Святослав Логинов - Многорукий бог далайна

• Название: Многорукий бог далайна
• Автор: Святослав Логинов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-699-01698-8

Эта книга — о возникновении и разрушении далайна — мира, который создал Творец, старик Тэнгэр, уставший от вековой борьбы с многоруким порождением бездны Ёроол-Гуем, ненавидящим всё живое. Он решил сотворить мир специально для Многорукого — просто для того, чтоб тот не мешал ему думать о вечном. В этом мире, созданном по меркам дьявола и для обитания дьявола, человек, созданный по образу и подобию Божьему, изначально дьяволу в жертву обречен. Но по воле Тэнгара раз в поколение в далайне рождается человек, который в силах изменить его так, что в нём не будет места самому Многорукому. Никому это не удавалось, пока не появился Шооран…

---

— Откуда взялась эта земля, непохожая на крест Тэнгэра, и можно ли нам собирать на ней чавгу?

Старейшина не знал ответа, но не хотел в том сознаться. Он погладил себя по животу и важно сказал:

— Откуда взялась земля — это моя тайна. Чавгу на ней собирать можно, но половину вы должны отдавать мне.

Люди поверили, илбэч промолчал, а дурак ничего не понял, и стало по слову старейшины.

Другой раз старейшина послал людей на север, а илбэч пошел на юг и сделал там оройхон. Вернувшись люди немало изумились и спросили старейшину:

— Откуда эта земля, изменившая мир, и не будет ли чавга на ней горькой?

Старейшина раздулся от гордости, став толще авхая, и промолвил:

— Рождение земли — моя тайна. Чавга на этой земле сладка, но половину сбора вы должны отдавать мне, а четвертую часть — храброму цэрэгу, чтобы он защищал вас от разбойников.

Люди согласились, илбэч промолчал, а дурак снова ничего не понял.

В следующий раз старейшина приказал всем идти на запад, ловить тукку и вонючего жирха, и все пошли куда следует, лишь илбэч отправился на восток. Вернувшись люди увидели новый оройхон, удивились и начали спрашивать:

— Откуда эта обширная земля, и есть ли на ней жирх и колючая тукка?

Старейшина напыжился, раздавшись вширь словно далайн, и изрек:

— Тайна оройхона останется моей. Вы можете жить здесь и охотиться, но половину добычи вы будете отдавать мне, четвертую часть цэрэгу, а остальное — честному баргэду, чтобы он кормил вас.

Люди заволновались, а илбэч, хоть и должен был молчать, крикнул старейшине:

— Ты говоришь неправду! Ты ничего не знаешь о рождении земли. Зачем нам отдавать свое добро тебе и твоим слугам?

— Может быть ты знаешь, откуда пришла земля?.. — усмехнулся старейшина. — Тогда расскажи об этом нам.

Но илбэч не мог ничего сказать, потому что боялся проклятия Ёроол-Гуя, и отступил. Люди, смирившись, пошли по домам, лишь дурень Бовэр остался на суурь-тэсэге стоять с разинутым ртом и ковырять пальцем в носу.

На четвертый раз старейшина отправил людей на восток, а илбэч снова не послушал его и пошел на запад. Но он не заметил, что дурень Бовэр тоже не пошел вместе со всеми и шатается по оройхонам. Едва илбэч кончил свою работу, как дурень выскочил неведомо откуда и закричал, показывая пальцем:

— Я все видел! Я знаю — ты илбэч!

— Тише! — испугался илбэч. — Об этом нельзя говорить…

Но дурак ничего не понимал и не мог остановиться.

— Ты илбэч! — кричал он, подпрыгивая. — Ты поставил четыре оройхона, и теперь злой Ёроол-Гуй не может достать середины креста Тэнгэра! Я стану жить там, и Ёроол-Гуй не съест меня. А когда ты построишь новые сухие оройхоны, мои дети заселят и их. Скорее строй еще!

— Замолчи! — просил илбэч, но дурак радовался и кричал от радости.

Старейшина, сидевший на центральном оройхоне, услышал крик и пошел посмотреть, кто там шумит. Он увидал новый оройхон, разобрал вопли Бовэра и все понял. Тогда он начал говорить особые отомстительные слова:

— О господин мой, Ёроол-Гуй! Этот человек восстал на мою власть и оскорбил твое величие. Накажи его!

По этим словам Ёроол-Гуй явился и взял илбэча. Так впервые исполнилось давнее проклятие.

Дурень Бовэр, увидав, что он натворил, убежал на сухой оройхон, сел возле суурь-тэсэга и заплакал. Он плакал день и ночь, слезы текли ручьями через весь оройхон, они смыли нойт и выгнали из шавара зверье. Ведь недаром говорится, что дурацкая слеза не солона. Люди вернулись с дальнего оройхона и стали спрашивать дурня, что случилось, но он лишь всхлипывал, охал и кряхтел, потому что разучился говорить. Но уж зато старейшина не молчал и все повернул к своей пользе.

С тех пор прошло много лет и жило немало илбэчей, но едва один из них делает сухой оройхон, как является вода, а за ней и забывшие речь, потерявшие от безделья ноги, но не нашедшие ума внуки дурня Бовэра. И хотя судьба водяного дурня — быть съеденным, все же они счастливы. Ведь их жизнь напоминает всем умеющим видеть, что мир делается не только умниками.

4

Первые два оройхона, в том числе и родной Свободный оройхон Шооран преодолел частью бегом, когда поблизости никого не было, а частью ползком, когда навстречу попадались толпы переселенцев. Перед людьми, к которым он так стремился, Шооран начал испытывать ужас. Чудилось, что первый же встречный закричит: «Это он, это илбэч!» — и тогда случится страшное. Но когда позади остался не только свободный оройхон, но и земли западной провинции, где он жил с мамой, Шооран немного успокоился, а точнее, устал бояться.

