Джон Кабат-Зинн - Куда бы ты не шел - ты уже там

• Название: Куда бы ты не шел - ты уже там
• Автор: Джон Кабат-Зинн
• Издательство: Независимая фирма “Класс”. Издательство Трансперсонального института
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2001

---

О ловушках на пути

Если всю свою жизнь идешь по пути практики полноты осознания, самым серьезным из возможных обстоятельств на этом пути станет мыслящий ум.

Например, время от времени начнут приходить в голову мысли, что у тебя “получается”, в особенности если тебе посчастливится пережить мгновения, которые превзойдут весь твой прошлый опыт. И ты начнешь размышлять или рассуждать вслух, что у тебя все “получается” благодаря медитации. Эго стремится предъявить права и поставить себе в заслугу факт обретения тобою какого-то чувства или откровения, каким бы оно ни было. И когда это происходит, прекращается медитация и начинается афиширование. На этом легко попасться, если пользоваться медитационной практикой для поддержания ощущения собственной важности.

Попавшись, теряешь способность четкого видения. Даже если прозрение истинно, стоит эгоистичному мышлению заявить на него свои права, как ясность взора туманится и подлинность откровения пропадает. Поэтому себе нужно постоянно напоминать, что все оттенки “я”, “мне” и “моего” — просто течения мыслей и они в состоянии вести тебя прочь от собственного твоего очага и чистоты непосредственного опыта. Такое напоминание оживляет занятия в те моменты, когда нам это наиболее необходимо и мы наиболее вероятно можем отказаться от них. Оно заставляет нас смотреть в корень в духе полноты осознания и истинной любознательности и непрестанно вопрошать: что же это? Что это?

Или наоборот, временами ты задумаешься, что ничего-то у тебя не выходит с этой медитацией. Ничего такого, чего бы хотелось. Пропало чувство свежести и новизны, все надоело. И снова корень проблемы — размышления. Такое ощущение вполне понятно: что плохого в ощущении успеха? И потом, это может свидетельствовать о необходимости углубить и ужесточить характер занятий. Ловушка в том, что начинаешь раздувать собственные ощущения, нагнетать мысли и потом сам веришь в них как в нечто особенное. Привязавшись к собственному опыту, ты тормозишь занятия, а с ними и свое развитие.

Попробуй: Подумав, что у тебя что-то получается или не получается, спроси себя: “А чего я добивался?” или “А у кого тут что-то должно получиться?”; “Почему, интересно, ценность одних умонастроений нужно признавать и принимать, а других — нет?”; “А стараюсь ли я осознать каждый миг или же предаюсь бессмысленному повторению медитационных упражнений, путая форму и содержание?”; “Использую ли я медитацию как метод?”

Эти вопросы помогут тебе пробиться через те мгновения, когда смятение чувств, бессмысленные привычки и сильные эмоции возобладают над твоими занятиями. Они быстро вернут тебе первозданную свежесть и прелесть каждого мгновения. Ты просто мог позабыть или недопонять, что медитация по сути — вид человеческой деятельности, в которой ты не стремишься чего-то достичь, а просто позволяешь себе оставаться там и таким, где и какой ты есть. Эта пилюля горька на вкус, но крайне необходима, если вдруг разонравился характер происходящего вокруг тебя или само твое местопребывание.

Духовно ли осознание?

Если найти значение слова “spirit” (дух) в словаре, то узнаешь, что происходит оно от латинского spirare , что означает “дышать”. Вдох — вдохновение — выдох — отдохновение. Отсюда идут все ассоциации духа с дыханием жизни, жизненной энергией, сознанием, душой, часто представляющимися нам в виде божественных даров, а следовательно, в аспекте святости, божественности, невыразимости. В глубочайшем смысле само дыхание воистину подобно сошествию духа. Но, как мы уже убедились, глубина и диапазон его достоинств могут так и остаться непознанными, если внимание наше поглощено другими вещами. Труд углубления осознания будит наши жизненные силы каждый миг существования. Бдение вдохновляет. Ничто не избежит воздействия духа.

По возможности я стараюсь не употреблять слово “духовный”. В моей больничной работе, сопряженной с привнесением осознанности в традиционную медицину и здравоохранение, оно и бесполезно, и не нужно, и неуместно. Впрочем, как и в любой другой обстановке, где мне приходится работать: многонациональном внутригородском центре снятия стресса, тюрьмах, учебных заведениях, профессиональных и спортивных организациях. И потом, я не считаю, что слово “духовный” как-то характеризует тот метод, которого я придерживаюсь в совершенствовании и расширении собственной медитационной практики.

