Деннис Уитли - Им помогали силы Тьмы

• Название: Им помогали силы Тьмы
• Автор: Деннис Уитли
• Издательство: Ренессанс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-8396-0051-2

Действительно ли Гитлер был тесно связан с сектой Сатанистов? В последнее время появляется все больше и больше свидетельств того, что он регулярно пользовался услугами служителей оккультных наук.

События романа разворачиваются во время второй мировой войны. Грегори Саллюст, секретный английский агент, и экс-большевистский генерал Степан Купорович заброшены в фашистскую Германию. Они знакомятся с медиумом, служителем Черной Магии и спустя некоторое время решаются, используя тайные силы магии, покончить с Гитлером.

Автор романа писал: «Сам я никогда не принимал участия ни в каких магических церемониях — ни Черной, ни Белой Магии. Если же мои читатели всерьез займутся изучением оккультных наук и войдут в контакт с человеком Силы, я посчитаю своим долгом убедить их воздержаться от этого, чтобы не быть вовлеченным в практическое искусство тайных наук».

Детективный сюжет не выдуманный, а подсказанный действительностью — основа романа. Динамичное и увлекательное развитие событий, неожиданная развязка в сочетании с мастерством рассказчика делают роман особенно привлекательным.

---

Малаку не замедлил произнести клятву, а Грегори на какую-то секунду запнулся. Отказаться дать честное слово не предпринимать попытки к бегству означало бы, что их просто-напросто посадят под замок. Шансы на побег ничтожно малы: часовые в доме, часовые в парке. Денег нет, документов тоже. Поймают его обязательно, а поймав, пристрелят. Мгновенно прикинув свои шансы, он решил сделать ставку на то, что Геринг его не узнает, и охотно дал честное слово, что будет играть по правилам.

Как только дверь притворилась за Кайндлем, темные глаза Малаку засияли торжеством, он тихонько захихикал, потирая ладони, и сказал:

— Ну что, убедились, насколько я оказался прав? Говорил же я вам, что с вашим опытом общения с этими нацистскими свиньями и моими способностями и знаниями оккультных наук мы никогда вместе не пропадем.

Грегори накинулся на бедного еврея:

— Черт вас подери, чернокнижник несчастный! Ведь знал же я, что вы черпаете свою энергию и могущество из дьявольских источников. Нечего было мне связываться с вами заново. Везде и во все времена люди говорили, что Сатана использует своих приспешников до последнего, а потом бросает за ненадобностью. Теперь, видно, пришла моя очередь становиться к стенке, разве что Герингу придет охота повеселиться, глядя, как я буду дергаться на веревке.

— Почему вы так думаете? Да, я предупреждал вас, что вам грозит очень серьезная опасность, но…

Грегори не дал ему договорить и вкратце обрисовал создавшуюся ситуацию, закончив рассказ словами:

— И если он все же меня узнает, то утверждаю, что он ни на минуту и мысли не допустит о том, что вы не знали, что я шпион британской разведки. Итак, вам тоже предстоит поболтаться чад землей.

— Нет, — покачал головой Малаку. — Разве что Гитлер умрет преждевременно — до той поры я могу быть спокоен за свою жизнь. Через несколько месяцев наши с ним гороскопы взаимно пересекаются, оба мы войдем в период жесточайшего кризиса, но я проживу дольше, чем он — так говорят звезды. А что касается вас, то вы и тогда были у него в руках, но использовали ситуацию себе на пользу, отыскав с ним общие точки соприкосновения. Придется вам снова пошевелить мозгами и изобрести нечто подобное в том случае, если ваши страхи будут обоснованны, то есть когда он вас действительно опознает.

— Но тогда была совершенно иная ситуация.

Малаку подумал и сказал:

— Насколько я припоминаю ваш гороскоп, он в чем-то напоминает ситуацию, когда вы собирались начать разведку стратегической базы на Пенемюнде. Вы снова вступили в опасный период, но имеется вполне реальная вероятность того, что он закончится для вас успешно. Если вы согласны, чтобы я вам в этом помог, то я уверяю вас, что вам незачем беспокоиться за конечный результат. Но это только в случае вашего согласия.

— На что это вы намекаете? — почуял неладное Грегори.

— Ночью мы можем быть уверены, что сюда никто не войдет, и я могу совершить необходимую ритуальную церемонию. Князь Этого Мира никогда не оставляет своих верных слуг, как вы по извинительному, впрочем, для вас невежеству привыкли считать. Если вы готовы признать его Мастером, тогда он…

Шагнув к колдуну, Грегори схватил его за лацканы пиджака и так основательно встряхнул, что голова Малаку заболталась безвольно, как у тряпичной куклы:

— Ах ты сатанист поганый, пошел к черту, где тебе и место! Ни за что, я скорее подохну, чем позволю тебе такие шуточки. Смотри у меня, а то и места мокрого от тебя не останется!

Когда Грегори разжал пальцы, сжимавшие пиджак Малаку, тот отшатнулся с перекошенным от страха толстогубым ртом от страшного в гневе англичанина и упал в кресло обессиленный.

Утерев со лба худой ладонью выступивший пот, он с минуту смотрел на обидчика расширенными глазами, затем скорчил плаксивую мину и загундел:

— Я же хотел как лучше — неужели не понятно? Мы с вами заодно против нацизма и нацистов, мы нуждаемся друг в друге. Только вспомните, как я вас прятал в Сассене, как я пользовался моими оккультными силами, чтобы облегчить вашу боль. Не будь меня на свете и моего могущества, которым я обязан моему Мастеру, вас бы давно уже не было в живых.

