Дмитрий Малинин - Калуга

• Название: Калуга
• Автор: Дмитрий Малинин
• Издательство: Золотая аллея
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5–7111–0310–1

Выдающийся труд известного историка и краеведа Дмитрия Ивановича Малинина (1879–1933) по истории Калуги и Калужского края с древнейших времен до начала XX века. Книга содержит подробное описание исторических, культурных, архитектурных достопримечательностей губернии и является бесценным источником сведений о прошлом. Для широкого круга читателей.

Печатается по изданию: Малинин Д. И. Калуга. Опыт исторического путеводителя по Калуге и главнейшим центрам губернии. — Калуга, 1912.

Вступительная статья А. В. Лиона Комментарии А. К. Ларина, Г. М. Морозовой, Г. И. Рояновой

Федеральная целевая программа «Культура России»

Q.A. WARNING!!! В книге широко применяется выделение разрядкой. Для чтение рекомендуется использовать CoolReader3-9999.

---

При выборах нового царя в числе выборных от Калуги был гость Смирный Судовщиков. Калужане высказались за М. Ф. Романова, тетка которого была за Годуновым, погибшим от руки самозванца в Калуге. Годунова сбросили с башни, а когда он остался жив, потопили в Оке, обрубив при этом руки[14].

Новое царствование, принужденное начать с восстановления разрушенного порядка, на первых порах не гарантировало Калуге спокойного и мирного течения жизни. Еще не успели улечься тревоги и треволнения «Лихолетья», и жизнь не вошла еще в свою колею, как в 1615 и 1616 г. крымцы произвели два своих опустошительных набега. О состоянии Калуги в это время имеются некоторые данные в писцовой книге («письма и дозору») Пчелина и Бегичева (1617 г.) Оказывается, всего в 6 сотнях в остроге и за острогом в слободах было 655 дворов, но исправных из них оказалось только 234 двора. Посадские люди большей частью разбрелись по разным местам или пропали в последние три года. Населения в Калуге было около 2 тыс. человек.

Новая опасность грозит Калуге в 1617 г., когда велась первая польская война. Калужанам представлялось вполне возможным, что поляки нагрянут на их город, почему они и просили царя прислать им для защиты своего славного воеводу Пожарского. Царь исполнил их желание, и в октябре 1617 вовремя кн. Дм. Пожарский прибыл. Вскоре под Калугой появились Чаплинский и Опалинский с лисовчиками, устроили укрепленный лагерь под Товарковым, близ Полотняного завода, и стали непрерывно тревожить калужский гарнизон неожиданными нападениями. Сил у Пожарского было немного; число воинов его с казаками доходило до 7.000. А потому он ограничивался почти исключительно обороной да вылазками. Только однажды близ Лаврентьева монастыря была сильная схватка, после которой неутомимые Чаплинский и Опалинский ночью напали на Калугу, очевидно, думая застичь ее врасплох, но были отражены с большим уроном бдительным и осторожным воеводой. В свою очередь, и Пожарский добрался до Товаркова; его отряды ворвались в лагерь и истребили много припасов. Так тянулось дело до весны 1618 г., когда кн. Пожарский заболел и был отозван в Москву. А между тем гроза уже нависла над Калугой.

Совершенно неожиданно напал на нее гетман Сагайдачный со своими запорожцами; при помощи бежавшего из Калужской тюрьмы казака он пробрался ночью через тайник в Калугу и произвел страшный разгром. Острог был сожжен, церкви разорены, лавки разграблены, много жителей вырезано, а оставшиеся и уцелевшие трепетали ежечасно за свою жизнь от грозного атамана до 1 дек. 1618 года, когда, наконец, по заключении Деулинского перемирия Сагайдачный покинул жестоко опустошенный город. В каком положении осталась Калуга по уходе запорожцев, можно видеть из сохранившейся в городской думе жалованной грамоты царя Михаила Федоровича от 4 января 1620 г. Дома и все имение горожан были разграблены; теми дворами, которые уцелели, завладели дворяне и дети боярские других городов. Жители были доведены до такой крайности и скудости, что просили царя освободить их от платежа податей на некоторое время. Царь согласился и дал им льготу на 3 года[15].

Но несчастья на калужан сыпались, как из рога изобилия. Не успели они оправиться от погрома, как новая беда свалилась на их головы. На страстной неделе в 1622 г. случился большой пожар, спаливший весь город. «Город, и острог, и дворы жителей, и лавки со всеми их животы погорели без остатку». В ответ на поданную челобитную царь дал им новую льготу от податей на три года[16].

В 1626 г. была произведена опись Калуги писцом Вл. Плещеевым. В ней содержатся сведения и о состоянии города, и о его топографии. В Калуге в это время был уже «город» — крепость, в котором было 4 церкви: 1) Троицкий собор, 2) Преображенская — «пуст, строенья нет ничего», 3) Алексея митрополита — «древян, клетцки», 4) Никольская.

Затем был новый острог — ров и вал, воздвигнутый не ранее 1619 г.; в нем было 5 церквей: 1) всемилостивого Спаса — «древян, клетцки»; 2) Рождества Богородицы, 3) Василия Великого, 4) храм Сретения Богородицы (sic!), 5) Введенская с приделом арх. Стефана.

Наконец, был старый острог, существовавший до 1619 г., в котором было 11 церквей: 1) Архистратига Михаила, 2) Никольская с приделом Косьмы и Дамиана, 3) Покровская (под горой), 4) Рождественская с приделом Косьмы и Дамиана, 5) Ильинская, 6) Спасская, «на Подоле», 7) Георгиевская, 8) Петропавловская, 9) св. Варвары, 10) Георгиевская с приделом Симеона Столпника, 11) Воздвиженская. Одна церковь во имя влм. Варвары была за старым острогом. Церкви были все деревянные.

