Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6408 ( № 11 2013)

• Название: Литературная Газета 6408 ( № 11 2013)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Кафе. Наш столик. Чашка с капуччино.

От дежавю на сердце лёгкий сбой.

Я женщина, любившая мужчину,

и пережившая мужчину и любовь.

Не зря в начале рецензии был упомянут Иван Бунин. При совершенно различной манере письма у Анны Бессмертной очень близкое к бунинскому ощущение жизни, любви, хода времени. Тугая спайка красоты и печали. Порой - острая, животная радость бытия. Порой - столь же острая тоска. И всегда - наблюдательность, предельное внимание к деталям и мельчайшим подробностям существования. Возможно, такая прицельность взгляда объясняется ещё и тем, что Бессмертная не только поэт, но и крепкий прозаик со своей интонацией и стилистической повадкой.

Один из лучших в книге, на мой взгляд, цикл "Итальянские письма":

Что подарить тебе? Я подарю тебе день

в нежно-сиреневом и ускользающем шёлке.

Летний, пожалуй... И пусть он запомнится тем,

что принесёт нам. Он будет летящим и долгим.

Может быть, выйдем на площадь кормить

 голубей,

выпьем по чашечке кофе в кофейне у турка,

и попугай-предсказатель билетик тебе

вытащит самый счастливый. Таким будет утро...

Закрыла "Коллекцию сумерек" - и повеяло чем-то безвозвратным, давно отцветшим, но от этого только более драгоценным. Словно передо мной распахнулся чей-то бережно собранный гербарий в позабытой книге.

Анастасия ЕРМАКОВА

Нечастая тишина

Нечастая тишина

ВАШ ВЫХОД!

Тихон Синицын.

Частная тетрадь: Стихотворения разных лет. - Севастополь: ЭКОСИ-Гидрофизика, 2012. - 68 с. - Тираж не указан.

Это первая книга молодого поэта Тихона Синицына. Тоненькая, названная со скромностью и достоинством.

Автор преподаёт школярам эстетику, любит рисовать, занимается художественным фото. Будучи севастопольцем, нередко совершает пешие продолжительные прогулки по любимому Крыму, а в недавнее время пропутешествовал по России. Ему, человеку южному, словно не хватало северного воздуха - для полноты русского бытия.

Но как читателей, любителей отечественной поэзии, нас более всего порадуют устремлённость и уже умение молодого автора совершать путешествия внутренние, высказываться точно и тонко. Это случается с литераторами нечасто, потому здесь уместно говорить о вкусе и даре.

На фоне нынешней повсеместной разнузданности и ложно понятой свободы своеобразным подвигом, если не дерзостью, выглядит укоренённость Т. Синицына в традициях русского стихосложения, его стилистический, лексический, образный консерватизм. Синицын знает, на что идёт, чем дорожит и чем никогда не поступится.

...Мы с тобой останемся

где-то там,

будем петь, дурачиться,

как подроcтки.

Будто нас для этого Левитан

сохранил в последнем своём

наброске.

Он светел, но не желает блестеть, сказали бы про этого автора древние китайцы.

"Георгиевской ленточкой май перевязан[?]" - пишет Синицын о Севастополе, и мы видим, как одна строка способна кратко и скрижально сказать и о молодой цветущей весне, и о вековой героической памяти. О нём же, о родном городе, он говорит лирически, пронзительно:

Я люблю тот город

за шелест пряжи

Малосольной, жгучей морской воды,

За июль, в котором

уснул на пляже.

За апрель, в котором

не знал беды[?]

Это поэт русской культуры, наследующий великой русской литературе, которую Т. Манн назвал "святой". Последний эпитет возник тут неслучайно. Синицын берёт в эпиграфы великих собеседников, будь то Новый Завет (как в стихотворении с красноречивым названием "Псалом") или расстрелянный под Петроградом, в неизвестном месте, в 1921 г. поэт Н. Гумилёв. И учителей себе Синицын выбирает выверенно: приехав в Коктебель на Волошинский фестиваль, идёт в мастер-класс к С. Кековой и Б. Кенжееву.

