А. Марченко - Диктатор

• Название: Диктатор
• Автор: А. Марченко
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0558-8

Роман А. Т. Марченко "Диктатор" посвящен одному из самых сложных и трагических периодов отечественной истории — эпохе 1929-1953 гг. В центре внимания автора крупнейшая историческая личность XX века — И. В. Сталин, государственная и политическая деятельность которого оставила глубокий след не только в жизни нашего народа, но и в судьбе всего человечества.

---

Тухачевский помог Ларисе снять шубку и, когда она в своем нарядном платье, розовощекая с мороза, предстала перед ним, не мог скрыть своего восхищенного взгляда.

Нина Евгеньевна перехватила этот взгляд, но ничем не выдала волнения, которое обычно испытывают женщины, когда в их душе зарождается даже малейший проблеск ревности. И Лариса подумала, что Тухачевский очень любит свою жену и это дает Нине Евгеньевне уверенность в нем.

«Как они подходят друг другу! — с доброй завистью подумала Лариса.— Что-то общее есть в их ярко выраженном аристократизме, обаянии и умении располагать к себе».

Она бегло оглядела квартиру. Стены в холле были расписаны под шелк, на потолках — лепнина, изображавшая цветы и фрукты. Все, что было в холле: напольные вазы, диван, зеркала — все было расставлено со вкусом, две картины, кажется французских мастеров, висели на стенах.

Хозяева провели их в гостиную, где за большим круглым столом, празднично сверкавшим хрусталем и радовавшим глаз соблазнительными яствами, уже сидело несколько человек. Вглядевшись в них, Лариса ахнула:

— Да здесь же наш начдив! Товарищ Гай!

Она не успела сделать и шагу. Гай, как коршун, налетел на нее, схватил в охапку.

— Вот так встреча! Не верю! — гортанно вскричал Гай.— Михаил Николаевич всех обхитрил! Он скрыл от нас, что вы приглашены к нему!

— Новый год не может обойтись без сюрпризов! — довольный тем, что ему удалось достичь такого эффекта, воскликнул Тухачевский.— Считайте, что мы снова в салон-вагоне на станции Охотничья!

— Нет, я не смогу отмечать Новый год в окружении таких красавиц, как Нина Евгеньевна и Лариса Степановна! Отпустите меня немедленно, товарищ командарм! — бушевал Гай.— Они же способны свести с ума!

— Мужайтесь, Гая Дмитриевич,— рассмеялся Тухачевский.— Такой храбрец и вдруг испугался двух невооруженных дам.

— Женская красота страшнее танков и пулеметов,— не унимался Гай.— Лариса Степановна, вы — как птица Феникс, возникшая из пепла! Я все еще не верю, что это вы!

— «И, цепи сбросивши невольничьего страха, как Феникс молодой, воспрянет Греция из праха!»— неожиданно процитировал Рылеева невысокий щупловатый человек с окладистой темной бородой, сидевший в дальнем углу.

— Ян Борисович у нас большой мастер читать стихи,— сказал Тухачевский.— У него не мозг, а вместилище знаний. Но Лариса Степановна, позвольте вам заметить, ничуть не похожа на мистическую птицу. Та лишь раз в пятьсот лет доплетала из Аравии в Египет, а Лариса Степановна сумела прилететь к нам через пятнадцать лет. Но с одним я согласен: феникс — символ возрождения. И всегда эта птица возникала из пепла молодой и прекрасной.

Андрей внутренне ощетинился: похвалы, которые обрушивались на его Ларису со всех сторон, начинали зажигать в нем ревность. Лариса с тревогой посмотрела на него: как бы он не натворил здесь чего-нибудь несуразного, как тогда, в салон-вагоне командарма.

— И никакая я вам не Феникс! — задорно тряхнула головой Лариса.— Вот уж неисправимые фантазеры! Насколько я знаю, птицу эту изображали в виде орла, да еще с перьями огненного цвета. Ну неужто я похожа на этого хищника?

Все рассмеялись, и это успокоило Андрея.

— Кажется, у нас все в сборе,— заметила Нина Евгеньевна.— Ждали мы еще одного гостя, композитора Шостаковича. Но он позвонил из Ленинграда, обстоятельства не позволяют ему приехать. Очень извинялся. Так что, Миша, сегодня придется обойтись без споров о музыке.

— Очень, очень жаль,— с грустью сказал Тухачевский.— Он обещал исполнить нам свою новую вещь.

— Не будем томиться до полуночи,— предложила Нина Евгеньевна.— И может, хватит о красоте,— стараясь придать своим словам оттенок шутки, добавила она.— Разве вы забыли мудрые слова: чем больше человек отдается красоте, тем дальше отдаляется от добра?

— Как прекрасно, когда нами руководят мудрые женщины! — Казалось, Гай создан именно для того, чтобы льстить прекрасному полу.

— Не вздумайте только, Гай Дмитриевич, снова претендовать на роль тамады,— шутливо улыбнулся Тухачевский, изображая, однако, из себя грозного начальника.— Прославляя женщин, вы, как правило, забываете произнести в их честь достойный тост.