Дворов в Калуге было 493, из коих 107 духовенства, 38 боярских и их дворников, 65 стрелецких, пушкарских и воротничьих, 10 именитых людей Строгановых и других гостей, посадских 171, и 102 двора обеднелых, которые кормились подаянием. Лавок было 331. Жителей же насчитывалось теперь только около 1 тыс. человек. Как бедна была Калуга даже через 10 лет после пожара, видно из челобитной Калужского воеводы кн. П. Мосальского (1631 г.): «в Калуге, где воеводы стоят, на дворе две избы да у ворот избенка, и те худы; а клети на том дворе, где рухлядишко положить, и погреба, и ледника, и мыльни, и городьбы около двора нет».

В последующее мирное время Калуга начинает поправляться и разрастаться. В 142 г. (1634 г.) Калуга вносит пятинных денег 2106 руб. и с уездом занимает по экономической мощи 12-е место среди городов государства. В 1649 г. на основании Соборного Уложения Микифором Воейковым было переведено в Калугу «на посад» все население торгового села Спасского нового, которое лежало на берегу Киевки в 2 в. от тогдашней Калуги и составляло собственность царского дяди Ив. Никит. Романова, купившего его в 1628 г. у кн. Никит. М. Борятинского (владел с 1618 г.). Это была богатейшая боярщина, которая в 142 г. (1634) заплатила 1 600 руб. пятинных денег. Некоторые торговые люди села были хорошо известны в Москве. В селе было свыше 200 дворов и свыше 300 жителей. Переселенцы поселились около Николо- и Спасо-Слободской церквей и близ Благовещения. А на старом месте еще и теперь заметны следы бывшего селения; на месте же старых храмов издавна стояли три деревянных креста, к которым слобожане почти до XX в. ходили на 7-ой неделе после Пасхи поминать предков.

1654 г. нанес благополучию Калуги жестокий удар. Ее захватило моровое поветрие. Эпидемия, по словам тогдашнего врача, заключалась в карбункулах, затвердениях, воспалениях в горле и язвах. Смерть была быстрая. Воеводой тогда в Калуге был Богд. Ив. Камынин, тот самый, который произвел своей солидностью большое впечатление на спутников патр. Макария Антиохийского. Камынин импонировал путешественникам своей ученостью и мудростью, а также отсутствием пристрастия к вину и веселью. Он поставил в тупик антиохийцев своим богословски хронологическим вопросом: «откуда в дате Рождества Христова 5508 л. эти лишние 8 лет, которые не согласуются со счетом воплощения»?… Не растерялся Камынин и при постигшем Калугу бедствии. Получив соответствующие распоряжения, он устроил крепкие заставы и не пропускал никого ни в Калугу, ни из Калуги. Принимались и другие профилактические меры. Эпидемия, начавшаяся в первых числах августа, после 3 1/2 месячного господства стала ослабевать и в начале декабря совсем прекратилась, унесши массу жертв. Калуге она обошлась очень дорого: одних посадских умерло 1665 человек, а уцелело только 777; а всего умерло около 2000 душ, осталось в живых около тысячи.

В тот же 1654 г. 2 августа в Калугу прибыл проездом в Москву антиохийский патр. Макарий. В записках диакона Павла Алепского имеются некоторые заметки о Калуге. «Городская крепость, говорится там, стоит на вершине высокого холма, и в настоящее время работают над сооружением другой новой крепости, ниже первой, на скате холма, с каменными основаниями и прочными башнями, с целью обнести стеной несколько выступающих здесь прекрасных источников с вкусной водой. Начало их находится у самой стены старой крепости со стороны, обращенной к реке; при них устроены удивительные сооружения… В городе 30 благолепных прекрасных церквей; их колокольни легкие изящные, приподняты, как минареты; куполы и кресты красивы. Вблизи церквей два величественных монастыря: один для монахов, другой для монахинь». Накануне Преображения патриарх отстоял службу в новой церкви в честь Воскресения, «как бы висячей, с окружной галереей». А на другой день, в праздник, патриарх слушал там же утреню и литургию, после которой калужские торговые люди прислали патриарху яблок, груш и дынь. Прекрасные плоды очень понравились чужестранцам. Патриарху пришлось пробыть в Калуге до 11 августа. Его предписано было отправить из Калуги водою в Коломну по случаю чумы. Однако, с отправлением вышла задержка из‑за ямщиков. «И как суды изготовили… и патриарх и власти из дворов вышли в суды, августа в 9 день, а ямщики того числа кормщиков и гребцов не дали. И августа 10 пришли ко мне (Камынину) калужские ямщики Микитка Назаров с товарищи, многие люди, и выслушав твою государеву грамоту, отказался, что им кормщиков и гребцов под патриарха и под властей не давать». Воевода велел «наймовать ямщиков и гребцов — охочих людей, чтоб патриарху в судех простою не было». На другой день, однако, ямщики прислали кормщиков и гребцов, и патриарх мог ехать. Такая же заминка случилась и на обратном пути патриарха, уже при новом воеводе Мих. Андр. Еропкине. «Ямской приказчик, жаловался патриарх уже с дороги царю, пришед сказал, что изготовлено для него 22 подводы (патриарх ехал в собственной карете, бывшей на сохранении в Калуге; лошади же его, оставленные здесь и в Воротынском Спасском монастыре, „истратились“ или пропали), и подорожную о подводах взял к себе списать; и того же дня те подводы отдал он торговым гречанам, а ему, патриарху, в тех подводах отказал, а подорожную бросил ему, патриарху, в груди и тем его тот ямской приказчик обезчестил».