Тихон Синицын пишет и о пейзаже, открывающемся крымскому взору, и соотносит его с ландшафтом (интерьером) души, а говорит в конечном итоге о самом важном и сокровенном. Достигая соразмерности между внешне-внутренним состоянием природы и души, а также актуальной современностью, в которой, как всегда в жизни, человек оказывается перед судьбоносным выбором. Так происходит и в стихотворении "Памяти иерея Даниила Сысоева" (мы помним, что несколько лет назад этого молодого многодетного батюшку убил в Москве иноверный фанатик):

[?]но светлый херувим, почти

как человек,

глядит задумчиво на русские

святыни...

Человек, глядящий на русские святыни, - это, несомненно, и сам автор. Замечательна спокойная, но и возвышенно-трагическая интонация в этих строках. Элегический тон вообще свойствен этому автору. Коему, верим, "и несут на ладонях тайны / рыболовы из Галилеи", неслучайно упомянутые в стихотворении "Преображение".

Станислав МИНАКОВ,

ХАРЬКОВ

Скажи мне песню

Скажи мне песню

Лучше поздно

Николай Карпов. Светит месяц. - М.: ИПО "У Никитских ворот", 2012. - 288 с. - 200 экз.

Всем знаком один из гимнов русских бродяг "Пять ребят" ("Дым костра создаёт уют"). Автора его зовут  Николай Карпов, и он достаточно известный поэт. И в сердце его с детства звучит другая песня - песня "Светит месяц". Именно её среди пионов и рославльских жёлтых слив пели его родители, причём мама играла на балалайке а папа - на гитаре.

Выход новой книги стихов под названием "Светит месяц" был запланирован в "Советском писателе" в 1992 году. Но "лихие 90-е" перечеркнули многие литературные планы. И лишь недавно благодаря помощи немецких друзей "Месяц" Карпова в год его 80-летия показался на свет Божий, не утратив, впрочем, из-за отсрочки своих живительных лучей, хотя, по выражению самого автора, в книге собрано уже не "избранное", а "переизбранное". Дар добродушной иронии, словно в качестве компенсации, унёс поэт со страшного поля боя жизни, где были война, оккупация, работа подростком в германском плену.

Николай Карпов традиционен в лучшем смысле слова. К его строчкам никак не приклеиваются новомодные понятия:

Узнать бы, что такое "мерчендайзер",

И сразу жизнь покажется иной, -

так посмеивается поэт над собственной "неосведомлённостью", явно не считая её недостатком. И это правильно. Именно энергию покоя и умиротворения, тихую прелесть русской природы, способные гармонизировать человека, ищут читатели в его стихах:

Здесь хорошо, здесь дни тягучи,

Здесь суете откуда взяться.

Глядишь - придут под вечер тучи

И светлым ливнем разразятся.

Заблещут кручи меловые,

Намокнут тёмные овраги,

И - как увидены впервые -

Дрожат в цветах овалы влаги.

В стихах Карпова можно обнаружить и бунинскую прозрачность, и есенинскую удаль, и рубцовскую печаль, и фирменную, добрую карповскую улыбку. "Естественное сочетание лирического начала с ироническим", делающее стихи Карпова особенно привлекательными, отмечал ещё Николай Старшинов. Остаётся добавить, что автору при этом не изменя[?]т вкус и чувство меры: в иронии своей он не добирается до грубой шутки, а в лирике не ударяется в слащавую красивость.

Рождённый в семье учительницы и инженера-путейца, Коля Карпов не был крещён, но, став взрослым, именно он написал: "куплю себе я медный крестик на все последние гроши". Однако стихи его и раньше, и теперь отличает христианское приятие реальности как таковой - со всей её неизбежной асимметрией.

Николаю Карпову больно смотреть на вымирающие деревни и брошенные пашни ("Словно обиженный человек, поле лежит ничком"). Почти так же невыносимо было ему видеть, как во время войны, отступая, фашисты сожгли дотла жилища в его родном Рославле.

Душа поэта чудесным образом просветлела до песни детства про лунный серп, но его бесконечно волнует, какие песни затянут его дети и внуки. Сохранится ли в их генетической памяти то "чувство дома", что разрастается в нём до размеров Отечества? А начало было такое: выглядывающее "из облачного проёма" "солнце, стёсанное с краёв", "поля, похожие на караваи", "стога - как шапки богатырей"[?]