Петр Киле - Сокровища женщин Истории любви и творений

• Название: Сокровища женщин Истории любви и творений
• Автор: Петр Киле
• Жанр: История

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.

Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий. Перед нами сокровенная, как бы утаенная история развития человека, с его влечением к любви и красоте, от классической древности и эпохи Возрождения до нашего времени, с прояснением впервые историй любви Шекспира и Лермонтова, не менее удивительных, чем у Данте и Петрарки.

---

– Браво, браво! Но как же быть Элси?

– Я решил было увезти кузину, одетую пажем, во Францию к ее жениху и там обвенчать их. Но нетерпеливый граф Саутгемптон с получением первого письма о беременности его невесты, вместо того чтобы списаться со мной, сел на корабль и тайно вернулся в Англию.

– Так, он здесь? Я могу с ним увидеться?

– Нет. За тайной помолвкой последовало, с тайным возвращением, тайное венчание в церкви.

– Ах, граф, что же не дали мне знать?

Граф Эссекс с ликом трагического героя:

– Уилл, дружище, у этой истории еще далеко до счастливого завершения. С тайным возвращением в Англию следовало тайно и вернуться во Францию. Но молодожены вообразили, что могут тронуть сердце королевы-девственницы. Я не ожидал ничего хорошего, но вынужден был снова явиться к ее величеству с известием и с просьбой, вызвавшими у нее гнев. Увы! Увы!

– Успокойтесь, граф!

– Естественно, Эссекса во всем обвинили, что ж, я привык. К несчастью, гнев свой королева обрушила и на Генри, и на фрейлину. По ее приказанию граф Саутгемптон посажен в Тауэр, где проведет медовый месяц уж точно.

Шекспир уже без всякого удивления:

– А Вернон? То есть графиня Саутгемптон?

– И Элси было приказано отправиться в Тауэр, но вступились и Рали, и Сесиль, разумеется, в интересах самой королевы. Ребенок-то, который скоро родится, в чем провинился?

Шекспир рассмеялся со вздохом:

– Это в самом деле похоже на арабскую сказку!

4

Друри-хаус. Граф Саутгемптон и Элси привечают друзей – Шекспира и Джона Флорио; они обходят замок и останавливаются у портрета графа Эссекса.

Уилл смеется:

– Здесь граф Эссекс как будто собственной персоной.

Элси рассмеявшись:

– Да, я пугаюсь его изображения больше, чем если бы он вдруг вошел сюда.

– Чем ныне граф занят?

– Увы! Взаимоотношения королевы и графа Эссекса, всегда неровные, обострились до крайности.

– Что такое?

Элси, всплескивая руками:

– Ее величество гневалась на графа не только за ее придворных дам (Елизавету Соутвелл, Елизавету Бридж, миссис Рассел и леди Мэри Говард), с которыми одновременно он находился в интимных отношениях, но и за то, как он посмеялся над Уолтером Рали.

Генри смеется:

– В день рождения королевы придворные, по старинному обычаю, устраивали турнир в честь ее величества. Поскольку все знали, что Рали, как всегда, появится в мундире коричневого и оранжевого цвета, опушенном черным барашком, Эссекс явился на турнир в сопровождении 2000 всадников, одетых в такой же костюм, и вышло так, будто сэр Уолтер Рали принадлежит тоже свите графа Эссекса. Конечно, Рали был оскорблен, а королева разгневана за подобные шутки над одним из ее любимцев.

Шекспир не удержался от замечания:

– 2000 всадников в мундире одного из полководцев королевы!

Элси, посмеявшись, с тревогой проговорила:

– Но вскоре между королевой и Эссексом вышла настоящая ссора. Повод был совершенно ничтожный: назначение какого-то чиновника в Ирландию, а Эссекс недавно был назначен обермаршалом Ирландии в то время, когда он претендовал на должность лорда-адмирала. Возможно, Эссекс был раздосадован и за нас. Он заявил королеве, что «ее действия так же кривы , как и ее стан».

Флорио в испуге вскрикивает:

– Боже!

Генри с усмешкой:

– При этом он бросил на нее презрительный взгляд и повернулся к ней спиной.

Шекспир прямо застыл немым вопросом.

Элси, выдержав паузу, сказала:

– Королева ответила пощечиной и воскликнула: «Убирайся и повесься!»

Шекспир и Флорио вместе:

– Тауэр?

Генри добавил:

– Граф Эссекс схватился за шпагу и заявил, что такого оскорбления он не снес бы даже от Генриха VIII.

Флорио уверенно:

– Его отправили в Тауэр?

– Нет, Эссекс отправился в свой замок и не показывается при дворе, ожидая первого шага от королевы.

Шекспир, радуясь счастью Генри и Элси, не подозревал, что граф Эссекс вскоре подведет и себя, и их. В портрете графа Эссекса с его мужественностью и страждущей душой просматривалась его трагическая судьба.

