Роберт Хайнлайн - Звездный десант

• Название: Звездный десант
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Научная Фантастика

---

В любом случае, ни один инструктор не был ранен или убит на учениях. Как и мы — пулями. Смерть приносило иное оружие или случай. Знаете, кое-что может обратиться против тебя, если действовать не по правилам. Один из ребят ухитрился сломать себе шею, со слишком большим энтузиазмом прыгнув в укрытие, когда по нему выстрелили в первый раз. Пули его даже не задели.

Фокус с настоящими пулями был причиной моего понижения в звании. Сначала с меня сняли шевроны, и вовсе не за то, что я что-то сделал, но за то, что совершило мое подразделение, когда меня и рядом не было. Об этом я и заявил. Бронски велел мне заткнуться. Тогда я пошел к сержанту Зиму. Тот холодно сообщил мне, что я отвечаю за то, что делают мои люди… и вкатил мне шесть нарядов вне очереди за то, что обратился к нему без разрешения Бронски. А тут еще мне пришло письмо, которое меня здорово расстроило, мама наконец-то мне написала. Потом я вышиб плечо во время первого упражнения с доспехами (в скафандры вшиты всякие примочки, и инструктора могут вызвать по радио различные неисправности; я свалился и повредил плечо), и все закончилось переводом меня на «облегченную службу». Времени было много, чтобы подумать, и множество причин, чтобы пожалеть себя.

На этой «легкой службе» я оказался приписан к командиру батальона. Поначалу я старался, поскольку никогда раньше не был в штабе и хотел произвести хорошее впечатление. Я выяснил, что капитан Франкель не поборник усердия; от меня требовалось сидеть смирно, ничего не говорить и начальство не беспокоить. Времени на сочувствие себе появилось еще больше, потому что спать я не рисковал.

А потом вообще стало не до сна. Явился сержант Зим в сопровождении троих. Зим был, как обычно, подтянут и опрятен, но выражением лица в точности напоминал Смерть на коне бледном, а под правым глазом у него явно собирался набухнуть фонарь. Выглядело все это невероятно. В центре тройки стоял Тед Хендрик. Он был весь в грязи — рота находилась на учениях; в прериях не подметают, и большую часть времени возишься в грязи. Губа у Хендрика была рассажена, по подбородку текла кровь и капала на рубашку, головной убор отсутствовал. Глаза у парня были дикие.

Сопровождение было при оружии, у Хендрика винтовки не наблюдалось. Один из парней был из моего взвода, его звали Лейви. Он был возбужден и обрадован и украдкой подмигнул мне, когда никто не видел.

Капитан Франкель удивился.

— Что это значит, сержант?

Зим застыл в стойке «смирно» и отбарабанил как по писаному:

— Сэр, командир роты «Эйч» докладывает командиру батальона. Нарушение дисциплины. Статья девять-один-ноль-семь. Неповиновение командиру и нарушение установки во время учебного боя. Статья девять-один-два-ноль. Игнорирование приказа при тех же условиях.

Капитан Франкель был озадачен.

— И вы пришли ко мне с этим, сержант? Официально?

В жизни не видел, чтобы человек сумел выглядеть смущенным и невозмутимым одновременно. Зим смог.

— Сэр, если капитан позволит. Рядовой отказался от административного взыскания. Он настаивает на встрече с командиром батальона.

— Ясно. Законник доморощенный. И хотя я по-прежнему ничего не понимаю, сержант, фактически у рядового есть такая привилегия. Каков был приказ и установка?

— «Замри», сэр.

Я посмотрел на Хендрика и подумал: «Ой-ей, парень влип». На команду «замри» падаешь в грязь, быстро используешь любое укрытие и замираешь, не двигаешься с места, вообще не шевелишься, даже не моргаешь, пока не отменят приказ. Рассказывали, что людей ранило в положении «замри»… и они медленно умирали, без стона и движения.

Брови Франкеля полезли на лоб.

— Вторая часть?

— То же самое, сэр. После нарушения приказа отказался вернуться к исполнению обязанностей, как было приказано.

Капитан Франкель помрачнел.

— Имя?

Ответил Зим.

— Хендрик Т. К., сэр. РР-семь-девять-шесть-ноль-девять-два-четыре.

— Ну что ж… Хендрик, вы лишаетесь всех прав сроком на тридцать дней, вам запрещено покидать палатку, за исключением нарядов, приема пищи и санитарной необходимости. Каждый день три часа дополнительно — наряды начальника стражи, час перед отбоем, час перед подъемом и час во время и вместо обеда. Вы переводитесь на хлеб и воду, сколько сможете съесть. Десять часов дежурства каждое воскресенье. Во время наказания вам разрешено справлять религиозные службы согласно вероисповеданию.

Я подумал: «Ого, на полную катушку».

