Роман Лерони - Багряный лес

• Название: Багряный лес
• Автор: Роман Лерони
• Жанр: Ужасы и Мистика

Герой оказывается втянутым в конфликт двух весьма влиятельных людей. С одной стороны физик-ядерщик, учёный с мировым именем, имеющим в своём арсенале неуёмное желание мести за гибель собственного сына, а также профессиональные знания и свитый из горя эгоизм, которому совершенно нет никакого дела ни до собственной судьбы, ни до судьбы целого мира. Он готов абсолютно на всё, чтобы удовлетворить свою безумную страсть. С другой — молодой да ранний политик, государственный чиновник, глава силового ведомства. В своём желании сохранить приобретённые статус, богатство и влияние, а также уничтожить «тени прошлого», этот человек не стесняется использовать собственный пост и доступные государственные ресурсы. И между этими «молотом и наковальней» незавидная судьба главного героя, чья собственная трагедия, под невыносимым давлением странных, порой совершенно мистических обстоятельств и событий, вынуждает его стать на сторону одной из противоборствующих сторон. Жизнь подводит его к этому важному, но скудному выбору, вынуждает его участвовать в игре, где единственной ставкой в любом случае будет жизнь. Каким будет его выбор? Или он примет условия третьей стороны, не имеющей ничего общего с настоящим миром, кроме абсолютного влияния на него? Как далеко может человек зайти в своей мести? Что может быть ужаснее неудержимой страсти к справедливости? Кем ты станешь, когда месть будет удовлетворена? Насколько убийственно твоё негодование? Какова она — сладка, горяча ли, несдержанна или просто отвратительна, эта месть роковой демон, испепеляющий душу?..

---

Макартур был в равной степени славен как своей дружбой, так и крутостью с нерадивыми и своенравными подчиненными. Виновных от его кар не спасали и прежние заслуги. Дарен пошел под пули и осколки, оставив после себя Восточный город — работу кропотливую и грандиозную.

— У полковника, наверняка, хорошие связи, — осторожно произнес Редерсон.

— Плевать я хотел на его связи! — чуть повысив тон, ответил Макартур и стал энергично выколачивать трубку о перила крыльца. — Его связи не спасут его от передовой. Сейчас не в моде отсиживаться по штабам — можно испортить карьеру. Дарен же — я внимательно изучил его Личное дело — карьерист, имеющий виды стать политиком. Будем считать, что я ему помог… Конечно, если будет настолько умным и осторожным, чтобы не подставить свою голову под немецкую пулю. Во Франции сейчас очень жарко. Немцы стараются изо всех сил сбросить нас в море… И какая разница: одним врагом меньше или больше? Это просто количество, по которому очень удобно отслеживать продуктивность своей жизни.

— Это как же?

— Очень просто, Том. Когда пытаешься сделать что-нибудь толковое, сразу обрастаешь недоброжелателями, как камень мхом. — И засмеялся: — Сейчас у меня их больше, чем когда-либо!

— Может это и не враги вовсе, — возразил Том. — а люди, которые стараются помешать сделать глупость?

— Когда делаешь глупость, вокруг тебя роятся одни "друзья", которые изо всех сил стараются помочь увязнуть тебе в дерьме по горло, — молвил с пресной улыбкой Макартур.

— У меня нет врагов, — сказал Том. — Есть, конечно, но они незначительны в своей способности навредить мне и в количестве…

— Ты еще молод для этого, — "успокоил" генерал, и с серьезной улыбкой добавил: — Впрочем, один влиятельный уже есть… Не думаю, что Дарен оставил без внимания ваш антирасистский шаг. Теперь это его маленький козырь в будущей политической деятельности. Ты, как известный оператор, окажешься очень удобной мишенью, в которую можно стрелять и получать взамен много шума.

Их разговор прервал рокот самолетных моторов. Пролетев низко над базой, машина скользнула светом фар по мокрым заблестевшим крышам бараков и домиков и утонула во тьме в направлении аэродрома. Вой двигателей в последний раз резанул шуршащую тишину и растворился в шуме дождя.

— Том, я внимательно ознакомился с теми материалами, которые ты доставил из Восточного. Дарену не делает чести то, что он долго скрывал это от командования. Разумеется, что во всем обстоятельно будет разбираться комиссия — я уже подготовил необходимый доклад в Вашингтон, но хотелось бы знать твое мнение.

Редерсон лишь пожал плечами. Он не мог сказать ничего определенного. Только подробно рассказал обо всем, что видел на полигоне, не без содрогания вспоминая детали пережитого.

— Впервые в жизни я столкнулся с тем, что мой мозг не в состоянии объяснить. В то же время не дает покоя мысль о том, что надо обязательно узнать, от чего или от кого погибли эти семнадцать человек?

— Восемнадцать, — поправил генерал.

Том вопросительно посмотрел на него. Он точно насчитал на месте трагедии пятнадцать трупов, добавив тех троих на джипе с пулеметом, которых разорвало на куски. Если он ошибался, можно было все уточнить, просмотрев еще раз отснятые ним пленки.

— Восемнадцать, — грустно повторил Макартур. — В санчасти скончался Льюис Керол. Водитель твоей машины.

У Тома от боли сжалось сердце.

— Я не знаю, что это было, — произнес он упавшим голосом. — Но оно может бросать бомбы и убивать звуком — это точно.

