Тонино Бенаквиста - Малавита

• Название: Малавита
• Автор: Тонино Бенаквиста
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00910-1

Семейство Блейков, оставив в Штатах роскошный современный дом, перебралось жить во Францию, в небольшой городок Шолон-на-Авре. Вселялись тайком, стараясь не привлекать к себе внимания.

Увлекательный, полный тонкого юмора роман французского писателя Тонино Бенаквисты принадлежит к лучшим образцам парадоксального детектива.

---

— А хуже всего их еда. Сколько я ни готовлю своим то, что они любят, у них одно на уме: вскочат из-за стола и прямиком в «Макдоналдс».

Магги почувствовала себя уязвленной. Делая из нее типичную американку, они подвергали сомнению ее добрую волю и усилия прижиться на новом месте. И это при том, что она была лишена гражданских прав и затем выслана из родной страны.

— Им неведомо понятие вкуса, все это знают.

— Абсолютно безграмотные люди. Я знаю, я туда ездил.

— А попробуйте вы сами там поселиться, — подытожил управляющий, — посмотрите, как вас примут!

Магги слишком настрадалась от косых взглядов на улице, от перешептываний за спиной, от общей иронии, сопровождавшей любое ее появление в общественном месте, вплоть до самых нелепых слухов, опровергнуть которые было невозможно. Сами того не желая, эти трое несчастных всколыхнули давнюю обиду. Самым парадоксальным было то, что, если бы Магги пригласили участвовать в беседе, она поддержала бы их по большинству пунктов.

— И они собираются править миром?

Ничем себя не обнаружив, она направилась в отдел хозяйственных товаров, добавила в корзинку с покупками три бутылки бытового спирта и коробок спичек, прошла кассу и вышла.

Снаружи угасал последний луч солнца, и день медленно клонился к вечеру. Сотрудники магазина чувствовали первые признаки усталости, покупатели начинали спешить, так и полагается работать в марте месяце, в шесть часов вечера, в душной и сонной атмосфере незыблемого ритуала.

Только вот откуда взялся запах жженой резины и ударил в ноздри кассиршам?

Одна из покупательниц дико закричала. Управляющий оторвался от журнала заказов и увидел, как за витриной колеблется странный огненный занавес. Языки пламени полностью перекрывали стекло и уже проникали внутрь магазина.

Подсобный рабочий отреагировал первым и вызвал пожарных. Покупатели устремились к аварийному выходу. Кассирши испарились, и только управляющий, давно путавший свою жизнь с жизнью магазина, не двигался с места, загипнотизированный пляской красно-желтых бликов.

Добровольцы из пожарной бригады Шолона-на-Авре не смогли спасти от огня ни железный занавес, ни полки, ни товары, — ничего, кроме ящика слегка помятых яблок сорта грэнни.

* * *

Бэль и ее одноклассники покинули лицей с последним звонком. Несколько трудных подростков, не торопясь домой, привалились к ограде с сигаретой в зубах или телефоном в руке, остальные как можно скорее уходили от лицея. Сначала ей было по пути с Эстель и Линой, дальше она пошла одна по бульвару Маршала Фоша, не задумываясь над маршрутом. Бэль принадлежала к тем, кто идет, легкой походкой, держа нос по ветру, с любопытством встречая все сюрпризы пути, убежденная в том, что горизонт всегда краше тротуара. Вся ее личность проявлялась в таких деталях, в этой манере идти вперед, веря в себя и в других. В противоположность брату, который не мог избавиться от детства с его травмами, она сумела обогнать прошлое на целый корпус и никогда не давала ему нагнать себя, даже в самые трудные моменты. Никто, кроме нее, не знал, откуда сходила к ней эта сила, которой часто недостает тем, кто пережил удары жизненных стихий. И даже если иногда ощущались толчки былого землетрясения, статус жертвы никоим образом ее не привлекал. Не тратя зря силы на сожаления, она направляла их на становление и развитие, на преодоление гандикапа.

Старый «рено-5» цвета серый металлик догнал ее и остановился, из машины ей махали двое парней. Это были те самые ученики из последнего класса, которые утром раскрыв рот смотрели на красный лифчик новенькой. Они тут же вбили себе в голову, что надо непременно познакомиться, проявить гостеприимство, показать город.

— Нет, спасибо, ребята…

Она снова направилась к дому, хотя мысль о том, что за ней стали ухаживать в первый же день занятий, показалась ей забавной. У нее не было ни малейшей нужды сомневаться в собственном очаровании, оно ощущалось всегда, с самого ее рождения. Родители назвали ее Бэль, не подозревая, насколько красивой она станет. Как много смысла в таком коротком слове. Кто мог представить, что во Франции это имя вызовет столько проблем? В то время ни Магги, ни Фред и не знали толком, где находится Франция.

— Oh please, please, Miss America!

Они так уламывали ее, что Бэль засомневалась, по какой улице идти к дому.

— А где ее дом?

— На улице Фавориток.

— Это в той стороне.

— Залезай, мы тебя подвезем.

