан нового Китая посвятить себя задаче предотвращения разрушения цивилизации, использовать всю энергию человека и все созданное им ради счастья простых людей повсюду в мире. Сун Цинлин умерла 29 мая 1981 г. в возрасте 88 лет, спустя 13 дней после того, как ее официально объявили в Пекине почетным президентом КНР.

На площади Тяньаньмэнь находились и гоминьдановские генералы, перешедшие на сторону КПК. Христианского маршала Фэн Юйсяна, проживавшего некоторое время в США, подстерегла нелепая смерть: в августе 1948 г. он погиб, возвращаясь в Китай, в каюте парохода, задохнувшись в дыму во время пожара. Но его вдова нашла приют в КНР.

Чан Кайши теряет связь с материком. 10 октября в своем послании изгнанник клеймит «советскую агрессию» в Китае и объявляет о решимости бороться до конца. Гоминьдановский президент Ли Цзунжэнь не скрывал своего раздражения, когда говорил с соратниками о Чан Кайши, и хотел публично заклеймить генералиссимуса, но воздержался. Он выехал на лечение в США. На призывы приехать на Тайвань он не ответил.