Дмитрий Де-Спиллер - Поющие скалы (сборник)

• Название: Поющие скалы (сборник)
• Автор: Дмитрий Де-Спиллер
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1981

Сборник научно-фантастических рассказов о путешествиях на другие планеты, о дальних звездных маршрутах и капитанах галактических трасс, о научных открытиях и исполнении мечты.

---

Я давно уже заметил, что Лукомский переживает какую-то душевную драму. Он нередко приходил к нам чем-то расстроенный и со временем делался все молчаливее. Иногда, посидев у нас в молчании, он уходил так и не проронив ни слова. Когда мы спрашивали, что его так тяготит, он замыкался еще больше. Но однажды он появился очень взволнованный и с ходу выложил, что подал просьбу об увольнении. «С меня довольно!» — воскликнул он. Мы молчали, ничего не понимая. Тогда Лукомский отвел брата в соседнюю комнату и там раскрыл ему свою тайну.

Как было сказано, Лукомскому вменялось в обязанность поймать шмыгающие воронки, если они появятся в заминированном заливе. Но уже больше года никто их там не видел. Лукомский привык к мысли, что они вообще никогда туда не заберутся. Не так давно он, однако, был уведомлен, что по реке надвигается сотня воронок, и получил специальное распоряжение непременно взорвать перешеек, если воронки проследуют в залив. Но Лукомский все-таки надеялся, что до этого не дойдет.

И вот однажды поутру, прогуливаясь по-над берегом аметистовой реки, он таки заметил несколько шмыгающих воронок, рыскавших по заливу. Потом к ним присоединились другие, и они все вместе закружились по заливу в хороводе, узор которого был сложен и причудлив. Что было делать? Выполнять распоряжение, конечно. И Лукомский побежал к пультовой, чтобы привести контакты взрывателей в боевое положение.

Но по дороге он задержал взгляд на этом странном заливе, на замысловатом танце шмыгающих воронок, глянул на полупрозрачные скалы, которые предстояло искромсать, и понял, что не годится для этого дела. Оп махнул рукой, повернулся и скрылся в своем надувном домике, где пробыл около часа, пока воронки не уплыли. Тогда он вздохнул облегченно и сообщил по радио начальству, что все воронки якобы проплыли мимо, не зайдя в залив.

Естественно, угрызения совести мучили бедного Лукомского, но он старался утешиться мыслью, что это был исключительный случай душевной слабости, о котором никто не узнает. Однако ему предстояло передать в лабораторию снимки с аэрозонда, отработавшего положенный срок в бассейне аметистовой реки и опустившегося во владениях Лукомского. И вот, разбирая снимки, он увидел такое, отчего не на шутку перепугался.

На нескольких снимках истерзанный муками самоанализа Лукомский увидел очертания прекрасно известного ему Трезубого залива, поверхность которого украшал узор хорошо различимых воронок. Более того, на берегу залива был виден человек, в котором Лукомский, к своему ужасу, узнал самого себя. Попади этот снимок в лабораторию, обман был бы раскрыт. Размеры намечающегося скандала не поддались бы описанию.

Он торопливо уничтожил компрометирующие снимки, но пережитое волнение оказалось столь сильным, что он не мог продолжать работать. Пришлось сказаться больным и подать рапорт об увольнении…

* * *

Пережитые Лукомским потрясения дали себя знать. Возвратившись на Землю, он решительно отказался от всякой научной деятельности и целиком отдался любимому увлечению, которое теперь стало главным делом его жизни. Речь, разумеется, идет о живописи, в которой отставной ученый вскоре добился признания и славы.

А на место Лукомского нужно было найти другого человека, и такой, конечно, вскоре отыскался. Новичок, по-видимому, не имел обыкновения терзаться неуместными сомнениями. Без тени колебаний он выполнил распоряжение согласно духу и букве полученных инструкций. На сей раз посещение отрядом воронок злополучного залива ознаменовалось серией роскошных взрывов. Атомные мины сработали безупречно, мощная перемычка превратила залив в замкнутое озеро, короче говоря, воронки отшмыгали свое, попались.

* * *

Отснятый с борта беспилотного вертолета фильм о последствиях этого взрыва демонстрировался в тот же вечер в Портовом Городке. Сами картины взрывов в фильме отсутствовали. На экране бушевала страшная буря, разразившаяся после них. Черные, обвиваемые молниями тучи придавили окрестности, а по вздувшемуся Трезубому заливу, отрезанному от реки грудой камней и песка, ходили змеистые волны. Вот волнение перешло и на берега. Они заколебались так, словно стали жидкими. Вдруг над заливом вырос мощный сиреневый гребень. Он накатил на перемычку, хлестнул по ней, и тотчас камни и песок раздались в стороны, а по грунту протянулась сиреневая лента. Залив и аметистовая река соединились вновь. Сиреневая гладь расправилась, и неуловимые воронки хлынули по каналу на речной простор.

