Ольга Семенова - Повседневная жизнь современного Парижа

• Название: Повседневная жизнь современного Парижа
• Автор: Ольга Семенова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03320-7

Какой русский не мечтает увидеть Париж, заглянуть в самое его нутро и открыть что-то важное для своей жизни? Почему этот город словно фантом притягивает сердце всякого творческого человека? В чем его тайна? Может быть, в характере обитателей? Париж живет в полном симбиозе со своими жителями — весело, деловито, чуть суетливо, богемно, игнорируя окурки на тротуарах, как говорят парижане, «нон шалан». Он древен и по-юношески молод. Многоликий, он поражает кокетством и интеллектуальностью, чопорной буржуазностью и богемной фривольностью, беспощадной деловитостью и ликующим артистизмом, безукоризненным классическим стилем и блёсточно-люрексовой восточной суетой — все зависит лишь от округа, в который забредешь.

Побродить по городу, понаблюдать за повседневной жизнью современных парижан и предлагает автор книги, писательница и журналист Ольга Семенова.

---

Есть среди частных театров совсем крохотули, на 40–50 мест. Посмотреть на работу одного из них, под названием «Ле Дешаржёр», я лет пятнадцать назад пришла в квартал Ле-Аль. Главному режиссеру и актеру, постоянно курящему Вики Мессика, с грустными глазами и курчавыми серебрящимися волосами, было под пятьдесят. Его актеры не профессионалы, но репетировали абсолютно профессионально, упорно, с наслаждением, иногда до полуночи. Забывали о том, что завтра с утра на работу, что поздно, что недружелюбно-пустынным становится метро, забывали обо всем. Я пришла к ним летним вечером. В это время сгущающиеся сумерки делают Париж загадочным, зажигаются теплым желтым светом окна, и где-то высоко, в темнеющем сиреневом небе тревожно мечутся ласточки. Вся труппа (9 человек) сидела в маленьком фойе за деревянным столом и читала текст новой пьесы. Ставить надо много, быстро, если будет меньше четырех новых спектаклей в сезон, то зритель не пойдет. Потом началась репетиция чеховской «Свадьбы». И мать, и невесту исполняет маленькая Мари, прелестно справляясь с обеими ролями. Жених — долговязый смешной парень с длинными светлыми волосами по имени Поль. Отец семейства — сам Вики. Искрометно, легко, чисто по-французски ведя свою роль, он приглядывает за Мари и Полем. То и дело останавливает, показывает, как играть ту или иную сцену.

— Нет, Мари, постой. Ты плохо смеешься!

— Почему? — удивляется Мари.

— Да потому, что у тебя в смехе нет восторга от победы над наглым соседом и перехода затем к отчаянию — жениха потеряла! — объясняет Вики.

Мари повторяет сцену.

— Вики, но это так сложно совместить, просто дыхания не хватает.

— Совсем не сложно, если работать правильно и не зажиматься. Смотри.

Мессика взлетает на маленькую сцену, садится на витой стул, заливается веселым «девичьим смехом» и проигрывает всю сцену на той зыбкой грани комедии и фарса, которую так сложно найти, и еще сложнее на ней удержаться. Ему это удается: глядя на переход от безудержной радости к вытянутому лицу, а потом к шекспировскому отчаянию, все присутствующие хохочут.

Помолчав несколько мгновений, худенькая Мари поднимает свои карие глаза на режиссера:

— Можно, я попробую завтра?

— Можно даже сейчас, — улыбается Мессика.

Мари повторяет сцену, выжидательно, как ребенок на учительницу, смотрит.

— Получше. Немного, но получше. А теперь отдыхайте. Завтра собираемся в семь. Мари, покажи Ольге наш театр.

Пока мы спускаемся по винтовой лесенке в подвал, где находятся и костюмерная, и бутафорская, и гримерная, Мари рассказывает историю театра:

— Мы все строили своими руками. Красили стены, подшивали кулисы, придумывали костюмы, подметали зал. Театр мог и погибнуть — разрушалось старое здание, в котором мы тогда играли. Нового не было. Тогда Вики бросил клич и нам с поисками нового помещения помогли поклонники.

— А сейчас как дела?

— Мы стали сильнее, нас уже знает пресса, выпустили много новых спектаклей.

— Какая у вас теперь зарплата?

— Зарплата? — удивляется Мари. — Зарплаты у нас нет. И не было никогда. Все сборы от спектаклей идут на нужды театра, все до последнего сантима.

Мари с гордостью показала мне с невероятной любовью обставленные комнатки с костюмами, декорациями, макетами, гримом, большой щит со всеми публикациями о театре, завела за сцену и хвалилась новыми ярко-алыми кулисами. Потом вдруг насторожилась и, пытливо глядя мне в глаза, спросила:

— У нас очень маленький театр, да?

— У вас замечательный театр, — ответила я. — Он у вас живой…

…В воскресенье Париж притихает, как нашкодивший ребенок Наконец-то неугомонные парижане отдыхают. Из дневника Юлиана Семенова: «Сегодня воскресенье, и совершенно поразительно: под окнами тихо, а время уже тридцать пять минут девятого. А в субботу, и в пятницу, и в четверг с восьми часов утра грохотали машины, стучали быстрые каблучки, слышался смех школьников, крики торговцев, которые с утра разгружали машины с товарами».

