Андрэ Дави - По Нилу на каяках

• Название: По Нилу на каяках
• Автор: Андрэ Дави
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1962

"По Нилу на каяках" - книга французского журналиста А. Дави о своем путешествии по Нилу в поисках его истоков, совершенное им и его спутниками в 1950 году. Книга знакомит русского читателя с этим во всех отношениях поучительным и интересным путешествием. Без преувеличений, просто и образно описывает А. Дави то, что довелось увидеть, пережить и испытать ему и его спутникам.

---

Лишь очень поздно возвращаюсь обратно с двумя вооруженными до зубов хафирами. Омда пошел нам навстречу и поставил охрану на всю ночь. Жан провел вечер с матросами, пригласившими его на свое судно.

Чудесная, но несколько укороченная ночь под открытым небом. От хафиров отбояриться невозможно: в четыре часа они будят нас, так как хотят позавтракать до восхода солнца. Они подходят двадцать раз кряду, оглушая криками: "Вставай!", требуя, чтобы мы скорее снялись с лагеря. Пока мы не тронемся в путь, им нельзя нас покинуть — свои обязанности они знают хорошо. Вместе с тем, если они запоздают и не уйдут сейчас же, им не придется перекусить до вечера. В странах ислама посты — дело нешуточное.

Разбойники

Впервые так рано трогаемся в путь. С востока дует прохладный ветерок, и самочувствие у нас превосходное. Тревожит только отсутствие Джона: куда он запропастился? Хочется думать, что наш товарищ где-то впереди и мы скоро его встретим.

Берега Нила сужаются. Правый поднимается над водой отвесной скалой. Слева тянутся поля с сетью ирригационных канавок. Вероятно, уже недалеко до города Дейрут, помеченного на карте в некотором отдалении от реки. Задержавшись для осмотра пещер в скалах правого берега, откуда вылетают тысячи летучих мышей, теряю Жана из виду.

Километрах в двух ниже по обеим сторонам реки стоят шесть барок. Про себя думаю, что, будь мы в стране разбойников, такое расположение барок заставило бы опасаться нападения. Но оно не представляется мне возможным, поскольку, как заявил префект в Асиуте, в Верхнем Египте нет разбойников, "во всяком случае, в моей провинции", — добавил он после небольшой паузы.

Люди в первой барке дружески мне кивают: "Куда, мол, друг, спешишь? Кто ты? Заверни к нам!". Я эту песенку знаю: нам ее часто повторяют на реке. И поскольку лучше в этом уголке не задерживаться, проплываю мимо, приветливо кивая в ответ. Тогда подается сигнал к бою. Все шесть барок одновременно устремляются ко мне. На носу одной из них стоит старик и командует остальными. Гребу  что есть мочи к середине реки, но это мало улучшает мое положение. Кольцо барок вокруг меня сужается. С тревогой думаю — успею ли проскочить, пока они не замкнут круг и не поймают меня в свои сети? Люди поделили между собой обязанности: одни яростно гребут в мою сторону, другие грозно размахивают дубинками, третьи осыпают мой каяк градом камней: у них, видимо, с собой большой запас. Нет сомнения, что нападение подготовлено.

Мне и в голову не приходит сдаться. У меня преимущество в скорости: их лодки грузны и неповоротливы, тогда как мой каяк летит, как стрела. За меня и течение. Немного ловкости и хладнокровия — и я выскочу. Крепко упираясь в сидение и не обращая внимания на падающие вокруг меня камни, лавирую, то поворачивая влево, то увертываясь вправо, и птицей скольжу по воде. Наконец, оказываюсь на одной линии с последней баркой. Пальцы на древке весла свело, задыхаюсь, весь в испарине, но пройти надо во что бы то ни стало. Барка уже близко, рядом со мной свистят камни. Гребу из последних сил, напрягаюсь до крайности. Случись в этот момент судорога — и все было бы кончено. Хорошо, что мышцы натренированы. На носу барки стоит человек. Он подбадривает гребцов, заставляя их прибавить ходу, и осыпает меня отборной бранью. Мне удается, не снизив скорости, проскользнуть у него под носом: на этот раз я едва-едва спасся.

Мчусь дальше еще некоторое время, все никак не приду в себя после неожиданной переделки. Скоро встречаю Жана. С ним случилась та же история. Он остановился, чтобы посетить гробницы, высеченные в скале несколько ниже того места, где я сошел на берег, и едва не попался тем же пиратам.

