Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Космический патруль

• Название: Марсианка Подкейн. Космический патруль
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-88132-027-1

В этот том вошли два романа Хайнлайна, написанные им для подростков.

Содержание:

Марсианка Подкейн (перевод С. Барсова, М. Муравьёва)

Космический патруль (перевод И. Почиталина)

---

– Слушаю вас, Акционер, – произнес он.

– Дом Педро, представьте меня, пожалуйста, этим леди.

– С удовольствием, сэр.

Словом, Декстер оказался Декстером, мне еще раз поцеловали руку. Дом Педро проделывает это с шиком, но у Декстера получается лучше: мне кажется, он вкладывает в это больше души.

Герди решила взять с собой Кларка и тот, наверное, пожалел, что не может раздвоиться: ведь он все еще выигрывал.

Однако любовь победила, и он отправился на крышу под ручку с Герди, а следом Жозе тащил награбленное. Признаюсь, я даже зауважала своего братца: нанимая охранника за наличные, он воистину пересилил свое естество. Пожалуй, бросить игру, когда идет карта, куда как проще. Сад на крыше – его называют Бразильским Залом – еще шикарнее, чем казино. Потолок имитирует звездное небо с Южным Крестом и Млечным Путем, которых, конечно, никто и никогда с Венеры не видывал. За бархатным канатом собралась довольно длинная очередь туристов, но нас это не касалось. Вокруг нас шелестели сплошные: «Пожалуйте сюда, Акционер» и «Если вам будет угодно, сэр». Под конец нас усадили за лучший столик: и сцена была как на ладони, и оркестр не дудел в уши.

Мы много танцевали, ели такое, о чем я раньше слыхом не слыхивала. Я даже взяла бокал шампанского, но пить не стала – мне пузырьки в нос ударяют. Я бы с удовольствием выпила молока или, хотя бы, воды – венерианская кухня явно практикует культ специй – но попросить постеснялась.

Тут Декстер наклонился ко мне и сказал:

– Подди, мои шпионы доложили, что вы любите молоко.

– Да, люблю.

– Я тоже, но стесняюсь заказывать, если приходится пить его одному.

Он поднял палец, и невесть откуда появились два стакана молока. Кстати, свой стакан он едва пригубил.

Я все еще считала, что это происходит как-то само по себе. Но тут певица, высокая и смуглая девушка, одетая в цыганский костюм, – неужели цыганки так и одевались?! – сошла с эстрады и прошла вдоль столиков, наигрывая на старинной гитаре популярный мотив. В программке ее называли «Цыганка Роза»…

Она остановилась у нашего столика, взяла несколько аккордов, уставилась прямо мне в глаза и запела:

Декстер – просто молодчина!

Он порадовал всех нас:

К нам пожаловала нынче
Дорогая Подди Фрайз!
На ней платье голубое,
Туфли блещут серебром.
Пьем за Подди дорогую,
Из бокалов полных пьем.
Выпьем же за Подди, Подди дорогую!
Свет еще не видел милую такую!

Тут все захлопали, Кларк замолотил ладонью по столу, Цыганка Роза сделала мне реверанс, а я прослезилась, но тут же вспомнила, что плакать мне нельзя – грим потечет. Я промокнула глаза салфеткой, надеясь, что ничего не смазала, а когда проморгалась, оказалось, что на всех столиках волшебным образом появились серебряные ведерки с шампанским, и все выпили за меня стоя, под барабанную дробь и раскатистые аккорды оркестра.

Я онемела и только улыбалась направо и налево. Правда, у меня еще хватило мозгов не вскочить вместе со всеми. Тут Декстер хватил свой бокал об пол, и все последовали его примеру, а я чувствовала себя как Озма, когда она снова стала Озмой, и ежесекундно напоминала себе о гриме.

Чуть позже, когда мне все-таки удалось заглотнуть желудок на его природное место, и когда перестали дрожать коленки, мы с Декстером снова танцевали. Он сказочно танцует, ведет даму твердо и уверенно, но не превращает танец в схватку на татами.

– Декстер… – сказала я ему посреди медленного вальса, – признайтесь, ведь вы нарочно пролили свою содовую.

– Признаюсь… А как вы догадались?

– Но у меня же и в самом деле голубое платье и серебристые туфли. Таких совпадений не бывает.

– Сдаюсь, – ухмыльнулся он, ничуть не смутившись. – Сперва я поехал в ваш отель, а там битых полчаса копались, прежде чем выяснили, куда и с кем вы поехали. Я был буквально вне себя: ведь папа велел непременно вас отыскать. Но я все-таки нашел.

Я попробовала все это на вкус и мне не понравилось.

– Значит, вы взялись меня развлекать потому, что так велел мистер Куна. И потому, что я племянница Томаса Фрайза.