Этим я вовсе не отрицаю возможность расценивать медитацию как практику сугубо “духовную”. Просто я не приемлю неточной, неполной, часто ошибочной коннотации этого слова. Медитация может стать прочной основой для саморазвития, совершенствования восприятия, видения, сознания. Но, с моей точки зрения, терминология, отражающая духовный аспект, на деле скорее создает проблемы, чем решает их.

Кое-кто называет медитацию “тренировкой самосознания”. Эту формулировку я предпочитаю “духовной практике”, потому что слово “духовный” рождает слишком различные значения, в которые неизбежно вплетаются и система верований, и неосознанные надежды, а многие не хотят их исследовать, и они с легкостью могут не только приостановить наше развитие, но и не позволить нам осознать, что личностный рост возможен.

Временами ко мне в больницу приходят люди и говорят, что время, проведенное ими в клинике по снятию стресса, было самым духовным опытом в их жизни. Я счастлив, что они так думают: эти ощущения напрямую проистекают из их опыта медитации, а не из теории, идеологии или системы верований. Обычно я понимаю, что они имеют в виду, но мне известно и то, что они пытаются найти слова для описания духовного опыта, к которому не прикрепить ярлыков. По глубочайшему моему убеждению, каковы бы ни были их ощущения или откровения, они не прекратятся — пустят корни, будут расти и развиваться. Надеюсь, эти люди поймут, что занятия вовсе не означают стремление чего-то достичь, в том числе ощущений глубокого удовлетворения или высшей духовности. Осознание лежит за пределами мышления — эгоистичного, нет ли. Именно на подмостках “здесь и сейчас” непрерывно разворачивается действие.

Понятие духовности скорее ограничивает наше мышление, чем расширяет его. Сплошь и рядом одно считают духовным, а другое — нет. Духовны ли научные исследования? Духовны ли материнство и отцовство? Присуща ли духовность собакам? Имеется ли она в нашем теле? А в разуме? Духовно ли рождение детей? Потребление пищи? Рисование, музыка, прогулка и созерцание цветка? А дыхание, восхождение на гору? Очевидно, все зависит от твоей точки зрения, от степени осознания.

Осознание заставляет все вокруг ярко сиять истинной “духовностью”. Эйнштейн говорил “о том космическом религиозном чувстве”, которое он испытал, созерцая подлежащий порядок физиче­ского аспекта Вселенной. Величайший генетик Барбара Мак-Клинток, чьи исследования долгие годы презирали и игнорировали коллеги-мужчины, но в итоге признали, присудив восьмидесятилетней женщине-ученому Нобелевскую премию, говорила о “сочувствии живому организму”, пытаясь разгадать и понять генетику злаковых. Может быть, в глубине духовное означает просто непосредственность ощущения целостности, взаимосвязанности и видения; индивидуальность и всеобщность переплетены, и ничто не изолировано и не посторонне. Если ты видишь мир в таком свете, все вокруг обретет духовность в глубочайшем своем смысле. Научные исследования духовны. И мытье посуды — тоже. В зачет идет только внутренний опыт. А для него необходимо твое постоянное присутствие “здесь и сейчас”. Все прочее — лишь умопостроения.

В то же время следует постоянно быть начеку, не допуская склонности к самообману, заблуждениям разума, раздуванию чувства собственной важности, собственного величия и стремлений подавлять и проявлять жестокость по отношению к другим существам. Много зла несли с собой люди во все века, будучи привязанными к одной лишь точке зрения на духовность “истины”. Еще больше — те, которые под покровом духовности причиняли зло другим, стремясь лишь насытить свои аппетиты.

Более того, в нашем понимании духовности натренированное ухо часто слышит оттенок показного благочестия. Ограниченное, буквалистское понимание духа зачастую ставит его выше “грубого”, “нечистого”, “заблудшего” в сфере духовной, физической и сущностной. Люди, попавшие под влияние этого виґдения, пользуются понятиями духовного, дабы бежать от жизни.

В плане мифологии понятие духа обладает качеством направленности вверх, как указывали Джон Хиллман и другие защитники психологии архетипа. Сила духа есть воплощение подъема, вознесения над земными качествами этого мира в мир нематериальности, наполненный сиянием и светом, в мир, не приемлющий противоположностей, где все слито во всеобщности, нирване, небесах, космическом единении. И хотя единение весьма редко переживается человеком, свет клином на нем не сошелся. К тому же частенько здесь на девять десятых, может, и благих, но все же рассуждений, и только на одну десятую непосредственных ощущений. Поиск духовного единения, особенно в юные годы, часто объясняется наивностью незрелых стремлений преодолеть боль, страдание и такие неизбежности этого мира единства и конкретности, как, например, сырость и мрак.