Александр Зимин - Слово о полку Игореве

• Название: Слово о полку Игореве
• Автор: Александр Зимин
• Издательство: Дмитрий Буланин
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2006
• ISBN: 5-86007-471-9

Исследование выдающегося историка Древней Руси А. А. Зимина содержит оригинальную, отличную от общепризнанной, концепцию происхождения и времени создания «Слова о полку Игореве». В книге содержится ценный материал о соотношении текста «Слова» с русскими летописями, историческими повестями XV–XVI вв., неординарные решения ряда проблем «слововедения», а также обстоятельный обзор оценок «Слова» в русской и зарубежной науке XIX–XX вв.

Не ознакомившись в полной мере с аргументацией А. А. Зимина, несомненно самого основательного из числа «скептиков», мы не можем продолжать изучение «Слова», в частности проблем его атрибуции и времени создания.

Книга рассчитана не только на специалистов по древнерусской литературе, но и на всех, интересующихся спорными проблемами возникновения «Слова».

---

Все эти трудности заставили некоторых ученых пойти по иному пути. Они отмечали инородный характер слова «тлъковины» в Слове. Так, А. С. Орлов писал, что это слово «представляет собой искаженное слово „тлъкование“, которое с полей рукописи ошибочно переписано в текст. Эта маргинальная заметка писца первоначально относилась к толкованию Святославова сна боярами».[Орлов. Слово. С. 116.] В этом объяснении неясно только, как это слово «тлъкование» удивительным образом превратилось в «тлъковины», совпадающее с летописным термином. Ближе к истине, на наш взгляд, А. Потебня. Он считал, что слово «тлъковины» в Игореву песнь «внесено книжником, который взял это слово из летописи, принявши его за название народа».[Потебня. Слово. С. 90.] Книжником, на наш взгляд, был сам автор Песни, писавший в то время, когда смысл слова «тлъковины» уже забылся.

Или вот еще один пример. Ярославна в обращении к ветру называет его «ветрилом». Но в Древней Руси это слово означало «парус» и ни разу прямо не отождествлялось с «ветром».[Срезневский. Материалы. Т. 1. Стб. 497–498; Словарь-справочник. Вып. 1. С. 112–113. «Переносное» значение термина «ветрило» в конечном счете возводится к «парусу».] Этого автор Игоревой песни не знал, а поэтому допустил ошибку.

Слово «обаполы» («обаполъ») в древнерусском языке означало «с обеих сторон, по обе стороны».[Срезневский. Материалы. Т. 2. Стб. 499, 1145; Перетц. Слово. С. 147.] Встречается оно в Ипатьевской летописи (1148, 1151, 1256 гг.) и в других памятниках. Но оно всегда употреблялось в связи с конкретным предметом (например, «обаполы земля», «обаполы Волгы», «обаполы дороги»). В живом русском языке это слово употреблялось в значении «около», «кругом» («обаполы яруги», «обаполы маяво двора»).[Даль. Толковый словарь. Т. 2. С. 566.] «Обаполи» по-украински означает «по обеим сторонам» («аж обаполи луна розлягаеться»[Гринченко. Словарь. Т. 3. С. 1.]). Выражение «обаполы сего времени» можно толковать как будущее и прошлое.[Слово-1950. С. 55, 384.] Но все равно слово «обаполы» употреблено в совершенно необычном контексте, который неизвестен русскому языку. Это наводит на мысль, что перед нами искусственное «удревнение» текста за счет «старых словес» (в данном случае взято, скорее всего, из Ипатьевской летописи»).[О связи Слова о полку Игореве с Ипатьевской летописью см. главу III.]

Итак, используя летописный текст для извлечения оттуда «старых словес», автор Слова о полку Игореве не всегда разбирался в их истинном значении, отчего они иногда встречаются в его произведении в неправильных сочетаниях.