Сравнительно недавно, с 1864 по 1914 год, любимым воскресным развлечением парижан был поход в морг на мосту Аршевеше в 4-м округе. Там на двенадцати столах черного мрамора выставлялись для опознания трупы. К счастью, нравы изменились, и парижане жаждут иных занятий и зрелищ. Первыми на улицах появляются самые спортивные — торопятся оттрусить свои километры, но бегунов не особенно много, только каждый десятый француз занимается спортом регулярно. По-настоящему город оживает к половине одиннадцатого: верующие спешат на мессу, кто едет с большим букетом на воскресный обед к родителям, кто выводит детей в сад или музей, самые посещаемые — Версальский дворец, Центр Жоржа Помпиду и Лувр. Если в среднем по Франции только треть французов ежегодно ходит в музеи, то в Париже и округе их половина. Особая статья — вернисажи. Знаменитые живописцы и модные фотографы собирают весь парижский бомонд, и посетители больше смотрят друг на друга, чем на произведения. Зайдя на открытие выставки Энди Уорхола в Малом дворце, мы с мужем наткнулись в холле на Карла Лагерфельда и в почтительности замерли, чтобы полюбоваться на его неизменные черные очки и брюки с припуском. В первом зале увидели знаменитого телекомментатора, а во втором — бывшего премьер-министра Балладюра, мелко семенившего в сопровождении озабоченных молодых чиновников от картины к картине со склоненной, по-птичьи, набок головой. За несколько месяцев до этого здесь проходила выставка Пикассо. Видя колоссальный наплыв посетителей, организаторы открыли дворец на ночь. Но и это не насытило парижских любителей искусства — в три часа ночи очередь была нескончаема, люди стояли по четыре часа…

Меломаны ведут отпрысков на утренники классической музыки в зал Плейель на улице Фобур-Сент-Оноре. Цена на них для среднего француза доступна: для взрослого восемь евро, для ребенка — шесть. Лоран Петижирар, композитор и дирижер старейшего парижского оркестра Колонн, основанного известным музыкантом Эдуардом Колонном в 1873 году, объясняет каждый сыгранный музыкальный отрывок. Слушают его с интересом не только дети, но и многочисленные старики, привлеченные дешевизной билетов. По вечерам этот же оркестр дает здесь и в зале Гаво на улице Ля Боэси более дорогие концерты для взрослой публики.

Хотя многим Интернет заменил книги, но истинные парижские интеллектуалы остались верны библиотекам. Самая дивная из них — Национальная библиотека Франции, основное хранилище которой находится в районе Тольбиак Огромное здание в форме четырех раскрытых книг хранит 13 миллионов изданий. Снаружи это современное строение кажется ничем непримечательным, но, зайдя внутрь, поражаешься задумке архитектора — все окна библиотеки выходят на большой внутренний сад, вернее, лес с высоченными вековыми соснами, привезенными сюда по окончании стройки в 1996 году. С дерева на дерево перелетают воркующие горлицы, просторные залы украшают красивые мозаики, призывно светят за бесконечными столиками лампы, запах кофе доносится из кафетерия. Как же хорошо здесь работается студентам, преподавателям и ученым. Хоть и обвиняли покойного президента Франсуа Миттерана в гигантомании (что ни проект, то фараоновский размах, ведь и новый вход в Лувр он пожелал построить в виде пирамиды), но задуманная им Национальная библиотека удалась на славу.

Многие парижане ведут детей в парки: Монсо в 8-м округе, Бют-Шомон в 19-м, Монсури в 14-м. В хорошую погоду настоящее столпотворение у каруселей и аттракционов в Зоологическом саду Булонского леса. Визг, хохот, звонкие голоса детей, соблазнительный запах пекущихся в ларечках сладких блинчиков, жаренных в кипящем масле, испанской сдобы чуррос и розовой сладкой ваты, называемой во Франции «папина борода». Чуть дальше по аллее в клетках и вольерах истерично кричат попугаи; по-матросски раскачиваясь, бродят медведи; за оградкой, у небольшого водоема, задумчиво помахивают хвостами коровы… В саду можно и пообедать, но никаких особых деликатесов в двух тамошних ресторанах нет: один откровенно плох, а второй, «Павильон птиц», предлагает шведский стол. Есть в Булонском лесу и сад Прэ-Кателан. На газонах родители играют с детьми в мяч, старики отдыхают на скамеечках, любители спектаклей идут смотреть представление здешнего театра на пленэре.

…Во Франции живет около полутора миллионов охотников и даже существует политическая партия «Охота, рыбалка, природа и традиции». Охота — излюбленное развлечение буржуазных парижских семей, и отцы в выходные дни приобщают к ней детей. Одним из самых знаменитых охотничьих мест недалеко от Парижа считается Солонь — район к югу от столицы, в сторону Орлеана и Блуа. В тамошних густых лесах водятся фазаны и жирные кабаны. В нашей семье никто охотничьей бациллой не заражен, поэтому боевое охотничье крещение мой сын прошел со школьным другом Пьером Лори, причем я об этом узнала в самый последний момент. Когда в субботу я подвезла Юлиана к дому Пьера и мы обменялись обязательными поцелуями с его мамой, энергичной сорокалетней блондинкой Софи, она радостно сообщила: «Везу наших мальчишек к друзьям в настоящий замок! В Солонь, на охоту!» Увидев мое вытянувшееся лицо, заверила: «Не волнуйся. Дети будут охотиться только на фазанов, а кабанами займутся взрослые». В воскресенье я с неспокойным сердцем позвонила на мобильный сыну и услышала запыхавшийся голосок: «Мама, не волнуйся. Мы с Пьером поохотились и возвращаемся домой». — «Одни?!» — «Да, взрослые остались бить кабанов. Здесь, конечно, немножко страшно. Лес, начинает темнеть, замка пока не видно, а кабанов тут, похоже, много». Я представила несущегося на детей разъяренного зверя и, уняв дрожь в голосе, продолжала разговор до тех пор, пока мальчики не вышли из леса…