Он шел по мокрому оройхону, на всякий случай держась поближе к поребрику, когда неожиданно его остановили. С полдюжины людей — не то земледельцев, не то слишком хорошо одетых изгоев, не скрываясь шагали по поребрику, и один из них приметил за тэсэгом Шоорана.

— Эгей, парень! — крикнул он — Ты оттуда?

Шооран молча кивнул.

— И что там?

— Дерутся, — сказал Шооран, судорожно придумывая, что бы еще добавить.

— А земля-то есть?

— Не знаю, — наконец выбрал линию поведения Шооран. — Я не дошел.

— А мы дойдем! — хохотнул изгой. Он спрыгнул с поребрика, подошел к Шоорану, улыбаясь щербатым ртом и благоухая брагой, представился: — Благородный Жужигчин — одонт новых земель. Ну-ка, что ты там у меня наворовал? — и он рванул у Шоорана туго набитую наплечную сумку.

— Отдай! — закричал Шооран, но Жужигчин не слушал.

— Ого! — завопил он радостно. — Да тут не чавга, тут настоящая жратва! И барахла полно!

Хотя в группе было трое мужчин, каждый из которых казался заведомо сильнее его, Шоорану не стало страшно. Возможно оттого, что он понял: илбэча в нем не признали. Шооран подскочил к Жужигчину, дернул сумку к себе. Это ужасно напоминало недавнюю драку двух бродяг, но Шооран был слишком возмущен грабежом, чтобы вспоминать и сравнивать.

Жужигчин ударил ногой в живот. Кольчуга спасла от игл, а может быть, их просто не осталось в сношенном башмаке, но удар заставил согнуться от боли. Когда черные круги в глазах перестали вращаться, Шооран увидел, что все трое мужиков толкаются над его сумкой, перебирая уложенные там вещи. Не разгибаясь, Шооран шагнул вперед и ударил ногой. Теперь-то иглы точно достигли цели! Жужигчин с воплем повалился в нойт. Шооран, пристально глядя на двух оставшихся противников, поднял гарпун.

— Отдайте сумку!

Один изгой попятился, но второй резко выдернул из под полы свернутый в клубок хлыст и наотмашь секанул им. Пока хлыст описывал свистящую дугу, Шооран отпрыгнул в сторону, и удар лишь разбрызгал грязь.

«Хлещется, словно парх усами», — подумал Шооран, уходя от второго удара. После третьего шлепка он прыгнул почти под самый ус, так что изгою, который при каждом ударе гасил движение, пришлось разворачиваться и долго тащить оружие на себя, чтобы рубануть вновь. Этого Шооран ему не позволил. Подскочив вплотную, он ударил гарпуном. Ему показалось, что зазубренное острие пробило куклу, слепленную из грязи, так слабо было сопротивление. Рванув гарпун на себя, Шооран повернулся к Жужигчину. Тот отползал, пихаясь здоровой ногой, оставляя в грязи глубокую борозду, и кричал:

— Я пошутил! Вот твоя сумка! Я пошутил!

Женщины на поребрике визжали.

Шооран подхватил растерзанную сумку и кинулся бежать. Лишь пробежав чуть не целый оройхон, он остановился, выбрался на чистый поребрик, сел. Руки дрожали. Как-то вдруг Шооран понял: только что он убил человека. Даже если изгой останется жив, это все равно ничего не меняет, ведь бил Шооран насмерть, и это оказалось легче, чем заколоть бовэра.

В стороне послышались голоса. Шооран вздрогнул. Сейчас подойдет еще кто-то, и ему опять придется убивать. Нет благодарение Тэнгэру, это идут женщины с чавгой. Но ведь потом придут другие, те, кто признает лишь право хлыста…

Шооран поднялся. Стараясь казаться грозным и решительным, побрел по дорожке.

Надо уходить. Куда?..

Дюженник Тройгал спустился вниз и остановился перед тяжелой костяной дверью. Темную кость густо покрывали резные завитки, и Тройгал с минуту простоял неподвижно, разглядывая резьбу и собираясь с мыслями. Дверь вела в покои одонта Хооргона, но самого хозяина не было в алдан-шаваре, и вряд ли он вернется сюда. Вчера одонта вызвал к себе великий ван, и теперь Тройгал, сопровождавший начальника, принес наследнику неутешительные новости. Ван был разгневан, что уже два года провинция Хооргона не поставляет в центральный арсенал харвах, и из-за этого срывается давно задуманный поход против изгоев.

А что мог сделать Хооргон? После смерти строптивой сушильщицы он оказался в отчаянном положении. Казалось, сама судьба ополчилась на него. Простолюдины, рискуя навлечь на себя гнев всемогущего одонта, отказывались заниматься опасным ремеслом, а принуждаемые, предпочитали сбегать и становиться изгоями, чем гибнуть в пламени. Немногие, кого удалось заставить взяться за щетку сушильщика погибали прежде, чем успевали хоть чему-то научиться. Переманить же сушильщика из другой провинции не удалось, несмотря на все старания. Можно было подумать, что кто-то специально не допускает их в земли Хооргона. А потом харвах перестал поступать и со Свободного оройхона — живший там сушильщик умер. Или в его смерти тоже виноват одонт? Нет, конечно. Хооргон все делал по-совести и старался как мог, но ван и слушать не стал оправданий. Очевидно, у него был на примете другой одонт, и государь просто искал, к чему бы придраться. Благородный Хооргон был брошен в темницу. Вскоре должно было последовать и назначение нового наместника.