Обратных случаев найти не удается. Неубедительны и поиски Д. С. Лихачева. Так, он пишет: «Автор XVIII века, оказывается, хорошо знал и изменение отдельных значений слов. Так, например, слово „хоругвь“ из военного знамени уже в XVI веке, а может быть и раньше, стало означать „церковное знамя“, но в „Слове“ оно правильно употреблено как знамя военное. Утратилось в XVIII веке и значение слова „полк“ как похода, слова „стяг“ как войсковой части».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 149.] Но даже в «Поединке» Куприна юнкера знали, что «знамя есть священная воинская хоругвь».[Куприн А. И. Собр. соч.: В 9 т. М., 1964. Т. 4. С. 113. Ср.: Даль. Толковый словарь. Т. 4. С. 562.] В XVIII в. действительно «утратилось… значение слова „полк“ как похода».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 149.] Но оно есть в Задонщине в сходном контексте («Поведати… о полку князя Дмитрея». И1 и др.).

В церковнославянском языке бытовали слова «шестокрылци»,[Ср. «шестикрылый серафим» в пушкинском «Пророке». Термин «шестокрылец» — переводной с греческого. В древнерусской литературе «шестокрил», «шестокрылатый» и другие применяются исключительно к серафимам (Срезневский. Материалы. Т. 3. Стб. 1589) и только в новогреческом ξεφτέρι означал в переносном смысле энергичного человека (Соловьев. Восемь заметок. С. 371). Интересно, что единственный случай употребления «шестокрильць» находим в Изборнике 1076 г., который в 1790 г. поступил к Екатерине II. В летописной повести о Мамаевом побоище упоминается «серафимь- ское шестокрилное служение» (Повести. С. 34).] «паполома» (к тому же ее не «одевают» (как в Слове), а кладут под человека или на него),[Адрианова-Перетц. «Слово» и памятники. С. 127.] по С. Гординскому, это слово бытовало у карпатских лемков,[Гординський Св. Слово о полку Ігореві і українська народна поезия. Вініпег, 1963. C. 39–40.] «Осмомысл» (грешник),[Как показал П. В. Булычев, прозвище «Осмомысл» навеяно Словом Евагрия «О осьми мыс- лех» (греховных), но это Слово встречается только в списках второй половины XIII в. (Булычев П. В. Что значит эпитет «осмомыслъ» в «Слове о полку Игореве»?//Русский исторический журнал. Пг., 1922. Кн. 8. С. 3–7). Менее удачно толкование Ф. Покровского. Он считает, что «Осмомысл» имеет в виду перечисленные в Слове 8 забот князя Ярослава (Покровский Ф. Ярослав «Осмомысл» // Сб. статей в честь академика Алексея Ивановича Соболевского. Л., 1928. С. 199–202). Так, первую «мысль» Покровский видит в словах «подперъ горы Угорскыи своими железными плъки», вторую — в словах «заступивъ королеви путь». Но обе фразы Слова составляют единое целое и расчленить их нельзя: Ярослав «подперъ» горы, чем и преградил путь королю. Чисто внешне напоминает эпитет «Осмомысл» имя Августа «Октавиан» (Ржига В. Ярослав Осмомисл в «Слові о полку Ігоревім» // Науковий збірник за рік 1926. Київ, 1926. Т. 21. C. 34–37 (Зап. Укр. наук, т-ва в Київі); Словарь- справочник. Вып. 4. С. 35–39).] «тресветлы» (ср. «треблаженный»),[Эпитет «тресветлый» связан с догматом троичности христианского божества. См.: Болдур А. Ярославна и русское двоеверие в «Слове о полку Игореве»//РЛ. 1964. № 1. С. 84–86; Адрианова-Перетц В. Об эпитете «тресветлый» в «Слове о полку Игореве»//Там же. С. 86–87. Выражение «три-светлаго слънца» встречается в одном церковном памятнике XV в. (Лихачев Д. С. «Тресвѣтлое солнце» Плача Ярославны//ТОДРЛ. Л., 1969. Т. 24. С. 409).] часто в церковной литературе встречаются: «чадо» (сын), «похоть» (в Задонщине «желание»), «жизнь», «напасть» (вместо «беда») и «истягну» (испытаю). Термин «песнотворец» как слагатель песен (ср. также «пѣснь творити» в Слове) встречается в текстах XVII–XVIII вв. «Песнотворец» у Кирилла Туровского,[ «Яко же историци и ветия, рекше летописьци и песнотворци, прикланяють своя слухи в бывшая межю цесари рати и въпълчения, да украсять словесы и възвеличать мужьствовавъшая крепко по своемь цесари и не давъших в брани плещю врагом, и тех славяще похвалами венчають» (Еремин И. П. Литературное наследие Кирилла Туровского//ТОДРЛ. М.; Л., 1958. Т. 15. С. 344).] по мнению И. П. Еремина, означал «оратора».[Еремин И. П. «Слово о полку Игореве» как памятник политического красноречия Киевской Руси//Слово. Сб.-1950. С. 94.] «Притрепетный» отмечено в Академическом словаре 1847 г. с указанием — «церк.».[Словарь-справочник. Вып. 4. С. 209–210.] Значительный пласт слов встречается только в памятниках начиная с XV в., а иногда только известен фольклору или вовсе встречается лишь в Игоревой песни.[Среди других слов это: «буйство» (в значении «смелость»), «всрожать», «грязивым», «давеча», «дотечаше», «зарание», «засапожниками» (ср.: Опыт. С. 66), «иноходец», «карна», «кикахуть», «припѣвка» (ср.: Дополнение к «Опыту областного великорусского словаря». С. 214), «притрепать», «путины» (в Задонщине — «опутины»), «ущекотать», «чаицы», «чернядь» и др. Г. Н. Белозерцев обратил внимание, что в памятниках XI–XIV вв. встречается глагол «излити», «излияти». «Единственный пример с приставкой „вы“, — пишет он, — …относится к Слову о полку Игореве» (Белозерцев Г. Н. Соотношение глагольных образований с приставками «вы-» и «из-» выделительного значения в древнерусских памятниках XI–XIV вв. // Исследования по исторической лексикологии древнерусского языка. М., 1964. С. 188). Глагол «въвръжеся» употребляется в памятниках с предлогом «в», а не «на», «побарая» — с предлогом «за», а не «по». В Слове есть форма «прегородиша» (наряду с «преградиша»), в сходном месте Задонщины — «огородиша». По этому поводу И. С. Улуханов пишет, что «других фиксаций этого, по-видимому, позднего глагола, в котором сочетаются русские и старославянские морфемы, не известно» (Улуханов И. С. Славянизмы и народно-разговорные слова в памятниках древнерусского языка XI–XIV вв. // Исследования по словообразованию и лексикологии древнерусского языка. М., 1969. С. 177). Ср.: только «прегради» в списке XIII–XIV вв. Хроники Георгия Амартола (Словарь-справочник. Вып. 4. С. 183). Автор склонен считать, что в предшествующих списках могло стоять «перегородити» или «преградити». Но можно полагать, что никаких «предшествующих» (древних) списков не было и перед нами свидетельство позднего происхождения самого памятника. О глаголах с приставками «вз-», «воз-», «по-», «при-» см.: Евгенъева А. П. «Слово о полку Игореве» и русский литературный язык старшего периода // Пути изучения древнерусской литературы и письменности. Л., 1970. С. 31–42.] К числу гапаксов Игоревой песни принадлежит «кнъсъ» («дьскы безъ кнъса»). Большинство исследователей видит в этом слове название верхнего бревна крыши, связывая его с фольклорным «князек».[Подробнее см.: Алексеев М. П. К «Сну Святослава» в «Слове о полку Игореве»//Слово. Сб.