Александр Дюма - Волонтер девяносто второго года

• Название: Волонтер девяносто второго года
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: АРТ-БИЗНЕС-ЦЕНТР
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-7287-0033-0

«Волонтёр девяносто второго года» — книга Дюма, в которой история первых двух лет Великой французской революции излагается так, как она виделась неискушенному, но смышленому деревенскому пареньку.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

— Довольно! — воскликнула она. — Если сей господин ваш король, то я ваша королева, и обходитесь с нами с тем уважением, какое нам должно оказывать.

Услышав эти слова, король тоже устыдился и, горделиво выпрямившись, объявил:

— Ну что ж! Да, я король, со мной королева и мои дети.

Однако король, выглядевший заурядно даже в королевской мантии, утратил еще какую-то долю своего достоинства в этом злосчастном лакейском наряде и словами «Я король» вызвал столь же большое изумление, сколь велика была жалость, которую он вызывал, твердя: «Я не король».

И это внезапное озарение чуть было не спасло его; правда, незадачливый во всем, он плохо выбрал место в бакалейной лавке для произнесения следующих величественных слов:

— Я, окруженный в столице кинжалами и штыками, приехал в провинцию искать среди моих верных подданных свободы и покоя, чем все вы наслаждаетесь здесь. Мы, моя семья и я, больше не могли оставаться в Париже, не рискуя жизнью.

И, раскинув руки, он заключил в объятия бедного г-на Coca, совершенно растерявшегося от такой чести.

В ту минуту, когда король прижимал к сердцу прокурора коммуны, со стороны площади Латри, откуда никто не ожидал его услышать, раздался громкий топот копыт.

Король понял, что подоспела помощь; но патриоты усмотрели в этом угрозу, и г-н Друэ возвысив голос, приказал:

— Проводите короля на второй этаж.

Сос поспешил исполнить распоряжение; король безропотно поднялся на второй этаж.

Едва дверь в комнату, расположенную в задней части дома, закрылась, со стороны площади Латри, при выезде с улицы Басс-Кур, донесся громкий шум.

Множество голосов скандировали:

— Король! Король!

Ответом им был один голос:

— Если хотите освободить короля, получите его мертвецом!

Узнав голос г-на Друэ и решив, что ему может понадобиться моя помощь, я побежал в его сторону. В те минуты, пока я пробивался к нему сквозь толпу, шли переговоры сторон; г-н Друэ и его друзья вели спор, сжимая в руках ружья, гусарские офицеры — взявшись за рукоятки сабель.

Между офицерами я заметил г-на де Мальми; он сидел верхом на коне и, подобно им, был с ног до головы покрыт пылью. Похоже, он служил гусарам проводником.

XXVII ЧТО ПРОИСХОДИЛО В ПАРИЖЕ ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ

Мой рассказ был бы неполным, если бы я не проследил путь королевского семейства от дворца Тюильри до верхней площадки улицы Монахинь, где оно предстало перед нами, и если бы я не сказал, в силу какого стечения обстоятельств появился неожиданно г-н Друэ, изменивший ход событий и нанесший трону Бурбонов страшный удар, который привел не только к падению короны, но и к тому, что Людовик XVI лишился головы.

Мы уже писали, что умирающий Мирабо в своей гордыне не видел другой возможности спасти монархию, лишившуюся его поддержки, кроме бегства королевской семьи. С того времени Людовика XVI преследовала единственная мысль: покинуть Париж, Францию, бежать за границу.

Одно странное обстоятельство — одна из тех материальных оказывающих огромное влияние на человеческие судьбы причин, которые, к нашему великому сожалению, историки не исследуют достаточно глубоко, ибо эти причины представляют собой образную сторону Провидения, — способствовало тому, что в мозгу короля пустила ростки и созрела мысль о бегстве.

Сей материальной причиной стал прекрасный портрет Карла I, написанный Ван-Дейком (сегодня его можно видеть в галерее Лувра).

История портрета — это целый роман (действие его происходит в Англии и во Франции одновременно), затрагивающий Стюартов и Бурбонов, напоминает об окне Уайтхолла и площади Революции. Вряд ли найдется любитель живописи, кто не видел или не помнит этого великолепного портрета, изображающего Карла I в костюме наездника: длинноволосый король в широкополой фетровой шляпе грустным взглядом вопрошающе взирает на море, словно в то время, когда портрет был исполнен, то есть за семь лет до его казни на эшафоте, Карл I, в предчувствии страшной катастрофы, уже смотрел на берег Франции и как бы просил у нее убежища.

За спиной короля виден конь — его держит юный белокурый паж, разделяющий, похоже, мучительную тревогу своего повелителя. Этого пажа звали Барри.

