Роза Сергазиева - Лакуна

• Название: Лакуна
• Автор: Роза Сергазиева
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010

В 70-х годах ХХ века советский ученый Яков Зельдович, одновременно с американскими физиками, высказал гипотезу о том, что "черные дыры" могут быть не только гигантскими, но и вполне миниатюрными. И почему бы им тогда не разместиться на Земле? Может быть, тогда мы сможем понять, где находятся люди, которые каждый год десятками тысяч бесследно исчезают, уйдя из дома и не вернувшись.

---

— Нужно пройти к западному крылу, — он махнул рукой и двинулся вдоль фасада. Потом остановился, разорвал газету и достал секстант. — Так, подойдите ближе к стене, ещё ближе, прижмитесь к ней, — скомандовал ученый, сверившись с показаниями прибора. — Теперь закройте глаза и… удачи вам!

— Папа, что происхо-о-о-ди-и-и-т? — попытался спросить непонимающий Егор, но конец фразы исказился, словно, кто-то переключил на медленную скорость магнитофонную ленту.

Аганин почувствовал, как тело, налившись вселенской тяжестью, потянуло вниз, и он упал на пол. Грудь словно сдавило стальной плитой, каждый вдох давался с трудом. В ушах, постепенно удаляясь, шумела оставшаяся за стеной улица. Сначала гремел один многоголосый хор, складывающийся из шороха шин едущих по Кольцу автомобилей, хлопанья открывающихся окон, обрывков разговоров проходящих рядом людей, царапанья дворницкой метлы об асфальт. Но потом общий фон стал раскладываться на отдельные элементы: каркнула последний раз ворона, гавкнул вышедший гулять пес, заплакал упавший ребенок. И… все стихло. Звук ушел вместе с торопящимся вперед временем. А в новорожденной лакуне наступила полная тишина, как будто вокруг опустилась ночь. "Эх, зря спички не взял", — спохватился Аганин, и попробовал открыть глаза. Первый радостный факт — мягкие солнечные лучи проникали сквозь стены. В лакуне светло!

Анатолий согнул руки в локтях, уперся в пол, подтянул спину и успешно сел. Справа от него, тяжело дыша, лежал Егор. Его ослабленному организму потребуется больше времени, чтобы приспособиться к новым условиям.

Профессор предпринял первую попытку встать. Неудачно: рухнул на пол, больно ударившись предплечьем. Отлежался, приходя в себя, и попробовал еще раз. Теперь удалось закрепиться на "промежуточном рубеже", стоя на коленях. Следующий рывок и, выпрямляя ноги, Аганин уперся лбом в закрытую дверь, зацепился для надежности за железную ручку. Теперь, пока сердце успокоится, можно оглядеться. Они находились в коридоре, на первом этаже того детского сада, к стене которого им приказал прижаться Крылов. На рубашке протянулся след от красной кирпичной крошки с фасада.

Сделав глубокий вдох, Аганин нажал на ручку двери, за которую продолжал держаться. И шагнул в зал. Маленькие столики и стульчики, тарелки и чашки в шкафу: столовая. Анатолий вернулся в коридор и открыл следующую дверь, кстати, с каждым шагом передвигаться становилось легче. В другой комнате стояли огромные коробки, из которых торчали головы и ноги пластмассовых кукол и колеса машинок; на стеллажах аккуратно сложены книжки, в углу доска, на полу ковер, а вдоль стен — опять же маленькие стульчики. По углам — кадки с фикусами. Игровая — понял Аганин. Так он дошел до конца коридора и стал открывать двери на другой стороне. По матам, лежащим на полу, и перекладинам шведской стенки до потолка он понял, что находится в спортзале. Скорее по привычке, чем из любопытства, профессор подошел к окну, одернул штору. И увидел то, что и должен был увидеть — то есть ни-че-го! Словно с той стороны кто-то закрасил стекло туманно-пепельной краской. Напротив столовой располагалась кухня. Кафельный пол, кастрюли и сковородки, разделочный стол, гигантская газовая плита, на одну из конфорок кто-то взгромоздил 20-ти литровую кастрюлю с водой. Соседняя комната принадлежала, по-видимому, кастелянше: тряпки, ведра, швабры, тазы. Аганин уже хотел прикрыть дверь каморки, но неожиданно услышал свистящий звук. Неужели в лакуне они с Егором не одни?

Профессор, стиснув зубы, чтобы не закричать от страха, на цыпочках прокрался к перегородившей кладовку лестнице-стремянке и заглянул в нишу за ней. На банкетке, поджав колени к подбородку и накрывшись стареньким потертым пиджачком, кто-то спал! Под скамьей пряталась пустая бутылка из-под водки.

Анатолий протянул дрожащую руку и тронул похрапывавшего человека за плечо. Чтобы убедиться, что это не призрак.

— А? Что? — встрепенулся мужик, вытянул ноги в дырявых носках и заморгал глазами. — Уже семь? Вы кто: уборщица?

— Нет, я… э… преподаватель истории, — не нашел ничего лучшего сказать профессор.

— На территории посторонний! — загремел незнакомец, сел на банкетке и нащупал ногами свои башмаки. — Покиньте немедленно вверенное мне под охрану помещение.