Она дала уговорить себя и уселась на заднее сиденье. Внезапно ребята замолчали, удивляясь, что она все же согласилась, они заранее были уверены в отказе и оказались не подготовлены к перемене ситуации. А вдруг эта девица совсем не так неприступна, как все, вдруг она готова на гораздо большее? Американцы настолько всех опередили, а уж в области морали точно. Они тайком переглянулись и разрешили себе включить воображение.

— Эй, ребята, кажется, мы не туда свернули…

Вместо ответа они забросали ее вопросами про то, как она жила до Шолона. Напрягаясь гораздо больше, чем Бэль, они старались заполнить паузы, говорить, что угодно, строить из себя взрослых мужчин, — ее позабавило такое ребячество. Машина затормозила возле Виньолетского парка, на съезде с шоссе, которое прямиком уходило к самой Бретани.

— Здесь что, остановка? — спросила она.

Внезапно наступила темнота. Болтовню сменили все более подозрительные паузы. Бэль в последний раз попросила отвезти ее домой. Парни вышли из машины и вполголоса обменялись несколькими фразами. А вдруг повезет, риск-то невелик, все как в кино, сначала новенькая их поцелует, потом, может быть, еще как-нибудь приласкает, почему бы и нет, кто знает, как оно случается. А если экспедиция обернется неудачей, они всегда успеют разыграть полнейшую невинность. Бэль подумала о том, что ей придется делать сразу по возвращении домой: исписать кучу бумаги, чтобы заполнить личное дело, свести воедино расписание своих школьных занятий, сравнить с расписанием брата, наклеить этикетки на учебники, составить список недостающего, — вечер будет тянуться бесконечно. Она стояла, прислонившись спиной к дверце машины, ожидая, пока один из двух кретинов поймет, что прогулка закончена. Прежде чем признать себя побежденными, они предприняли последнюю попытку сближения, и один из них осмелился положить руку на плечо Бэль. Она сокрушенно вздохнула, нагнулась, схватила лежавшую на заднем сиденье теннисную ракетку и четким движением разбила ее ребром нос самого предприимчивого из парней. Второй, оцепеневший при виде такой спонтанной и такой жестокой реакции, отступил на несколько шагов, но не избежал паса ракетки вверх, чуть не оторвавшего ему ухо. Когда ухажеры валялись на земле с залитыми кровью лицами, Бэль опустилась возле них на колени и уверенными движениями медсестры ощупала поражения. К ней вернулась невинная улыбка и вся ее доброжелательность к человечеству. Садясь в машину, она напоследок обернулась и сказала:

— Ребята, если вы так будете браться за дело, ничего у вас с девчонками не получится.

Она тронулась с места и вернулась на шоссе, насвистывая мелодию Кола Портера, потом бросила машину в ста метрах от улицы Фавориток и вернулась домой пешком. Перед решеткой сада она встретилась с матерью, которая в то же время возвращалась домой, и взяла у нее из рук пакеты с покупками. Выскочивший неизвестно откуда Уоррен закрыл калитку, и все трое вошли в дом.

Фредерик стоял одним коленом на полу и накладывал собаке еду, он совершенно не удивился тому, что родственники явились разом и в полном составе.

— Ну, какие происшествия?

Как будто сговорившись, все трое хором ответили:

— Никаких.

2

Сколько стоит человек?

Какова цена человеческой жизни? Знать, сколько за тебя дают, — все равно что знать день своей смерти. За меня дают двадцать миллионов долларов. Это огромная сумма. И гораздо меньше, чем я думал. Я, наверно, один из самых дорогих людей в мире. Стоить так дорого и жить так дерьмово — вот уж несчастье. Если б у меня были эти 20 миллионов, я знаю, что бы сделал, — отдал бы их целиком за свою прежнюю жизнь, когда я еще не стоил таких денег. Что сделает с этой суммой человек, который всадит мне пулю в голову? Вложит все в недвижимость и будет себе жить остаток жизни припеваючи, на Барбадах. Все они так делают.

Самое смешное, что в прежней жизни мне случалось заниматься парнями, за чью голову давали большие деньги, как сегодня за мою («заняться» у нас означает сделать так, чтоб этот самый парень уже не мог никому навредить). Я не был специалистом по устранению свидетелей, но ассистировал хитману (наемному убийце, как говорят лохи), которому мои тогдашние шефы поручили укоротить стукача Харви Туцци, — контракт на двести тысяч долларов, неслыханное дело. Несколько недель мы ломали голову, как помешать ему выйти со свидетельскими показаниями на большое жюри, — а я вам говорю про то время, когда ФБР еще не прошерстило все сценарии событий по части охраны раскаявшихся, перевербованных, — ну и задали мы жару кретинам-федеральщикам! Только про это долго рассказывать. Контракт на меня лично представляет в сто раз больше денег, чем премия за этого сучару Туцци. Представьте себе на минуту, что вас выставили под дуло лучших парней из организованной преступности, самых решительных убийц, высочайших профессионалов, которые притаились на каждом перекрестке. Я должен дико трусить. Честно говоря, в глубине души мне это льстит.