— Хендрик, — продолжал капитан Франкель, — единственная причина, что вы столь легко отделались, в том, что для более строгого взыскания я вынужден отдать вас под трибунал, а я не хочу пятнать репутацию вашего подразделения. Вольно.

Он уткнулся в бумаги, инцидент был исчерпан и почти забыт… Но тут Хендрик как завопит:

— Да вы даже не выслушали мою версию!

Капитан поднял голову.

— О. Прошу прощения. У вас есть версия?

— Вы чертовски правы, еще как имеется! Сержант Зим меня вынудил! Он гоняет меня, гоняет, гоняет, весь день, все время. Пока я здесь! Он…

— Работа у него такая, — холодно сказал капитан. — Вы отрицаете оба обвинения против вас?

— Нет, но… он ведь не сказал, что я лежал на муравейнике.

Франкель скривился от отвращения.

— О-о… То есть вы предпочтете, чтобы вас и, возможно, ваших товарищей убили из-за нескольких муравьев?

— Не нескольких, их там сотни. Они кусались.

— И что? Молодой человек, давайте напрямую. Да будь там гнездо гремучих змей, от вас все равно ждали бы и требовали замереть, — Франкель сделал паузу. — Это все, что вы можете сказать в свою защиту?

Хендрик открыл рот.

— Еще как! Он меня ударил! Занимался рукоприкладством! Их там целая шайка с этими глупыми палками, так и норовят вытянуть по заднице или ткнуть меж лопаток. И приговаривают, мол, соберись. Ладно, пусть! Но он ударил меня кулаком… сшиб меня на землю и заорал: «Замри, ты, глупый баран!» С этим как быть, а?

Капитан Франкель посмотрел на свои руки, опять поднял взгляд на Хендрика.

— Молодой человек, вы находитесь во власти распространенного среди штатских заблуждения. Вы считаете, что старшему офицеру запрещено «заниматься рукоприкладством», как вы выразились. При других обстоятельствах это верно. Скажем, если мы встретимся в театре или магазине, я не больше вашего имею право, пока вы обращаетесь ко мне с должным моему званию и чину уважением, ударить вас по лицу. Но во время выполнения служебных обязанностей правило полностью меняется…

Капитан развернулся в кресле и указал на книги большого формата.

— Вот законы, по которым мы живем. Можете изучить каждый абзац в этих книгах, каждый случай и статью, и вы не найдете ни слова о том, что старший офицер не может заняться «рукоприкладством» или иным способом ударить подчиненного во время несения службы. Хендрик, я могу сломать вам челюсть… и просто отвечу перед старшим по званию за этот случай. Но за вас лично я отвечать не буду. Я могу сделать даже больше. Есть обстоятельства, когда старшему офицеру, сержанту или капралу не просто не запрещено — от него требуется убить офицера ниже себя званием или рядового, без промедления и предупреждения. И его за это не накажут, а поощрят. Например, как пресекшего малодушие перед лицом противника.

Капитан постучал по столу.

— Теперь о стеках. У них два назначения. Во-первых, они отмечают лиц, облеченных властью. Во-вторых, мы ждем, чтобы эти лица применяли их к вам, чтобы поднять вас и держать в тонусе. Стек вреда не приносит, по крайней мере так, как им пользуются.

В лучшем случае, немного больно. Но они экономят тысячи слов. Скажем, вы не намерены просыпаться, когда объявлен подъем. Без сомнения, дежурный капрал мог бы, пресмыкаясь, сказать: «Ну, сладенький мой, очень нужно, да и не желаешь ли завтрак в постельку?» Это если бы мы могли приставить вам в няньки по капралу на каждую душу. Мы не можем, поэтому капрал просто подстегивает вас и бежит дальше, вы у него не один. Конечно, он мог бы просто дать вам пинка, на что у него имеется законное право. Пинок тоже эффективен. Но генерал, отвечающий за воспитание и дисциплину, думает, что гораздо достойнее, как для вас, так и для капрала, вытянуть соню вдоль спины стеком. Я придерживаюсь того же мнения. Не то чтобы ваше или мое мнение бралось в расчет, просто так положено.

Капитан Франкель вздохнул.

— Хендрик, я объясняю вам все это, потому что бессмысленно наказывать человека, если он не знает, почему наказан. Вы были плохим мальчиком. Я говорю «мальчиком», потому что вы совершенно очевидно еще не мужчина, хотя и пытаетесь им выглядеть. Удивительно, как вы дотянули до этого этапа тренировок. В свою защиту вам сказать нечего, даже облегчить наказание нечем, вы даже слабого понятия не имеете, в чем заключается солдатская служба. Так скажите мне сами, почему, по-вашему, с вами жестоко обращаются? Я хочу разобраться. Может, даже выяснится нечто такое, что будет говорить в вашу пользу, хотя, скажу честно, я не могу себе этого представить.