- 1950. С. 226–248; Адрианова-Перетц. «Слово» и памятники. С. 128–129; Словарь-справочник. Вып. 2. С. 191. П. Я. Черных, а вслед за ним О. Трубачев видят в «кнѣсе» слово с неясным значением, которое, судя по употреблению, «можно толковать и как названия кушания» (Фасмер. Этимологический словарь. Т. 2. С. 262). П. Я. Черных производит его от греческого κνίσα, а также от украинского и вологодского «книш», понимая «дьскы» как «блюдо» (Гринчепко. Словарь. Т. 2. С. 257; Даль. Толковый словарь. Т. 2. С. 125; Черных П. Я. Очерк русской исторической лексикологии. М., 1956. С. 173).] В сходном со Словом контексте упоминается понятие «князи» в библейских текстах: «отверзите князи» (Ис. 13: 2) и «возьмите врата князи вашя» (Пс. 23: 7 и 9).[Есть уже в Симоновской псалтыри (до 1280 г. См.: Алексеев М. П. К «Сну Святослава»… С. 232). В. Кипарский считает форму «кнѣс» или испорченной, или производной от немецкого Fürst или First (Kiparsky V. Russ, князь 'Fürst’ und 'First’//Scando-Slavica. Copenhagen, 1964. Т. 10. P. 102, ЮЗ). Не подтверждается русскими источниками этимология Р. Якобсона от праславянского корня «кън» (бревно). См.: La Geste. P. 261.] В светских же памятниках слово «князь» в сходном значении упоминается впервые в 1626 г. («на поясное ж бревно и на князь»).[Забелин И. Е. Домашний быт русских царей. М., 1895. С. 585.] В Слове о полку Игореве есть очень редкий термин «стружие» (древко копья). Во всяком случае в сохранившихся памятниках XII в. древко копья называлось не стружием, а «оскепищем».[ «Сулицы его кроваве сущи и оскепищю исечену от даренья мечеваго» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 768, 1231 г., ср. под 1229 г.). См. также: Арциховский А. В. Русское оружие X–XIII вв.//Доклады и сообщения исторического факультета MlV. М., 1946. Вып. 4. С. 9—11.] Нет в памятниках и термина «засапожники» Слова.[Встречается только в диалектах (Виноградова В. Л. Сравнительный анализ лексики «Слова о полку Игореве» и «Задонщины». М., 1953. Рукопись канд. дис. С. 205).] То же относится к терминам «многовои»,[Словарь-справочник. Вып. 3. С. 99.] «бусый» (серый), «нарискать» (до XVII–XVIII вв.),[Словарь-справочник. Вып. 3. С. 145.] «лада» (до XVII в.).[Зато И. Н. Болтин отмечал, что «слово ладо употребляется в переносном смысле вместо мужа» (Болтин И. Н. Примечания на Историю древния и нынешния России г. Леклерка. СПб., 1788. Т. 1. С. 111).] Сочетание «думу думати» и термин «терем златоверхий» встречаются лишь в XVI–XVII вв. и в фольклоре,[Виноградова В. Л. Сравнительный анализ… С. 254; Словарь-справочник. Вып. 2. С. 55.] а «сабель каленых» вовсе нет. «Копье преломити» находим только у Ивана Пересветова. «Мыто» до XV–XVI вв. в источниках нет.[Словарь-справочник. Вып. 3. С. 127–128.] Выражения «не смыслят мысльми своими» и «наниче» упоминаются лишь в рукописях XIV в.,[Виноградова В. Л. Сравнительный анализ… С. 274; Словарь-справочник. Вып. 3. С. 139–140.] а «каленые стрелы», кроме Задонщины, — только в памятниках XVII в. и в фольклоре. «Тропа», по данным И. И. Срезневского, встречается лишь в документе 1530 г.[Срезневский. Материалы. Т. 3. Стб. 1002.] Глаголы «лелеять» (без приставки) и «дотктися» первый раз встречаются в рукописях XVII в.[Адрианова-Перетц. Фразеология и лексика. С. 38.] С конца XIV в. упоминается «бела» (если не считать, что она была в более ранних летописях). «Припѣшена птица» — только в Пчеле по списку XV в.[Словарь-справочник. Вып. 4. С. 206.] Все это не означает, что гапаксы Слова появились только в XIV в. и более позднее время. Некоторые из них не могли существовать ранее. Важнее, что гапаксы Слова не могут быть использованы для ранней датировки Игоревой песни.