"Выйдя на берег, — рассказывает он, — я заметил три маленькие лодки, в каждой из которых сидело по три человека. Они быстро приближались к моему каяку, оставленному на берегу. Одна из лодок опередила остальные на несколько сот метров. В ней два молодых гребца. Тот, что постарше, предлагает показать паспорт. Проверяя его и усомнясь в  чем-то, он делает мне знак ждать. Я выражаю намерение продолжать путь. Тогда он из своей лодки, загородившей дорогу моему каяку, хочет схватить меня за руки. Ясно, что он поджидает подкрепления с двух других барок, продолжающих энергично плыть в нашу сторону. Вижу, что он добром от меня не отстанет, поднимаю большой камень и замахиваюсь. Резкость отпора заставляет его на минуту меня отпустить. Лодка отплывает немного в сторону. Вскочив в каяк, отталкиваюсь от берега и плыву. В погоню за мной бросаются все три лодки. Мне удается оторваться от своих преследователей не раньше, чем через километр. Они грозят мне палками, осыпают меня бранью и зовут на помощь людей еще с двух лодок, отваливающих от берега в полукилометре ниже по реке. Теперь меня окружают пять лодок — две спереди и три с тыла. Единственный способ не дать взять себя на абордаж и избить дубинками — это пойти на хитрость и направиться прямиком на ближайшую из них ниже по течению с тем, чтобы уйти подальше от четырех остальных. Вскоре я оказываюсь так близко от этой лодки, что разбойники в ней чуть не ждут, что я им сдамся. В момент, когда обе лодки едва не сходятся носами, я на всем ходу делаю резкий поворот. Прежде, чем мои враги спохватываются, я выигрываю десяток метров. Через какой-то промежуток времени, показавшийся мне бесконечным, мне удается ускользнуть от своих преследователей, и они отказываются от погони".

Через четверть часа после Жана в эту же засаду попал я и тоже едва унес ноги.

Но что сталось с Джоном, исчезнувшим еще накануне? Не попал ли он в западню? Начинаем серьезно тревожиться. В воздухе чувствуется беспокойство. Население чем-то явно взволновано. По берегу ходят люди со старыми фузеями в руках. Они входят в воду по колено и целятся в нас. Свистят пули. Ничего не понимаем. Что стряслось? Уж не сошли ли эти люди с ума? Мимо проходит фелука, на этот раз мирная. Рулевой ложится на дно и больше не показывается. Снова слышим залп выстрелов: стреляют в нас. Положение становится незавидным. Держимся середины реки, не имея возможности нигде пристать.

Около полудня нам с берега подает знаки какой-то мужчина. Потом громко свистит. За спиной у него ружье, на груди скрещиваются патронташи. В общем облик не пиратский. Мы несколько успокаиваемся: это, наверняка, хафир. На берегу, кроме него, никого нет. Решаем подплыть. Вдалеке, за песчаной отмелью, виднеется большая деревня. Пристаем. Стражник рассказывает, что Джон укрылся в деревне и ждет нас. Затем он ведет нас к омда сквозь толпу, беспрерывно увеличивающуюся. Джон у омда. Со вчерашнего дня у него было немало приключений, и он еще не совсем в своей тарелке.   

Джон спал на прибрежном песке, когда его разбудили ружейные выстрелы. Поспешно собрав вещи, он сел в лодку и, отплыв немного, пристал в другом месте, где снова улегся спать. На этот раз на него напали собаки. На третьей остановке Джон опять сделался чьей-то мишенью, и ему пришлось блуждать до рассвета.

Наутро он уже позабыл ночные тревоги и направился поболтать с феллахами, работающими в поле у реки. Но тут с криками сбежались дети и начали швырять в него камнями. Джон вообразил, что угомонит страсти ласковыми словами и кротостью. Подошли взрослые, они подзадоривали друг друга. Толпа росла, принимая все более угрожающий вид. Нашему другу не оставалось ничего другого, как вскочить в каяк и поскорее удрать.

Омда оказался почтенным дейрутским адвокатом. Его прием не оставляет желать ничего лучшего. Нас, можно сказать, только что грозили порешить на месте, а сейчас принимают как знатных иностранцев. Да и на улице настроение полностью переменилось. Толпа, улюлюкавшая нам с утра, охотно стала бы кричать теперь "ура!".

Мы   оказываемся "израильскими  парашютистами"

Наши страхи позади, но надо быть начеку, тем более, что рамазан в разгаре. Великий пост мусульман разжигает среди здешнего населения религиозные страсти и ненависть к чужеземцам.

В эти тридцать дней работы почти прекращаются, особенно в городах. Днем большинство мужчин дремлет натощак или судачит, собравшись тесными кучками в затененных переулках, ночью — наверстывает упущенное. В Эль-Миньи перед нами широко распахнули двери своего колледжа отцы-иезуиты. Это произошло как раз вовремя — Жана лихорадит, и ему необходим отдых. На следующий день его лицо покрывают беловатые нарывчики. Врач тотчас же предписывает лечение пенициллином. Жан с забинтованной головой возвращается в иезуитскую миссию через туземный квартал. Толпа бежит за ним с воем, его толкают, подставляют ему ножку, швыряют в него камнями. Его принимают за английского шпиона или израильского парашютиста. Чтобы не показываться в толпе, Жану приходится нанять дорогостоящую коляску.

Эти постоянные стычки с населением сильно портят конец нашего путешествия и заставляют принять более серьезные меры предосторожности. Где бы нам ни пришлось остановиться, мы сразу же идем к омда. Один остается сторожить каяки, двое отправляются на поиски. По счастью, местный владыка никогда не отказывает в помощи и охране.