5

Лондон. Берег Темзы, как в сельской местности. Шекспир и повзрослевший Уилли Герберт прогуливаются, встретившись после представления. Принятый при дворе, он несомненно встречался с Мэри Фиттон, почетной фрейлиной королевы.

Уилл осведомился:

– А скажи, друг мой, как поживает миссис Фиттон?

Уилли не удержался и похватал тем, что Молли не бросила его:

– Расстались было мы, но ваша пьеса свела нас вновь, озвучив наши чувства и очистив от похоти, терзающей похуже, чем кабан, – в любви же все чисто, вы правы, – мы встретились на балу придворном… Увидел я ее среди первейших дам, из тех, кто вправе выбрать королеву для танца и с нею закружиться, прекрасна ослепительно, как солнце…

– Как взглянешь на него, в глазах темно…

– И впрямь! У трона средь раскрашенных красавиц и придворных поседелых я с Молли снова были юны.

– Еще бы! На загляденье.

– И тут приехали актеры и дали представленье по пьесе вашей «Ромео и Джульетта». Боже! Я не усидел на месте, Молли тоже, и встретились, влюбленные, как Ромео и Джульетта. Боже! Боже! Каким вы счастьем одарили нас!

Шекспир смеется:

– И не первый раз?

– О, да!

– И что же? Все это продолжается у трона?

– Да! Свиданья редки, но тем они прекрасны. Во всякий раз, как в сказке или пьесе. В мужском костюме, как Венера в маскараде, вдруг приезжает, ночь превращая в яркий день, иль день – в ночь волшебную любви. И снова очарован, как впервые.

– Я знаю, милый друг. Как был я очарован ею и чар ее я не забыл… Пленительна и страстна, как царица Египта Клеопатра.

– Вы любите ее, как прежде?

– Нет. Я прежнюю, в юности ее, любил, люблю, как прежде.

– Джульетта – ведь она?

– А ты Ромео? О, будет много и Ромео и Джульетт на свете! Прекрасное гонимо в этом мире. Боюсь, и вам у трона несдобровать.

– Уилл, мой друг, признаюсь я тебе. Недаром Молли явилась при дворе и сделалась любимицей королевы. Она знала, что я приглянусь ее величеству тоже. Теперь в любви ее одно желанье…

– Выйти замуж за графа Пэмброка?

– Как вы догадались? Да, со смертью отца я граф Пэмброк. У Мэри Фиттон одна мечта теперь – предстать графиней Пэмброк.

– Браво! Прекрасная мечта.

Уильям Герберт свысока и сухо:

– Но для меня все это завтра в прошлом. Что в юности приманчиво, уже давно не тайна и не счастье. Боюсь, женившись, я понесу расплату и счастья уж не будет, лишь несчастья и даже смерть, как у Ромео и Джульетты. Они прекрасны тем, что любили и умерли столь юны.

– Придется понести расплату за счастье, за красоту, за ум, за знатность, за все, мой друг, что в жизни мило. Уж так устроен мир.

– Придется. Я готов. Но это в другой жизни.

– Графа Пэмброка? Прекрасно, милый!

– Ах, с чем я к вам заглянул. Хочу сказать, вы пьесы пишете одну лучше другой. А сонетов новых нет ли?

Шекспир смеется:

– Нет. Теперь мои сонеты – пьесы. Любовь – недуг; переболел я ею, с нежданным счастьем, как весенний сон, что в детстве мне пригрезилось как будто, но в яви, с возвращеньем юности, когда поэзией овеян мир весь в пространстве и во времени, до мифов античных и народных, вновь, когда спешил я в школу и домой, весь в грезах упоительных, до грусти, как день весенний клонится к закату, и до тоски о смертности людей; умру и я, меня не станет в мире, – до Страшного суда, что ж это будет? – Срывается с места.)

Уилли рассмеявшись:

– Подумаю, когда состарюсь.

Шекспир, задумываясь:

– Графиня Пэмброк озабочена, как некогда графиня Саутгемптон, тем, что сын ее не думает о женитьбе.

– Все ваши сонеты на эту тему у меня есть.

– А вот новый.

Растратчик милый, расточаешь ты
Свое наследство в буйстве сумасбродном.
Природа нам не дарит красоты,
Но в долг дает – свободная свободным.
Прелестный скряга, ты присвоить рад
То, что дано тебе для передачи.
Несчитанный ты укрываешь клад,
Не становясь от этого богаче.
Ты заключаешь сделки сам с собой,
Себя лишая прибылей богатых.
И в грозный час, назначенный судьбой,
Какой отчет отдашь в своих растратах?
С тобою образ будущих времен,
Невоплощенный, будет погребен.

4

Это точный портрет Уильяма Герберта; сонеты, посвященные графу Саутгемптону, звучали иначе, при этом поэт достиг поразительного мастерства.

В отношении отдельных сонетов всегда могут возникать разные догадки и версии, но когда портрет и ситуация совпадают, адресат сонета очевиден.