Алексей Маслов - Лучшие притчи дзэн: обычные истории о людях необы­чайных

• Название: Лучшие притчи дзэн: обычные истории о людях необы­чайных
• Автор: Алексей Маслов
• Издательство: ООО "Феникс"; ООО "Неоглори"
• Жанр: Буддизм
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-222-15377-2 (ООО «Феникс»); 978-5-903875-95-5 (ООО «Неоглори»)

Как достичь просветления благодаря лишь одному слову? А благодаря молчанию? Для озарения мудростью не надо сложных методик — достаточно лишь успокоить свое сердце, очистить сознание и… оказаться рядом с достойным наставником. Именно в этом суть знаменитого восточного учения Дзэн (Чань). Книга представляет собой сборник лучших средневековых притч и рассказов о китайских мастерах Чань-буддизма, вошедших во многие классические произведения: «Застава без врат», «Записи о передаче светильника», «Речения с Лазурного утеса», «Престольная сутра Шестого патриарха». Издание также включает в себя рассказ об истории становления жанра чаньских речений «юйлу» и «парадоксальных диалогов» — коанов (гунъаней), о способах тренировки сознания дзэнских монахов.

---

И едят несовершенно, и спят неспокойно

Приход созерцания

Как-то чаньский наставник Юъюань пришел к чаньскому мастеру Хуэйхаю за наставлениями о сути Чань и спросил:

— Есть ли в пестовании Пути какие-то тайные наставления?

— Есть! — ответил Хуэйхай.

— А каковы эти тайные наставления?

— Проголодался — поешь, устал — поспи!

— А разве обычные люди не так поступают в своей жизни? Чем же тогда они отличаются от чаньских наставников? — не понял Юъюань.

— Обычные люди, когда едят, все время думают о чем-то другом. Когда они спят, мысли их в хаосе, и они все время о чем-то беспокоятся, — ответил Хуэйхай.

Путы спадают

Хотя и прием пищи, и сон являются действиями, которые совершают все люди, много ли среди них найдется таких, которые, как гласит поговорка «Во время еды не отвлекаются, во время сна — не тревожатся»? Обычные люди постоянно пытаются удовлетворить свои желания, а вот чаньские наставники все делают вовремя и в соответствии с естественным порядком вещей.

Дело это, конечно, простое, но вот принцип его отнюдь не так прост, как может показаться, ведь оно напрямую затрагивает состояние нашего сознания. Вот в нем-то все и дело!

Проведенное с пользой время

Приход созерцания

Проведя долгое время в странствиях, монах Яншань вернулся, чтобы навестить своего учителя, наставника Вэйшаня.

— Да, давно не виделись, — приветствовал его учитель Вэйшань. — Чем ты занимался все это время?

— Я вспахал клочок земли и посадил туда семя, — ответил Яншань.

— Судя по всему, ты время впустую не тратил, — одобрил учитель.

— Учитель, а чем Вы были заняты? — поинтересовался Яншань.

— Днем — ел, ночью — спал! — прямо ответил Вэйшань.

— О, у Вас, Учитель, все это время тоже не было ни одной свободной минуты! — с почтением произнёс Яншань.

Путы спадают

У последователей Чань на душе всегда светло, свободно и ясно. Когда ты все совершаешь, исходя из своего чистого сердца, обрабатываешь ли землю, ешь или спишь — ничто не может быть пустой тратой времени!

Как же нам надо жить, чтобы не считалось, что мы провели жизнь впустую?

Примечание

Вэйшань Линью (771–853) и его ученик Яншань Хуэйцзи — знаменитые чаньские патриархи. Вэйшань Линью жил в горах Вэйшань в провинции Хунань, а Яншань Хуэйцзи основал свою школу в горах Яншань в провинции Цзянси. На основе их проповеди родилось крупнейшее чаньское течение Вэйян, получившее со временем имя по первым иероглифам названия гор, где жили Линью и Хуэйцзи.

Чтение сутр, что похоже на плач

Приход созерцания

Чаньский наставник Яншань Хуэйцзи, когда был еще совсем молодым монашком, обучался у учителя Шаочжоу Куньюаня. У него было привычка очень громко нараспев читать сутры, причем он делал это настолько громко, что его голос можно было абсолютно отчетливо слышать на много ли вокруг.

Однажды Яншань в очередной раз начал громко читать сутры, и это издалека услышал его учитель Куньюань. Он подошел к сидящему с сутрой на коленях Яншаню и сказал:

— Чтение сутр этого молодого монаха похоже на плач!

— Да, действительно, мое чтение сутр похоже на плач, — согласился Яншань, подняв голову от сутры. — Хотел бы я знать, а на что похоже Ваше?

Куньюань, обернувшись, посмотрел на него через плечо.

— Пускай это так, — завопил громким голосом Яншань, — но чем же тогда вообще чтение сутр отличается от стенаний!

Наставник Куньюань лишь поклонился ему в ответ.

Путы спадают

Трудно даже представить, сколь глубокое видение имел этот монашек в столь молодом возрасте! Смеемся мы или плачем, двигаемся или стоим, лежим или сидим — да есть ли вообще что-нибудь, не являющееся проявлением Чань? Старый монах должен быть большим знатоком подобных вещей, так почему же он этого не знал?