— Я тебе верю. Мне это все очень не нравится. Я просил у Вашингтона отложить испытания хотя бы на два дня, чтобы перевернуть вверх дном этот Вонючий город, но найти тех, кто виноват в этой трагедии! Но там, где политика, не очень охотно слушают солдат, Том. Сам знаешь — нам только приказывают… Я прошу тебя написать подробный рапорт, а утром захватишь фотографии и пленки и первым же рейсом отправишься в столицу. — И, предупреждая возражения, добавил: — Здесь ты свою работу уже сделал, и, как мне доложили, превосходно. Принимай это, пожалуйста, не как приказ, а как просьбу.

— Да, сэр, — ответил Редерсон, не стараясь скрывать обиды, но генерал сделал вид, что ничего не заметил.

— Теперь идем — нас давно ждут, — сказал Макартур, подталкивая его по-дружески осторожно ко входу в клуб. — Как киношник ты превосходен! Хотелось бы теперь узнать, каков ты рассказчик.

В клубе уже никто не танцевал. Тихо мурлыкал музыкальный автомат. За столиками сидели кучно, звеня стаканами, вполголоса обсуждая свои дела и проблемы. В середине зала стоял стул, накрытый, по-торжественному, белой тканью. Все ждали, и Том знал чего. Он поискал глазами Таню, но не нашел и сразу прошел к стулу. Но не успел сесть, как весь зал взорвался от шума: все бежали к нему, прихватывая с собой стулья и рассаживаясь плотным кольцом вокруг Тома, но потом, словно повинуясь чьему-то немому приказу, отодвинулись, расступились, уступая первые места женщинам и старшим офицерам. Макартура, как боевого командира, фронтовика и легендарного полководца, усадили в удобное кресло рядом с Томом, и он сразу запыхтел своей трубкой. Тому предложили сигареты, но он отказался к явному огорчению угощавшего, но только стоило Редерсону кашлянуть, чтобы прочистить горло, как ему со всех сторон ринулись десятки стаканов с напитками.

— Женщинам надо уступать, — произнес певучий и медовый женский голос. Стаканы с неохотой вернулись к своим владельцам, а вместо них появился большой бокал с пивом. Ее держала Татьяна. Девушка смотрела на Тома, едва заметно улыбаясь одними глазами. — Смелее, лейтенант!.. Это лучшее пиво… Извините, мой генерал, но сначала виновнику этой вечеринки.

Макартур лишь с наигранным разочарованием развел руками.

Том взял бокал и отпил, чувствуя, что быстро хмелеет, но не от напитка, а от жара внимательных женских глаз.

Не забыли поднести пива и Макартуру. Вытирая пену с губ, он похвалил угощение:

— Просто превосходное! Я что-то раньше не встречал такого. Что за марка?

— Об этом спросите нашего повара, — сказал кто-то. — Он варит его по собственному рецепту.

На него дружно и осудительно зашипели, как на того, кто выдал всеобщую тайну.

— Может ваш повар и самогонку делает? — спросил Макартур.

Также дружно все начали это отрицать. Генерал обвел всех строгим взглядом и добродушно улыбнулся.

— Так и быть — поверю вам, — промолвил он, и добавил, причмокивая: — А пиво действительно хорошее. Спасибо.

Все обернулись, когда в клуб вошли члены правительственной комиссии. Возглавлял шествие Клаус Рубен, Он, на манер Черчилля, играя губами с неприкуренной сигарой. Он был одет в легкий летний белый костюм, и его лицо светилось благодушием.

— Привет всем, — сказал он, поднимая в приветствии пухлую руку. — Вижу, что вы здесь неплохо устроились! Как настроение, ребята?

Присутствующие поспешили уверить его в своем хорошем настроении. Толпа еще немного расступилась. Поднесли кресла.

— Присаживайтесь, сенатор…

Он умостил свое пышное тело, расселись и остальные. По их мечущимся взглядам можно было определить, что чувствуют они себя не в своей тарелке. Гостей угостили пивом. Рубен жадно осушил свой бокал и довольно крякнул, протягивая посуду для новой порции.

— Уф-ф! — произнес он. — Это самое лучшее за сегодняшний день.

Бармен поднес ему на подносе новую порцию и требовательно добавил:

— С вас, сенатор, двадцать пять центов.

Рука Рубена застыла на полпути к желанному бокалу, а его глаза выкатились из орбит от изумления. Он покраснел.

— Что?!

Том заметил, как отвернулся в сторону Макартур, пряча улыбку. Сразу стало понятным, что это он заранее предупредил бармена о пристрастии сенатора к дармовщине. Интересно, как выйдет из этого щекотливого положения виновник пристального внимания остальных.

— Что? — уже мягче спросил сенатор. — Этот превосходный напиток стоит всего четвертак?

Он полез в нагрудный карман, достал банкноту крупного достоинства и небрежно бросил ее на поднос.

— Я угощаю всех! — схватил он свой бокал и кивнул бармену. — Работай, парень!

И зарычал, что должно было означать смех. Его поддержали аплодисментами и свистом. Ликование усилилось, когда на поднос легли деньги Питсона и Томпсона.

— Это на крепкие напитки, — прокомментировал сенатор Томпсон. Питсон лишь согласно кивнул, одарив присутствующих скупой улыбкой.

— Что-то нет веселья! — возмутился Клаус Рубен. — У нас завтра мир в кармане, а мы тут просто так сидим. Я хочу танцев, джентльмены!

— Немного позже, сенатор, — мягко, но непреклонно ответил Макартур. — Все здесь собрались, чтобы послушать лейтенанта Редерсона…

— Да? — удивился Рубен. — Он поет? А я не знал?