— Вы мне помогали, потому что прочли на небе, что я позже спасу вам жизнь — и только поэтому, — цыкнул на него Грегори. — Да если б я не дал вам себя обкрутить вокруг пальца с этой передачей мыслей на расстояние, разве б я оказался сейчас в этой проклятой стране? Нет, я бы жил себе припеваючи в Англии и не лез бы в ваши дьявольские шашни.

— Вы несправедливы ко мне. Именно при помощи телепатической связи я оказал вашему отечеству неоценимую услугу, позволив вывезти из Польши механизм той чудовищной ракеты. Я поставил ради этого на карту свою жизнь и дорого заплатил за этот благородный порыв. Я говорил, что нам с вами предстоит нанести вместе сокрушительный удар по нацистскому режиму, я опять посвящаю всю свою жизнь этому чудесному моменту. Нет, эта возможность доконать нацизм в его колыбели — единственное, что сейчас имеет значение.

Грегори вгляделся в смуглое и горбоносое лицо с чувственным ртом и слегка раскосыми бездонными глазами. За исключением верного Стефана Купоровича, на которого он мог положиться как на самого себя, он предпочитал всегда действовать в одиночку. И ему очень не по душе было иметь в завершающий период войны в качестве партнера такую коварную и ненадежную личность, как Малаку. Этот человек беспринципен и подл, ради собственного спасения он способен на любое предательство. Но в том, что он сказал, была доля правды: он не переносит физической боли — да, он боится смерти — да, но он ненавидит нацизм, как бесчеловечно преследующий и уничтожающий его народ, он уже пожертвовал всем, что имел, ради поражения нацистского режима и готов пожертвовать последним — своей жизнью. И этого нельзя сбрасывать со счетов. Уже более спокойным тоном Грегори сказал:

— Да, вы правы. Нет смысла препираться между собой. Насколько я понимаю, единственная возможность спасти свои шкуры — или мою, если вам так больше нравится, — зависит от того, насколько нам удастся произвести благоприятное впечатление на Геринга, как мы это сделали в случае с Легрицем и с Кайндлем. Если мы и можем ему в чем-то пригодиться — так только в этом. Тогда, может статься, он позволит себе поиграть со мной как кошка с мышкой и не отправит сразу на тот свет.

Малаку облегченно вздохнул и приободрился:

— Ага, так будет лучше для нас обоих. Теперь вы расскажете мне все, что вы о нем знаете и думаете, чтобы я понял, что он за человек.

Грегори задумался, потом нагнул голову и начал ходить по комнате, стараясь дать Малаку как можно более точную информацию.

— С виду он всего только здоровый, толстый и развеселый мужлан, которого на свете интересуют только вино, женщины, картины и добрая песня. За ним укрепилась репутация жадного до богатства, амбициозного и тщеславного человека, способного на любое коварство применительно к его недругам. Все это, конечно, справедливо — и то, и другое и третье. Но внешность бывает обманчива. У него в голове — такой здоровой на вид — помещается мозг прекрасного аналитика и стратега, если, разумеется, он не загубил его окончательно спиртным и наркотиками, как об этом в последнее время поговаривают. Но это мы узнаем из первых, так сказать, рук, когда с ним встретимся. Еще одно несомненно: он очень храбрый человек. В Первую мировую войну он был летчиком-истребителем. И не простым, а асом, его боевые победы могут уступать по блеску только победам фон Рихтхофена. Он возглавлял отряд, который тогда прозвали «воздушным цирком» и сбил вместе со своими товарищами очень много самолетов союзников. Когда война закончилась, он отказался сдать свой самолет победителям. Вместо этого он и его офицеры собственноручно сожгли свои боевые машины и поклялись снова встать на защиту родины, когда Германия позовет их. Кажется, именно тогда он и женился. Девушка была из богатой шведской семьи и очень хороша собой. Звали ее Карина, он ее обожал больше жизни. Именно поэтому, хотя он и женился снова после ее смерти, свою загородную резиденцию он назвал в честь жены Каринхолл. Некоторое время они жили в Швеции. Именно там, говорят, он впервые пристрастился к наркотикам, там же лечился от наркомании. Но на его мозг они не оказали отрицательного воздействия.

Потом вместе с женой он вернулся в Германию. Гитлер тогда был всего лишь уличный оратор, пивной демагог. Две основные идеи его учения — опасность коммунизма и несправедливость Версальского договора, только на эти две карты он ставил и вербовал себе сторонников. В их число сразу попал и Герман Геринг, которому эти идеи импонировали. В те самые первые годы становления национал-социализма Геринг был одним из очень немногих приличных людей, которые поддерживали идеологию Гитлера. И Гитлер очень многим ему обязан с того самого времени: Герингу удалось уговорить многих богатых промышленников вкладывать деньги и субсидировать антикоммунистическую кампанию, развернутую Гитлером, он возглавил первые отряды штурмовиков, ставших личной охраной и боевой дружиной Гитлера. И это при том, что Геринг не был никаким слюнтяем-идеалистом, которому просто не нравилось, чтобы коммунисты правили в Германии. Нет, Герман Геринг — человек дела, он берет в руки винтовку и идет сражаться против коммунистов.