Волнение берегов между тем даже усилилось. Горы вспучились, а потом двинулись, расступились, и вдруг между ними полыхнуло сияние новой аметистовой реки. Вскоре, однако, все затихло, успокоилось. Но тучи долго еще сверкали ветвистыми молниями. Постепенно они растеклись в мутно-серую пелену. Новые полчища истуканов выросли на горных склонах…

Этот фильм потряс всех нас. Исполинская мощь стихий не на шутку взволновала и наше начальство. Немедленно было предпринято математическое изучение хода тектонических процессов. Прогнозы оказались тревожными. Выяснилось, что, казалось бы, успокоительный факт ограниченности района «ксенотрясения» свидетельствовал о крайне опасных свойствах Ксеноса. Как показали измерения и расчеты, планету распирали гигантские внутренние напряжения. Погода становилась все более теплой. Изо всех расселин планеты вываливались клубы серого тумана. Вскоре Ксенос заволокло тяжелой пеленой, и планета погрузилась в сумрак.

Я не буду описывать разгоревшихся споров. Их разрешили сами события. На вторые сутки после «ксенотрясения» ночью наша спальня заходила ходуном, и я спросонок свалился на пол от первого толчка. Пробудившись, я увидел, как брат быстро подымает оконные жалюзи. В сумраке окна обозначился вздыбившийся, изуродованный причал, оперенный цепляющимися друг за друга и ломающимися мачтами. По аметистовой реке гуляли змеистые волны.

Я вскочил на ноги и закричал брату, что надо куда-то бежать. Но вдруг из репродуктора зазвучал голос диктора. Объявлялась немедленная эвакуация людей со всех объектов Ксеноса. В Туманном ущелье базировался отряд космических кораблей в количестве тридцати единиц. На весь отряд кораблей приходился всего один причал, поэтому они могли стартовать лишь один за другим, с десятиминутными перерывами. В срочном порядке нам предлагалось прибыть в Туманное ущелье на вертолетах. Во избежание неразберихи нам рекомендовалось разделиться на четыре группы, эвакуирующиеся поочередно.

Мы с братом попали в последнюю, четвертую группу, улетевшую в Туманное ущелье только утром. Время до отлета мы провели под открытым небом, как и полагается в обстановке землетрясения. На наше счастье, крушение городка произошло уже после того, как последний вертолет поднялся в воздух. Я разглядел все красоты, если так можно выразиться, катастрофы, ибо наш вертолет специально завис над городком для прощальной киносъемки.

В гибели городка повинны были вовсе не сейсмические толчки. Какие там толчки! Его сокрушали тяжкие удары двух сиреневых пестов, восставших совершенно неожиданно из аметистовой реки. Я отшатнулся от иллюминатора и замер в ужасе, когда огромный каменный пест начал хлестать по крышам стройных пеносиликатовых громад, а другой пест, похожий на палицу, принялся охаживать ярусы элегантного стеклянного небоскреба.

Прошли какие-то минуты, и небоскреб превратился и груду стеклянного крошева.

На краю острова высился многогранный дом-додекаэдр, облицованный желтым пластиком. Целые фонтаны золотистых брызг взметнулись над ним, когда пест шарахнул по его янтарной крыше. Еще удар, и дом-додекаэдр обратился в руины.

Зрелище этой неистовой всесокрушающей оргии было завораживающим. В ней чувствовалось грозное и ликующее торжество какой-то дикой, но свободной и веселой силы. Расколотив и буквально истерев в порошок все на острове, песты принялись за развалины причала на противоположном берегу. Они еще утрамбовывали их останки, когда вертолет тронулся дальше. Опустошенный остров вскоре скрылся из виду.

До Туманного ущелья мы летели меньше часа. Дорогой я раздумывал о причинах очевидной целенаправленности того, что делали каменные песты. Казалось, их бурная энергия искусно направлялась какими-то разумом, и я поделился своими впечатлениями с братом.

— Нет, не думаю, — ответил мне брат. — Гораздо вероятнее, что наши постройки сами направляли на себя удары каменных пестов. Они могли действовать на грунт, например, своей неэлектропроводностью, теплотой, всей своей чужеродностью. Молния попадает точно в громоотвод, но это не значит, что она обладает волей и желает попасть в громоотвод. Если некто наступит на грабли и они ударят его по лбу, то это не значит, что они осердились. Должно быть, Ксенос богат набором таких сейсмических «грабель», а сооружения на острове дали сейсмическим процессам такой ход, что обрушивали удары этих «грабель» на себя.