Розалинда Лейкер - Серебряное прикосновение

• Название: Серебряное прикосновение
• Автор: Розалинда Лейкер
• Издательство: ДИАЛОГ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85980-035-5

Действие романа Розалинды Лейкер «Серебряное прикосновение» разворачивается на фоне исторических событий Англии XVIII века. Это рассказ о трогательной и драматической любви двух молодых людей: ученика богатого ювелира Джона Бэйтмена и Эстер Нидем — сироты и служанки в таверне. Любовь и предательство, страсть и коварство приходится преодолеть героям романа во имя обладания друг другом.

---

— Дорогая, может, подождем до теплой погоды? А там возьмем с собой еды и заберемся куда-нибудь подальше на поля.

Когда Питер вернулся, стол был накрыт как всегда, однако смутная тревога поселилась в душе Питера. Такое уже бывало несколько раз, и каждый раз такого рода предложения были лишь прелюдией к трудному для них обоих периоду. Вот и сейчас Питер заметил, что Сара изменилась. И это едва ощутимое отклонение в ее отношении к нему не на шутку встревожило Питера.

Предчувствия его не обманули. Понадобилось совсем немного времени, чтобы понять истинные мотивы ее поведения. В ней появилась странная уверенность в завтрашнем дне. Ее оптимизм отдавал безнадежностью, так утопающий хватается за соломинку, которая его все равно не спасет все это не предвещало ничего хорошего. Питер никогда не предполагал, что на четырнадцатом году их совместной жизни будут еще возникать какие бы то ни было сложности. Хотя он и рисовал себе дальнейшие события в черном цвете, однако все обернулось гораздо хуже. На протяжении следующих нескольких месяцев она перепробовала на Питере все, что они проделывали когда-то с Уильямом. Она жила с ним так, как хотела бы жить с Уильямом. Уж не молодость ли со своими благотворными бурями хотела она вернуть, или был это только прощальный взгляд, последний подарок — на память, кто знает? Словно повторением уже пройденного хотела она воскресить то золотое время своей юности, которое в ее сознании было связано со счастливой любовью. Однако ее усилия оказались напрасны. Что бы она ни делала, не вызывало в Питере той страсти, которую она жаждала получить. Не было ни беготни, ни падения стульев, ни прочих беспорядков — то есть не происходило ничего особенного, и это смутило Сару, она растерялась. Произошло самое страшное, то, чего Питер больше всего боялся. Сара снова возненавидела его за то, что он не Уильям. Все возвратилось на круги своя, и ее доверие, которого он терпеливо добивался все-эти годы, лопнуло как мыльный пузырь. Все пошло прахом.

Они были вдвоем в мастерской, Эстер и Джонатан. Она растолковывала ему, что собирается делать. Речь шла о подарке для Джеймса. В ноябре он вступал в должность лорда-мэра Лондона, и Эстер хотела сделать ему подарок, который, по ее мнению, должен был одновременно быть изящным и полезным. Это была трудная задача. Брать старый эскиз из тех, что уже делали в ее мастерской, не хотелось. Эстер знала по опыту, что когда дело доходит до подарков, заказчики особенно не напрягают воображение, а потому все эти кубки, подносы, табакерки ничего не говорят ни уму ни сердцу, так, помпезные дорогие игрушки и больше ничего! У Джеймса таких немало пылится на полках. Подарок Эстер должен быть особенным. Зная, как Джеймс не любит, когда горячее подают еле теплым, Эстер решила изготовить специальную подставку с лампой внутри. Сверху монтируется крестовина, которую можно раздвигать в зависимости от размеров блюда. На нее ставится блюдо, зажигается лампа, и таким образом поддерживается определенная температура — еда постоянно будет горячей. Вещь памятная и нужная — всегда будет под рукой. Единственная загвоздка вышла с крестовиной, поэтому Эстер и позвала Джонатана, он неплохо разбирался в механике.

— Дай-ка мне посмотреть твои эскизы, — Джонатан склонился над столом, рассматривая черновые наброски. Последнее время Джонатан здорово растолстел. Сытая жизнь сыграла над его фигурой злую шутку, превратив его стройное когда-то тело в рыхлую бесформенную груду. Толстые мясистые щеки и двойной подбородок неприятно багровели, когда он выходил из себя или задыхался. Портному пришлось перекроить всю его верхнюю одежду, чтобы подчеркнуть плечи и придать хоть какую-то форму тому, что давно уже стало бесформенным. Нужно сказать, что мастерство портного скрадывало до известной степени все недостатки фигуры Джонатана. Однако сейчас на нем была только рубашка с коротким рукавом и рабочий фартук — тут уж не спрячешь всех своих выпуклых «прелестей». В одежде Джонатана всегда заметны были вкус и опрятность. Даже на работе по два раза в день он обязательно менял белье, само собой разумеется, рубашку и фартук, если пропахнут потом или испачкаются. Вот и сейчас, объясняя что-то, Эстер чуть ближе подвинулась к нему и сразу почувствовала нежный запах свежего накрахмаленного белья.

— Я думаю, что в месте присоединения зажимов к крестовине надо вставить какие-нибудь пружинки, которые по необходимости можно будет растянуть или сжать.

— Да, да. Я понял. Это нетрудно будет сделать.