— Вы — сторож? — догадался Аганин. — Извините, но покинуть здание мы никак не сможем, — он впервые за все это время улыбнулся: действительно, ведь даже Крылов не знал, как выходить в реальный мир.

— Мы? Так вас много? — насупился вахтер. — Повторяю, покиньте помещение, иначе я немедленно звоню Миле Евгеньевне, и она вызовет милицию!

— Боюсь, вы не сможете позвонить. Ни в милицию, ни Миле Евгеньевне, — продолжал убеждать Анатолий. — Она, кстати, кто?

— Крон — наша заведующая. Гром-баба, примчится и заорет: "Опять вы, Петр, напились и проспали все на свете". Но я ведь всего чуть-чуть принял, для куража, чтобы ночью тут в темноте не потеряться. Но Мила Евгеньевна не поверит и уволит. Так что, умоляю вас и ваших бандитов — уходите, пока уборщица не пришла, — сторож сменил угрожающий тон на просительный.

— Дорогой мой, выйдите в коридор, — нашел аргумент Аганин, чтобы прекратить дискуссию, — и убедитесь сами — отсюда нет выхода.

Вахтер, шлепая стоптанными башмаками, вывалился из комнатки.

— А-а-а-а! — вдруг заорал мужик диким голосом. — Одного уже убили! — и он показал пальцем на Егора, по-прежнему лежащего на полу.

— Тише, тише, — Анатолий подскочил к Петру и зажал ему рот рукой. — Он не труп, это мой сын. Переход оказался слишком тяжелым, и мальчик еще не пришел в сознание.

— Отпустите меня! — вырвался сторож. — И сказки мне не рассказывайте. Не знаю, что вы с бандой задумали, но ваш план не удастся. Вот я сейчас поднимусь на второй этаж и позвоню Миле Евгеньевне.

Мужик повернулся к лестнице и… в ужасе застыл.

— Что вы сделали со ступеньками? — открыл рот охранник. — Спилили? Но ведь они бетонные. Взорвали? Но я ничего не слышал.

Профессор тоже посмотрел в то место, где в реальном мире должна подниматься лестница: снизу до потолка и от стены до стены переливалась серебристая муть.

— Я все понял, — мужик принял стойку стайера. — У меня — белая горячка. И есть лишь один способ выскочить из нее — очухаться. Ура-а-а-а! — и с победным криком, потеряв на бегу оба башмака, сторож ринулся в муть.

Аганин подождал.

Ничего не происходило.

По-прежнему тихо, как и в тот момент, когда он очнулся на полу.

Профессор медленно, приставным шагом придвинулся к краю. Наклонился, поднял стоптанный башмак и плавно до половины погрузил его в непрозрачное вещество. Предмет вошел легко, словно в болотную жижу. Анатолий разжал пальцы и ощутил, что ботинок полетел вниз. Аганин стал считать, но ответного звука, по которому можно оценить глубину пропасти, так и не услышал. Страх ледяными пальцами пощекотал щеки, которые тут же побледнели. А если бы и Анатолий сначала отправился по лакуне не вправо по коридору, а к лестнице?…

— О-о-ох, — простонал Егор.

Аганин вернулся к сыну.

— Крылов научился проводить людей сквозь стены? — опираясь на руку отца, парень смог оторваться от пола. — Помню, как прижался к кирпичной кладке, а теперь вот внутри. Давай выбираться.

"Действие номер два", — подумал невесело профессор. Придется еще одному персонажу объяснять, что они застряли в этих стенах надолго, если не навсегда. Помня о несчастном стороже, Анатолий завел сына в спортзал — подальше от смертельно (теперь он не сомневался) опасного места. И рассказал об открытии Крылова.

— Значит, ни в какой институт мы ехать не собирались? — закричал Егор. — И ты меня обманом заманил в научный эксперимент! Как ты мог!? Ты сломал мое будущее!!!

— Там, — профессор поднял указательный палец к потолку, — у тебя, у нас с тобой нет никакого будущего. Ты болен. Страшно, смертельно болен! И врачи назвали срок твоей жизни — полгода.

— Но откуда, откуда? — Егор начал задыхаться — ведь еще вчера отец успокаивал его, что болезнь — так, ерунда, скоро отступит, и вдруг… — Откуда ты знаешь, что здесь я не умру?

— Мы в лакуне уже сколько: часов 12? — предположил Аганин; трудно сказать, как долго они оба находились в бессознательном состоянии, но на изучение помещения ушло немало времени, да еще происшествие со сторожем. — Ты ничего не заметил?

— А что я должен заметить? — насторожился сын.

— Ты ни разу не пожаловался на головную боль, — Анатолий достал из сумки шприц. — Мы до сих пор не сделали ни одного укола, хотя в больнице тебе кололи лекарство трижды в день!

Егор потёр виски, покрутил шеей, поднял руки — потянулся на носках, сделал несколько наклонов. Сначала осторожно, потом смелее — немыслимые действия, последний месяц он вообще по совету врачей старался держать тело только прямо, чтобы не провоцировать рост кровяного давления. Прислушался к своим ощущениям. Да, голова лишь чуть кружилась, с непривычки. Но совершенно НЕ БОЛЕЛА!