Когда при дворе Людовика XV решили, что вместо его гарема в Оленьем парке королю следует дать одну-единственную любовницу; когда врач Людовика XV, знаменитый Кенэ, еще не сказал ему, что речь идет не о том, чтобы остепениться, а о том, чтобы уйти на покой; когда, наконец, серьезно возник вопрос склонить Людовика XV к разгону парламента, — г-ну де Ришелье, большому знатоку любовной политики, поручили подыскать женщину, которая сумела бы заставить самого забывчивого короля на свете даже не вспоминать о несчастной маркизе де Помпадур.

Господин де Ришелье устремил взор отнюдь не на ряды дочерей, сестер, жен принцев, графов и маркизов: со времен трех девиц де Нель довольно часто Людовик XV опробовал это сословие общества, чтобы надеяться найти в нем нечто новенькое, но гризетки были для него, если и не вполне, то хотя бы отчасти, в новинку.

Господин де Ришелье вытянул руку и «выловил» мадемуазель Ланж Вобернье, более известную под именем г-жи Дюбарри.

Правда, прежде чем отдать королю подобную особу, как тогда выражались, нужно было подыскать какого-нибудь плута из хорошей семьи, чтобы он передал ей свой титул. Претендентов оказалось в избытке, но предпочтение отдали г-ну графу Гийому дю Барри, и, женившись на мадемуазель Ланж Вобернье, он дал ей возможность быть представленной ко двору.

Именно тогда, пытаясь сделать гения пособником разврата, г-ну де Ришелье пришла мысль купить в Англии этот чудесный портрет работы Ван-Дейка и преподнести в дар г-же графине Дюбарри под тем малоправдоподобным предлогом, будто паж, держащий под уздцы королевского коня и носящий имя Барри, был предком ее супруга. Госпожа Дюбарри приняла картину, не сознавая ее истинной ценности. Графиню заставили запомнить то, что она должна говорить по поводу этого портрета; Дюбарри велела повесить его в мансардах Версальского дворца, где она проживала, прямо напротив канапе, на котором Людовик XV любил сидеть с нею.

В первый же день Людовик XV, оказавшись перед портретом, недавно доставленным из Англии, спросил куртизанку, кто этот человек с печальным и благородным взором, с задумчивым и озабоченным чем-то челом.

— Это портрет человека, потерявшего голову из-за того, что он, как и ты, не посмел разогнать свой парламент. Ты понял, Франция? — спросила г-жа Дюбарри.

Но король никак не мог набраться решительности в отношении собственного парламента, и тогда она подвела его к портрету, воскликнув:

— Франция, береги свою голову!

И под влиянием этой странной тайной советчицы парламент разогнали.

Людовик XV умер; г-жу Дюбарри прогнали; портрет спустили с мансарды и, учитывая его художественную ценность, повесили в апартаментах молодого короля Людовика XVI (он прекрасно говорил по-английски и в основном читал историю Англии, а не других стран), и в созерцании этого портрета он нашел серьезную пищу для раздумий.

Карл I был казнен за то, что поднял меч на свой народ. Но разве поддерживать переписку с эмигрантами и лелеять мысль призвать во Францию австрийцев не означало поднимать меч против собственного народа?

Пятого и шестого октября или, точнее, после этих дней, король, привезенный народом из Версаля в Тюильри, нашел покои, где целый век никто не жил (в них почти не было мебели). Он повелел забрать обстановку из Версаля и доставить в Париж.

Однако, войдя в спальню, Людовик XVI обнаружил портрет Карла I, повешенный напротив королевского ложа во исполнение отданного им же самим приказа. Это показалось ему предупреждением Неба. Каждый день портрет словно нашептывал: «Бурбон, не забывай о Стюарте!»

Ведь последним словом Карла I на эшафоте было «Remember!»[8].

Итак, Людовик XVI не забывал обо всем и даже слишком хорошо помнил. Он читал Юма, что мы уже отмечали, и историк говорил ему то же, что куртизанка твердила Людовику XV: «Перед тобой король, которому отрубили голову за то, что он уступил своему парламенту».

Людовик XVI, в отличие от Карла I, не хотел уступать своему парламенту, но и не желал, подобно Людовику XV, бороться с ним. Он выбрал среднее решение — бежать. Совет Мирабо лишь напоминал о примере Карла I.

Одно событие, кажется, возвестило, что время тому пришло. Мы уже называли эту дату: 18 апреля 1791.

Восемнадцатого апреля, в пасхальный понедельник, король изъявил желание отправиться в Сен-Клу.

Король, королева, епископы, прислуга уже заполнили кареты, в которых им предстояло совершить небольшую прогулку в два льё, однако народ не дал им выехать из Тюильри. Король настаивал на своем; тогда на церкви святого Рока ударили в набат.