Сергей Шведов - Золото императора

• Название: Золото императора
• Автор: Сергей Шведов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9717-0837-7

Великая Римская империя на грани распада. Мятежи следуют один за другим, вовлекая в кровавый хоровод не только ее население, но и приграничные племена. Нашествие гуннов, грабительские набеги готов, восстание языческих волхвов против приверженцев Христа… И в это тяжелое время к власти приходит очередной самозванец.

Чтобы удержаться на троне, ему необходим союз с варварами. И вот в Готию, где тоже царят вражда и смута, где плетется тугая паутина заговоров и интриг, отправляется с тайным поручением молодой аристократ…

---

— Так, может, это просто пьяная ссора?

— Готы даже спьяна не убивают своих вождей, патрикий, — криво усмехнулся Белорев. — Ты как хочешь, а я к помосту не поеду. Не хочу рисковать головой понапрасну. Я думаю, Герману Амалу уже известно, кто лишил девственности Прекрасную Ладу.

— Ты думаешь, что Алатей проболтался?

— При чем тут Алатей, — рассердился княжич. — В обряде участвовало больше сотни человек, среди них были вожди, как готские, так и аланские. Не все умеют держать язык за зубами, Руфин. И среди посвященных есть такие, которым расположение Германареха дороже, чем одобрение дроттов.

Сар и Мамий, похоже, не стали слушать Гвидона. Во всяком случае, они продолжили свой путь к шатру Германареха. Более того, их свита значительно поредела. Всего около двух десятков самых родовитых русколанов остались при вождях, остальных боярин Гвидон отвел за символическое ограждение.

— Я все-таки рискну, княжич, — решился Руфин.

— Твоя воля, патрикий, — пожал плечами Белорев.

Руфин догнал Сара и Мамия и присоединился к их ближникам. Никто из русколанских бояр не выказал по этому поводу неудовольствия, а некоторые даже поприветствовали патрикия взмахом руки. Возможно, это были те, кто минувшей ночью участвовал в мистерии, и сейчас они опознали в Руфине посвященного.

Судя по поведению мечников, окруживших шатер двойным кольцом, Германарех уже приехал к месту состязаний. Во всяком случае, рекс Сафрак, вышедший навстречу русколанам, приветствовал их от его имени. Сафрак был абсолютно спокоен, с вождями разговаривал любезно и даже предложил Сару и Мамию подняться на помост, приготовленный для самых знатных гостей. Однако русколаны предпочли дождаться выхода верховного вождя готов. И Германарех не заставил себя долго ждать. Он вышел из шатра в сопровождении аланского князя Омана и еще нескольких самых знатных готских и аланских вождей, среди которых, однако, не было его старшего сына. Отсутствие Витимира не на шутку встревожило патрикия Руфина, и он уже собрался убраться от помоста куда-нибудь подальше, но, к сожалению, запоздал с этим разумным решением. Помост и шатер были окружены плотным кольцом конных готов, которые стали теснить русколанов, расчищая место для предстоящих скачек. В действиях готов не было вроде бы ничего враждебного, но Руфин на всякий случай проверил, как вынимается из ножен меч.

Германарех в сопровождении князя Омана и готских рексов, среди которых находились и Сар с Мамием, поднялся на помост и взмахом руки приветствовал собравшихся. Варвары дружным ревом отозвались на жест своего повелителя. Вслед за верховным вождем взошли на помост и два десятка его облаченных в доспехи охранников. Причем встали они как раз между Германарехом и русколанами. Аланский князь Оман, который был чуть не втрое моложе верховного вождя готов, покосился на мечников с удивлением, но промолчал. Вообще-то скачки следовало открывать именно ему, но он любезно передоверил это право старейшему и мудрейшему среди гостей, благородному Герману Амалу.

Слышали эти слова князя Омана только те, кто находился поблизости от помоста, тем не менее приветственные крики прокатились по всему полю, заполненному людьми. В подавляющем большинстве участники праздника были пешимии вряд ли представляли серьезную опасность для конных русколанов, которые в случае заварушки могли вырваться из кольца. Возможно, именно поэтому Сар и Мамий спокойно сидели на лавках, установленных на помосте, а высокородные русколанские бояре если и крутились в седлах, то разве что от нетерпения да из боязни упустить момент начала состязания. Руфин, с трудом понимавший чужую речь, все-таки уяснил, что в скачках наряду с готами и аланами будут участвовать сарматы, угры, анты и венеды. Причем именно угров русколаны опасались более всего. Готов же они за серьезных соперников не принимали. Вытянув шею, Руфин увидел участников состязаний, всего около десятка, которые сгрудились справа от шатра. Но заинтересовали его вовсе не наездники, а два необъезженных жеребца, которых вели под уздцы конюхи. Следом за жеребцами шел Сафрак, несший на плече тяжелый сверток. Видимо, в этом свертке было нечто настолько ценное, что готский вождь не мог доверить его мечникам, шествовавшим чуть в отдалении. За мечниками пели епископ Вульфила и несколько монахов, облаченных в черные одежды. Их появление на месте скачек, посвященных языческому богу, вызвало удивление у многих зрителей, в том числе и у русколанских бояр, окружавших патрикия Руфина.