— Однако вы очень злопамятны, товарищ командарм,— в тон ему сказал Гай — Один раз в жизни допустил ошибку, а вы до сих пор не забыли! Думаю, Ян Борисович возьмет меня под свою защиту!

— Как попадаете в переплет, так скорей зовете на помощь Политуправление.— Вид у Яна Борисовича Гамарника был мрачный, хотя глаза излучали тепло.— А одержав победу, тут же забываете о нем. Для вас Политуправление, видимо, то же самое, что броня для танка.

— Абсолютно верно! — согласился Гай.— Для этого мы и придумали политработников. Не зря у вас такой мрачноватый вид, Ян Борисович. Можно подумать, что вам не хочется, чтобы наступал Новый год.

— А он уже наступил,— не разогнав морщин на все таком же хмуром лице, покорно сказал Гамарник.— Только я не жду от него ничего хорошего.

— Не надо скверных пророчеств,— пожурил его Тухачевский.— А то мы испортим себе праздник.

— Да, не жду ничего хорошего,— упрямо повторил Гамарник,— Работать становится просто невмоготу.

— Это вам-то? — удивился Тухачевский.— Вы же на короткой ноге с Ворошиловым, он говорит, что без вас просто обойтись не может. Так что заступится за вас в случае чего.

Нина Евгеньевна с укором посмотрела на мужа, и тот осекся.

— А можно мне первой произнести тост? — Лариса решилась на этот смелый шаг, понимая, что может прослыть слишком уж беспардонной, зато исключит возможность вызвать в свой адрес новые комплименты, да еще в присутствии Нины Евгеньевны.

— Женщины — вне конкуренции,— широко улыбнулся Тухачевский, и мужчины поддержали его.

— Правда, в моем тосте не будет ничего нового и тем более сенсационного,— сказала Лариса, поднимая бокал с шампанским.— Товарищ командарм опрометчиво назвал меня как-то плохой предсказательницей. Так вот, в пику ему, я вновь объявляю, что не пройдет и двух лет, как он станет маршалом. Маршальский жезл для него уже готов, остается только вручить. Поднимем бокалы за то, чтобы это свершилось!

Тухачевский развел руками и даже покраснел.

— Нет слов, просто нет слов! — воскликнул он слегка растерянно.— Вы преследуете меня своими пророчествами, Лариса Степановна! Уж не цыганка ли вы?

— Цыганка! — со смехом подтвердила Лариса.— И, надеюсь, не забыли — казачка!

— Припоминаю! — обрадовался Гай.— По-моему, с Терека! «В глубокой теснине Дарьяла, где роется Терек во мгле…» Да вы не Лариса, а царица Тамара!

Второй тост был за хозяйку дома.

— Вот вы, Ян Борисович, сказали, что стало работать невмоготу. — Тухачевский неожиданно вернулся к мысли Гамарника.— То же самое могу сказать и о себе. И даже сожалею порой, что стал военным, а не скрипачом.

Лицо его, еще совсем недавно излучавшее бесшабашную веселость, стало задумчивым и серьезным, даже суровым. Нина Евгеньевна знала, что в такие минуты он погружается в воспоминания.

— Вот сейчас вы все скажете, что я фантазирую, а ведь мне горячо советовал не избирать военную стезю один великий мудрец. Даже не поверите кто.

— Мы сгораем от желания узнать, кто это,— поспешно сказала Лариса.

— Этот великий мудрец — Толстой! — сказал Тухачевский с гордостью.

— Неужто вы встречались с ним? — недоверчиво спросил Андрей.

— Да. В Ясной Поляне. В детстве мы приезжали туда с отцом.

— Миша, а ты расскажи,— мягко попросила Нина Евгеньевна.

— Хорошо,— сразу же согласился Тухачевский.— Только наберитесь терпения. Коротко об этом не расскажешь.

— Будем слушать с великим вниманием,— пообещал Гамарник.

Гай слегка приуныл: он знал, что рассказ будет слишком серьезным, а во время застолья он предпочитал веселые и даже скабрезные анекдоты.

— Первое, что меня поразило в Ясной Поляне,— начал свой рассказ Тухачевский,— это радуга, представляете, ошеломляющая радуга над усадьбой Толстого! И знаете, я воспринял ее как предвестие чего-то необыкновенного. И так засмотрелся на нее, что не сразу заметил, как к нам мелкими шажками подошел Лев Николаевич в парусиновой блузе, подпоясанной тонким ремешком. Я его сразу признал по знаменитой бороде. Был я тогда еще подростком, одет в гимназическую форму, на голове форменная фуражка с кокардой, надетая этак с лихим форсом. И во все глаза смотрел на Толстого, как на живого Бога, только что спустившегося с небес. Не знаю, чем уж и объяснить, но Толстой, поздоровавшись с отцом, обратился сразу ко мне: «И как же вы, молодой человек, намерены жить?» Спросил как-то строго, даже немного сурово. Ну я и выпалил: «Буду полководцем!»

— И как же он воспринял столь самоуверенное заявление? — не без иронии тут же поинтересовался Гамарник.