Может быть и ты в молодости обладал такой же мудростью и сутью Чань, но когда прошло какое-то время — боюсь, ты совсем заплутался!

Разбитое зеркало

Приход созерцания

Как-то чаньский наставник Яншань получил в подарок от своего наставника Вэйшаня зеркало.

Указав на зеркало, он спросил своих учеников:

— Вот наставник Вэйшань подарил мне зеркало. Скажите-ка мне, чье это на самом деле зеркало: наставника Вэйшаня или мое, наставника Яншаня? Если зеркало изначально мое, то почему оно прислано мне Вэйшанем? Если это зеркало принадлежит Вэйшаню, то почему оно сейчас у меня в руках? Ответите верно — оставлю зеркало, ответите неверно — разобью.

Три раза наставник Яншань повторил вопрос, но так ответа и не дождался. Яншань разбил зеркало и удалился.

Путы спадают

Пресветлое зеркало — и есть суть Чань.

Но внутри сути Чань не может быть «моего» или «твоего», и тебе не достигнуть этой сути, даже если все свои познания ты свяжешь вместе.

Трижды об этом наставник Яншань спрашивал учеников, зная, что здесь не может быть двойственного взгляда. Неудивительно, что никто из них не смог дать верного ответа на вопрос наставника. Но то, что никто так и не ответил на вопрос, отнюдь не означает, что на него вообще нельзя ответить, просто в зале не нашлось человека, обладающего достаточной мудростью.

А поэтому единственное, что оставалось сделать Яншаню, — это разбить зеркало.

Такое замечательное зеркало пришлось разбить вдребезги! Обычные люди так делают, когда не в силах совладать со своим гневом. Ну, а чаньские наставники?

Созерцание при ясной луне

Приход созерцания

Стояла тихая ночь середины осени. Два чаньских наставника Цзинцэнь и Яншань вместе любовались луной.

— Каждый человек обладает этим, но не все могут это использовать, — заметил Яншань.

— Прежде надо еще научиться использовать свое «я», — добавил Цзинцэнь.

— Ну и для чего это использовать?

Внезапно Цзинцэнь так сильно пнул ногой Яншаня, что тот повалился наземь.

— Нужно использовать для того, чтобы стать сильным, подобно тигру! — радостно воскликнул побитый Яншань.

Когда эту историю уже стали передавать из уст в уста, монаха Цзинцэня нарекли «Цэнь-Тигр».

Путы спадают

Хотя с самого рождения каждый человек внутри своей природы наделен сердцем Чань, однако не всякий из нас ощущает это в себе и не всегда умеет правильно этим пользоваться.

Созерцание при свете осенней луны помогло двум монахам Яншаню и Цзинцэню раскрыть свою первоначальную суть. Сколь прекрасна эта история в такой красивой обстановке!

Во всей вселенной, среди всех живых созданий, человек уникален и предел его возможностей поистине не ограничен.

Хоть нам и не дано постичь о себе абсолютно все, но мы можем где-то смутно почувствовать свою настоящую силу и использовать ее в жизни.

Танцующий архаш

Приход созерцания

Как-то раз правитель Ганьдапа предложил Миром Почитаемому Шакьямуни сыграть на цитре. И стоило ему лишь поднять цитру, как тотчас чудесные звуки музыки разнеслись вдоль гор и рек.

И тут спокойно сидевший на своем месте ученик Миром Почитаемого, архат Гашэ (Цзя Е) вдруг пустился в пляс.

— Архату наверняка давно уже следовало освободиться от всех мирских чувств, неужели Вы всё никак не можете отказаться от своих пристрастий? — спросил правитель Ганьдапа почтенного Гашэ.

— Никаких пристрастий у него нет, так что твои упреки совершенно несправедливы, — сказал Будда, что стоял неподалеку.

И еще трижды правитель Ганьдапа ударял по струнам цитры, и опять архат Гашэ трижды принимался танцевать.

— И неужели эти танцы нельзя считать пристрастиями? — недоумевал правитель.

— Да он и вовсе не танцевал, — ответил Будда.

— Как Вы, о Высокочтимый, можете говорить такую чепуху!

— Это вовсе не чепуха. Твою музыку отразили все горы, реки, цветы, травы и деревья, ведь так? — спросил Будда.

— Так.

— Вот и Гашэ уподобился им. Сам же он никогда и не танцевал, — изрек Будда.

И Ганьдапа, наконец, поверил ему.

Путы спадают

Мудрецы не обладают собственной душой, их душа — душа мириадов вещей и явлений.

Они сумели разбить собственное «я» и достигли радостного отдохновения вместе с мириадами вещей.

Взбираясь на горы и взирая далеко, можно укрепить собственную волю, глядя на моря и слушая утесы, можно вобрать в себя их мощь и красоту. Открыв сердце, мы впускаем в себя всю природную естественность, опустошая душу от сомнений, мы освобождаем ее от пут мирских дел. Разве все это — не еще ли один из человеческих миров?