Больше всего в своей работе Джонатан ценил неприступность. Именно неприступность куска необработанного серебра — он лежит перед тобой на верстаке и как бы бросает вызов. А ну-ка! И вот начинается противоборство: рука мастера постепенно отсекает лишнее, заготовка становится все мягче и податливей, повинуясь воле человека, пока, наконец, не превращается в воплощение твоего замысла. Джонатан вообще любил покорять, подчинять своей воле. Вся жизнь представлялась ему лишь цепью следующих одна за другой побед. И не важно, над чем или над кем, будь то сырой серебряный слиток или женщина. Очередность зависит лишь от того, какая цель первой замаячит на горизонте. Джонатан не жалел о том, что связал свою жизнь с Энн-Олимпией. Она была хорошей женой и хозяйкой, прекрасной матерью для его детей. К тому же оказалась сговорчивой и быстро смирилась с его частыми отлучками. Правда, сначала между ними возникали кое-какие трения, но теперь она ни о чем не спрашивает. С тех пор, как родился их младшенький, Джонатан перебрался в отдельную спальню, поэтому его отсутствие не так заметно. Она особенно и не возражала. Джонатан знал, что Энн-Олимпия — женщина страстная, и постель для нее не последнее дело, но сейчас она заметно поостыла, с головой окунулась в работу, воспитывает детей.

— И сколько тебе надо на это времени? — голос Эстер прервал его размышления.

— Завтра утром все будет готово, — он ткнул пальцем в эскиз. — Думаю, сэр Джеймс будет очень доволен этой штукой.

Работа доставляла Эстер неизъяснимое наслаждение. Хотя она и раньше выполняла заказы Джеймса, но ощущение было не то, за его заказы сполна уплачено. Сейчас же совсем другое дело — это будет подарок, замечательный подарок! Не один час просидела Эстер, продумывая детали орнамента. Подставка должна быть выполнена в классическом стиле — богатство красок и украшений, и в то же время — простота и изящество, свойственные всем работам Эстер. Питер и Джонатан в нее пошли — неплохие эскизы делают, и навык есть, и чутье, а вот Джосс всем мастерам мастер был, но своих идей не было, просто воплощал в жизнь чужие. Да… вроде одна кровь, но все же… За мастерскую Эстер не беспокоилась: придет время уходить — правда, пока она не собиралась, но когда наступит, то смело можно идти на покой — мастерская в надежных руках. С тех пор, как Джонатан стал с ней работать, он никогда даже не заикался о том, что хочет отделиться и начать свое дело, хотя возможностей у него было хоть отбавляй. Конечно, ей не трудно догадаться, почему. Пройдет не так много времени, и они с Питером останутся единственными представителями славного рода Бэйтменов. Джонатан хочет почестей и славы. Ох, и долго же ему придется ждать — у Эстер еще есть порох в пороховницах!

Наступил ноябрь. Близился день вступления нового лорда-мэра Лондона в должность. Сдавались дела, в городе царила предпраздничная суматоха. Накануне Эстер специально поехала в Лондон повидать Джеймса. Она хотела собственноручно вручить ему свой подарок. Как всегда он пригласил ее в смежный с кабинетом зал. Они не обмолвились ни словом, пока он открывал ящичек красного дерева, в котором лежал подарок. Работа была чудесной, Джеймс даже головой замотал от восхищения.

— Эстер, дорогая, ты превзошла самоё себя.

Словно совершая ритуал, Джеймс с благоговением вытащил подарок из ящика. Приглядевшись повнимательней, он понял, наконец, что это такое, и его лицо расплылось в довольной улыбке.

— Вот это подарок! Гениально! Ну, теперь пусть только подадут мне холодную картошку!

Джеймс поставил крестовину на стол и обнял Эстер. Серебряное великолепие так и заиграло, заискрилось, отражаясь от полированной поверхности.

— Я тронут до глубины души, — растроганно проговорил Джеймс, целуя ее.

В огромном зале собралось много народу. Со своего места Эстер прекрасно видела весь торжественный ритуал посвящения. Джеймс вступал в должность нового лорда-мэра Лондона. Это была так называемая Безмолвная церемония. Свое название она получила потому, что вся процедура проходила в полном молчании. Джеймс молча, с достоинством кланяется своему предшественнику, молча принимает атрибуты лорда-мэра. Гулкая тишина, словно голос веков, звучит громче всяких слов. Здесь и клятва быть достойным преемником, и торжественное обещание оправдать оказанное доверие, и еще многое из того, о чем может рассказать пятивековая история этой доброй традиции. Воздух в зале напоен ароматом трав. Между рядами специально ходят служащие с маленькими пучками в корзиночках. Эту меру предосторожности принимают всегда при большом скоплении народа. Раньше таким образом спасались от чумы, теперь от других болезней — и это тоже уже стало традицией. Эстер всегда будет вспоминать этот знаменательный для Джеймса день с щекочущим обоняние привкусом розмарина и лаванды, лепестков сухого клевера и мяты, жимолости и тонкого аромата роз, исходящего из невидимых ниш в зале. Не раз во время церемонии у Эстер возникала мысль, что травы странным образом вплетаются в их многолетнюю дружбу с Джеймсом.