Лумис Грег - Синайский секрет

• Название: Синайский секрет
• Автор: Лумис Грег
• Жанр: Триллер
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62570-3

В разных концах света убиты трое ученых. Связь между ними лишь одна: все они, независимо друг от друга, занимались исследованиями в области неископаемого топлива. Что же такого удалось открыть ученым и в какую тайну они проникли, поплатившись за знание собственной жизнью? Ответы на эти вопросы ищет Лэнгфорд Рейлли — бывший сотрудник спецслужб, а ныне адвокат и руководитель фонда, спонсировавшего исследования погибших. В ходе своего головокружительного и опасного расследования Лэнг сталкивается с осколками древней тайны, сохранившейся лишь в разрозненных древних письменах, начертанных тысячелетия назад в Синайской пустыне. Но содержание их таково, что даже далекий от физики и химии Рейлли понимает: будучи воплощенным в жизнь, этот секрет способен рвануть посильнее атомной бомбы…

---

Беньямин услышал шаги и начал подниматься.

Он почувствовал, как что-то холодное и твердое уперлось ему в основание черепа, холодное и твердое, как сталь.

Как ствол оружия.

Но почему?

Он услышал тихий щелчок, чуть ли не шепот, и где-то позади его глаз сверкнули яркие огни. Он не почувствовал боли, только ощутил, насколько тверда земля, на которую он упал.

И прикосновение чьей-то руки, нащупывающей внутренний карман в его куртке.

Потом все потемнело, и больше он уже ничего не чувствовал.

Глава 4

Таверна Мануэля, Хайленд-авеню

Атланта, Джорджия

20:30 по восточному стандартному времени

Той же ночью

В самой старой части таверны «У Мануэля», построенной еще в начале 1950-х годов, находилась стойка бара с высокими табуретами и обшарпанные деревянные кабинки, исписанные и изрисованные многочисленными поколениями студентов. И тогда, и сейчас заведение служило местом встреч местных политизированных демократов, университетской интеллигенции, а также тех, кто хотел бы войти в один из этих кругов. Мануэль мудро выбрал место, расположив свою таверну через дорогу от границы находившегося под постоянным контролем баптистов и методистов Южного округа, где находился Университет Эмори. Бар служил оазисом пива и свободной мысли на краю Сахары воздержания и нетерпимости. И неважно, что основная часть налога с доходов от потребляемого в штате спиртного поступала от поставщиков эликсира дьявола, обретавшихся на той стороне улицы, где в неподписанных коробках из-под бакалейных товаров хранились те самые напитки, которые покупатели потом украдкой проносили на запретную территорию.

Даже когда перемены в межрасовых взаимоотношениях и экономике свели на нет прежние, возможно, устаревшие ценности, и употребление алкоголя на той стороне улицы стало законным, Мануэль не позволил себе перейти к обычной бесхитростной торговле. Окрестности, где некогда возвышались очаровательные особняки, давно уже преобразовались в неразличимые кварталы «доступного жилья», но за баром сохранялась репутация не слишком респектабельного заведения, которую последующие владельцы вовсе не старались исправить. За долгий срок своего существования таверна обрела славу центра сборищ не только добропорядочных левоцентристов, но и людей, недовольных нынешним социальным положением, и даже откровенных бунтарей.

Чернокожий мужчина, шею которого обнимал белый воротничок церковнослужителя, и его белый спутник, облаченный в типичную униформу адвоката — темный костюм с броским галстуком, — не привлекли ничьего внимания. Они были здесь частыми посетителями, всегда занимали одну и ту же кабинку и частенько жаловались (порой на латыни) на низкое качество подаваемых блюд, что, между прочим, являлось еще одной из особенностей «Таверны Мануэля».

— Corruptio optimi pessima[3], — сказал священник, протягивая руку к полупустому кувшину тепловатого пива.

— Да, Фрэнсис, когда портится что-то хорошее, это удручает, — согласился его белый собеседник. Он долил себе остатки пива из кувшина и махнул официанту. — Но мэр имеет точно такое же право на защиту, как и любой другой. Cor illi in genua decidit[4].

— Можно смело держать пари: на колени его поставил только страх, — усмехнулся Фрэнсис. — И уж, конечно, не молитва.

Фрэнсис Нарамба родился в одной из лидирующих по бедности, заболеваемости и коррумпированности стран Западной Африки, учился в Оксфорде, а потом окончил семинарию в Соединенных Штатах. То ли по собственному желанию, то ли по воле кого-то из вышестоящих он получил назначение не в ту адскую дыру, из которой вышел, а в один из быстро разраставшихся приходов африканских иммигрантов в Атланте.

По выражению его сотрапезника Лэнгфорда Рейлли, они оба были жертвами либерального гуманитарного образования и потому не годились ни для чего, требующего реальных знаний и навыков.

Например, для профессии водопроводчика.