Коней остановили напротив помоста, мечники окружили их и рекса Сафрака плотным кольцом. Сафрак, похоже, начал разворачивать сверток, но тут внимание присутствующих переключилось на Германа Амала, поднявшегося с лавки. Верховный вождь подошел к самому краю помоста и вскинул к небу руку, требуя тишины. Он стоял в этой позе так долго, что у Руфина, повернувшего голову вправо, чтобы лучше видеть, затекла шея. Наконец Германарех заговорил:

— Я предупреждал вас, вожди готов, что каждый, кто переступит порог языческого капища, станет моим недругом. Эти слова относятся к тебе, Оттон Балт, и к тебе, Придияр Гаст.

Руфин завертел головой и без труда отыскал среди готов, окруживших помост, своих товарищей по недавней мистерии. Оттон и Придияр сидели в седлах шагах в двадцати от патрикия, и он, к сожалению, не смог определить, какое впечатление произвели на них слова верховного вождя.

— Я предупреждал также, — продолжил Германарех свою обличительную речь, — что любой человек, близкий мне по крови или связанный со мной иными узами, нарушивший мой запрет, будет предан страшной и мучительной казни. Я дал слово богу в присутствии епископа Вульфилы, а потому не могу нарушить его, не уронив своей чести вождя и свободного человека.

Руфин понимал далеко не все слова, произносимые Германарехом, но дни, проведенные им среди готов, не пропали даром, и смысл речи вождя он все-таки сумел уяснить. И видимо, он первый догадался, что речь идет о Синиладе, тогда как Сар и Мамий, находившиеся на помосте, продолжали спокойно слушать Германа Амала.

— Делай свое дело, Сафрак! — резко бросил с помоста Германарех.

Епископ Вульфила высоко поднял над головой позолоченный крест, монахи за его спиной, возвели очи к небу и зашевелили губами, видимо, читали молитвы. Мечники, доселе плотной стеной окружавшие Сафрака, вдруг метнулись в разные стороны, и заинтересованным зрителям открылось жуткое зрелище. Обнаженная женщина висела между двух беснующихся жеребцов, привязанная к их шеям и туловищам крепкими веревками.

— Во имя веры Христовой! — взвизгнул епископ Вульфила, и конюхи, удерживавшие жеребцов, разом бросили поводья.

Кони с места понесли по широкому проходу, предназначенному для скачек, между рядами потрясенных зрителей, вызвав у присутствующих вздох ужаса и изумления. А потом наступившую тишину прорезал страшный женский крик. Кони миновали живой коридор из человеческих тел и понеслись в разные стороны, разрывая на части ту, которая еще недавно звалась Прекрасной Ладой.

Первым опомнился Мамий — это он разбросал в стороны мечников-готов и позволил Сару нанести единственный, но точный удар клинком в бок Германа Амала. Верховный вождь готов покачнулся и повалился на руки своих ближников, но еще раньше пали на помост русколанские вожди, пронзенные сразу десятком мечей.

— Бей русколанов! — пронесся над полем страшный крик, и сотня конных готов с воем набросилась на несчастных бояр, среди которых находился Руфин. Патрикия спасла одежда готского покроя. В поднявшейся кровавой суматохе его посчитали своим. И он сумел выбраться из кровавой ловушки, устроенной русколанам Германом Амалом. Бойня шла уже по всему полю. Руфин вдруг увидел перекошенное лицо Придияра Гаста, потрясающего окровавленным мечом и услышал его хриплый голос:

— Уходим, патрикий!

Судя по всему, Германарех обрек на смерть не только Синиладу, но и всех участников вчерашней мистерии. Во всяком случае, его дружинники атаковали вестготов Оттона и Придияра с не меньшим рвением, чем русколанов. Однако в данном случае они получили нешуточный отпор. За спиной у вестготских вождей было никак не менее сотни дружинников, облаченных в доспехи. Они без труда разорвали железное кольцо и ринулись прочь от помоста, давя копытами коней всех, кто осмеливался встать на их пути. Мирные танские обыватели, покинувшие в этот день родной город ради интересного зрелища, ринулись врассыпную, увлекая за собой пеших готов, которые вовсе не собирались умирать в угоду своему вождю. Оттон и Придияр во главе своих дружинников без труда пробились к русколанам и соединились с ними на обрывистом берегу Дона. Готы их, казалось, больше не преследовали. Как не преследовали они и антов княжича Белорева, в рядах которых находился и Марцелин. Всего под рукой боярина Гвидона собралась довольно внушительная рать в пять сотен конников, готовых дорого продать свои жизни.