– Ну что вы, Подди…

– Расклад выходит именно такой, припомните-ка…

– Нет, Подди. Папа никогда не стал бы поручать мне ничего такого. Вот если бы вы были у нас в гостях, так сказать, официально, и сидели бы за столом слева от меня, тогда – другое дело. Он просто показал мне вашу фотографию и спросил, найдется ли у меня время. Я решил, что найдется. Теперь я вижу, что фотография была плохая, да и чего еще ожидать от слуг в «Тангейзере».

(Я решила при случае избавиться от Марии и Марии: должна же быть у девушки личная жизнь.)

Хотя, честно признаться, все сложилось не так уж плохо.

– А когда я все-таки нашел вас, – продолжал он, – вы оказались просто ослепительны, никакого сходства с фотографией. Я оробел и не знал, как к вам подступиться. Вот тогда мне и пришла в голову идея спровоцировать аварию. Признаюсь, я долго стоял позади, прислонив этот несчастный стакан чуть ли не к самому вашему локтю; из содовой все пузырьки вышли. А когда вы все-таки шевельнулись, то толкнули стакан так слабо, что мне пришлось самому себя окатить, чтобы создать достаточный повод для извинений.

Тут он улыбнулся самым обезоруживающим образом.

– С вами все ясно, – сказала я. – Однако вы напрасно ругаете фотографию. Это не настоящее мое лицо.

Я рассказала, что со мною сотворила Герди.

Он пожал плечами.

– Тогда я не оставляю надежду, что когда-нибудь вы умоетесь, и я увижу настоящую Подди. Держу пари, я ее узнаю. Кстати, если уж пошло начистоту, авария эта была сфабрикована лишь наполовину.

– Как это так?

– Меня назвали Декстером ["Декстер" по-английски означает «правый»] в честь деда по материнской линии, а потом обнаружили, что я левша. Оставалось два выхода: или назвать меня Синистером, а это не слишком благозвучно, или переучить меня на правшу. Остановились на втором варианте, и в результате я стал самым неуклюжим человеком на всех трех планетах. – Все это он заливал, выписывая со мною изящные восьмерки вальса. – Я всегда что-нибудь проливаю или опрокидываю. Меня очень легко найти по звону бьющегося стекла. Пожалуй, самым трудным для меня было не пролить содовую до нужного момента.

– Он опять улыбнулся во все лицо. – Я горжусь, что мне это удалось. А когда меня переделывали в правшу, возник один неожиданный эффект: я стал мятежником в душе. Вы, я думаю, такая же.

– Э-э… Возможно.

– А я – наверняка. Все ждут от меня, что со временем я стану Председателем Правления Корпорации, как отец и дед. Как бы не так! Я решил работать в дальнем космосе.

– Ой! И я тоже!

Мы бросили вальсировать и разговорились о космосе и космонавтах. Оказалось, что Декстер собирается стать капитаном исследовательского корабля, как и я. Конечно, я не стала болтать, что мечу в капитаны: не следует говорить мужчинам, тем более – открытым текстом, будто вы способны на то же, что и они. Декстер собирается поступить в Кембридж, изучить там парамагнетику и дэвисову механику, чтобы быть готовым к тому моменту, когда построят первые межзвездные корабли.

Скорее бы!

– Возможно, мы попадем в один экипаж. Женщины в космосе тоже нужны, – сказал он, а я молча кивнула. – Но бог с ним, с космосом. Лучше поговорим о вас, Подди. Меня очаровала вовсе не ваша внешность…

– А что же? – я почувствовала легкое разочарование.

– Я знаю, вы всю жизнь провели в Марсополисе. А я побывал везде, где возможно. Я учился в школе на Земле, совершил там кругосветное путешествие, и на Луне побывал, и по всей Венере поездил. Бывал я и у вас на Марсе, вы тогда были совсем еще маленькой. Хотел бы я тогда вас встретить.

– Спасибо… – промямлила я, чувствуя себя бедной родственницей.

– Я хорошо понимаю, что Венусбург – городишко типа «боже упаси», и какой шок он вызывает с непривычки, особенно у тех, кто воспитывался в сдержанном и цивилизованном Марсополисе. Конечно, я люблю свой город, но хорошо знаю, чего он стоит, – мне есть с чем сравнивать. Так вот, Подди, меня совершенно восхитил ваш апломб.

– Апломб? У меня?

– Точнее, изумительная и совершенная светскость в новых условиях, Мистер Фрайз побывал везде, да и Герди, я полагаю, тоже много путешествовала. Большинство женщин, впервые оказавшись в нашем злачном Венусбурге, ведут себя просто устрашающе, буквально сходят с ума. А вы держитесь, словно наследная принцесса. Одно слово – светскость.

(Он меня просто очаровал! Честное слово. Когда много лет подряд слышишь, что у тебя, мол, «нос не дорос», и вдруг тебе говорят такое… словом, с женщиной при этом что-то происходит. Я даже не заподозрила, что он говорит это всем девушкам подряд. Я просто не хотела об этом думать.)