И, оказавшись жертвой полученного образования, Фрэнсис делал карьеру в церкви, а Лэнг закончил школу права. Сестра Лэнга была одной из немногих белых прихожанок в общине, возглавляемой Фрэнсисом. Ее трагическая гибель, как ни странно, сблизила священника и адвоката. Вскоре они стали хорошими друзьями. И даже безверие Лэнга и чрезмерная, по его мнению, набожность Фрэнсиса служили им лишь неиссякаемым поводом для дружеских споров. В душе же каждый из них признавал, что его друг, несмотря на свои заблуждения, является одним из умнейших людей на свете.

Лэнг с любопытством наблюдал за официантом, который нес к их столику поднос. У «Мануэля» можно было нарваться на малоприятный сюрприз, что бы ты ни заказывал.

— К счастью, бывший мэр не согласен с мнением Овидия насчет того, что estque pati poenas quam meruisse minus[5].

С таким же любопытством глядел на официанта и компаньон Лэнга, но, когда тарелка оказалась на столе, это выражение сменилось недоуменным подозрением. «Слегка обжаренное» филе походило на головешку. Он тяжело вздохнул, а официант сунул под нос Лэнгу гамбургер и жареную картошку и поспешно удалился.

— К счастью?

Глядя на уставившегося на обугленные останки бифштекса Фрэнсиса, Лэнг с большим трудом скрыл улыбку.

— К счастью для меня. Если бы он считал, что перенести наказание лучше, чем заслужить его, вряд ли он захотел бы платить мне такие громадные деньги за защиту в суде.

Фрэнсис покачал головой и потянулся к бутылочке с соусом.

— Лично мне странно, что он не… Как говорят в сериалах о преступниках?

— Признает свою вину?

— Hoc sustinete maius ne veniat malum — терпите, а то как бы не было еще хуже.

— Он утверждает, что он ни в чем не виновен.

Фрэнсис снова усмехнулся.

— И начальник его администрации, и руководитель управления по контрактам, и еще пятеро…

— Шестеро.

— …Или признали себя виновными, или валят друг на друга обвинения в коррупции, взяточничестве, вымогательстве, уклонении от налогов и так далее, и тому подобное. Какие еще обвинения можно было ему предъявить?

— Парковка автомобиля в неположенном месте и в неположенное время?

Фрэнсис рискнул положить в рот первый кусочек бифштекса и принялся задумчиво жевать.

— Мне странно, что вы вообще взялись за это дело. Ведь в деньгах вы точно не нуждаетесь.

Лэнг молча пожал плечами — нельзя было не признать правоту Фрэнсиса.

— Управление огромной благотворительной организацией, по-моему, вовсе не развлечение. А вот защита в суде преступников в белых воротничках — да.

Фрэнсис добавил еще соуса на бифштекс, тщетно пытаясь перебить запах горелого мяса. Для обоих друзей уже стало делом чести не говорить, сидя за столом, насколько плохой могла быть — и обычно бывала — еда в «У Мануэля».

— И все же я не понимаю, почему вы захотели связать свое имя с таким жуликом.

Лэнг вытер лицо. По его подбородку текла кровавая жижа из почти сырого — а ведь он заказывал прожаренный — гамбургера.

— Мне кажется, была какая-то история о человеке, который много общался с проститутками и умер между двумя ворами. Он еще говорил, что пусть, дескать, кто-то первым бросит камень…

— Для еретика вы слишком уж хорошо знаете Священное Писание, — добродушно рыкнул Фрэнсис и резко сменил тему разговора. — Были какие-нибудь известия от Герт?

Лэнг положил свой гамбургер, чтобы сок — вернее, кровь и жир — хоть немного впитались в хлеб.

— Ни слова.

Фрэнсис открыл было рот, чтобы что-то сказать, передумал и возобновил борьбу с бифштексом.

— Но я их и не ожидаю. Ведь она уже больше года как вернулась на правительственную службу и уехала в Европу.

Фрэнсис догадывался, что за эвфемизмом «правительственная служба» скрывалось Центральное разведывательное управление. Хотя священник никогда не пытался проникнуть в подробности, длительный промежуток между датами окончания Лэнгом колледжа и получения им ученой степени заставлял думать о том, что он несколько лет где-то работал. А его давнишнее знакомство с Герт Фукс давало намек на то, какого рода была эта работа. Герт оказалась первой женщиной, с которой у Лэнга возникли по-настоящему близкие отношения, после того, как умерла от рака его жена. А умерла она за несколько лет до того, как священник и адвокат познакомились друг с другом.

— Ох уж эти capistrum maritale[6]… — сказал с улыбкой Фрэнсис, рассчитывая все же выудить какие-то подробности.

— Странно, что вы вдруг принялись сокрушаться о превратностях супружеской жизни. Вряд ли вам когда-нибудь доведется столкнуться с ними лично.

Фрэнсис потянулся через стол и положил пальцы на предплечье своего друга.

— Лэнг, мне очень жаль, что она уехала. Я говорю совершенно искренне. Вы же знаете, насколько эта женщина была мне симпатична.