Пэт Конрой - Пляжная музыка

• Название: Пляжная музыка
• Автор: Пэт Конрой
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49559-7

После трагедии, потрясшей его семью, Джек Макколл вместе с маленькой дочерью уезжает в Европу, в Рим, где, как ему кажется, он сможет начать спокойную жизнь, залечить сердечные раны и разобраться в запутанном прошлом своих родственников.

«Пляжная музыка» — сага о трех поколениях семьи, чья почти столетняя история разворачивается на двух континентах: в маленьком городке России в начале XX века, в охваченной войной Польше, на узких улочках и площадях современного Рима и в старинных поместьях американского Юга.

«Пляжная музыка» — роман, который воспевает все, что дает истинную радость в жизни.

---

— И что делают все эти люди? — спросила она и, взяв стакан, добавила: — Спасибо, дорогой. Чувствую себя просто ужасно, словно по мне прошло стадо бизонов.

— Это разница во времени. Тебе надо поскорее лечь в постель.

— У меня для тебя десятки писем, — сказала Люси. — И столько же устных сообщений, но это может подождать. Что там за слухи о тебе и Джордане Эллиоте?

— Это всего лишь слухи, — ответил я. — За ними ничего нет.

— Ничего нет отвратительнее, чем врать умирающей матери, — нахмурилась Люси.

— Ты не умираешь, — возмутился я. — Не говори так!

— Официально я умираю, — гордо произнесла Люси. — У меня и бумага есть от врача, там все написано. Скажи Джордану, что это моя последняя возможность повидать его.

— Не понимаю, о чем ты, — соврал я, почувствовав, что попал в ловушку к женщине, которая научила меня и ненавидеть ложь, и одновременно, в случае необходимости, пользоваться ею.

— Он будет счастлив повидаться со мной, — заявила она, так как все еще продолжала верить, что любой мужчина почтет за счастье оказаться в ее обществе.

— А что в первую очередь ты хочешь посмотреть в Риме? — спросил я, резко сменив тему.

— Лурд[100], — ответила она.

— Лурд? — удивился я.

— Да, Лурд, — подтвердила Люси.

— Но ведь Лурд во Франции, мама, а мы в Италии.

— А разве он не по пути? — поинтересовалась она.

— Нет, не по пути, — рассмеялся я.

— Что ж, если моя жизнь не имеет для тебя никакого значения, то обойдемся и без Лурда, — надула губы Люси.

— Мама, — сказал я, — да бывал я в Лурде. Все это чушь собачья, к тому же до него тысяча миль.

— Неправда, — обиделась Люси.

— Мама, я же пишу о путешествиях и знаю, как далеко Лурд от гребаного Рима.

— Ну зачем же так вульгарно! — рассердилась Люси.

— Спрос на чудеса резко упал, — ответил я.

— Ну, я слышала, что и в Риме есть церкви, где случались чудеса, — не сдавалась Люси.

— Как же я не подумал? — щелкнул я пальцами. — Конечно, мама. Ты хочешь чудес. Этот город полон чудес. Здесь есть церковь с кусочком подлинного креста, а в другой хранится терновый венец. Устроим себе праздник. Обойдем все церкви, прославившиеся чудесами. А ведь есть еще и собор Святого Петра.

— Мне непременно надо в Ватикан, — заявила Люси.

— Я организовал тебе аудиенциею у Папы, — сказал я. — Мы все пойдем на полуночную мессу в собор Святого Петра.

— Аудиенция у Папы! — задохнулась от восторга Люси. — Что мне надеть? Слава богу, что у меня отросли волосы. В парике я смахиваю на бродяжку.

— А теперь, мама, тебе надо поспать, — твердо произнес я. — Прежде чем начать наслаждаться Римом, необходимо хорошенько отдохнуть.

— Я им уже наслаждаюсь, — сказала она и после паузы добавила: — Может, хочешь познакомить меня с какой-нибудь подругой?

— Нет, — отрезал я. — У меня нет подруги, с которой я хотел бы тебя познакомить.

— У девочки должна быть мать, — нахмурилась Люси. — Может, я суюсь не в свое дело, но Ли тоскует по женской ласке. Я вижу это по ее глазам. У детей, лишенных матери, всегда такие глаза.

— Вовсе нет, — рассердился я.

— Ты этого не замечаешь, — не отставала Люси, — потому что не хочешь. Хватит бить баклуши, принимайся за дело, найди бедному ребенку маму.

— Она не нуждается в матери, — рассердился я теперь уже на себя, потому что не сумел скрыть свое раздражение. — Мария любит ее совсем как мать.

— Мария не говорит по-английски, — отрезала Люси. — Как Ли узнает о материнской любви от человека, который и слова-то толком не может сказать по-английски?

— Мне было бы намного легче, если бы и ты не умела говорить по-английски, — ухмыльнулся я.

Ее смех был звонким и ярким, словно подброшенный в воздух наградной кубок, и она продолжала смеяться, пока шла по длинному коридору к своей спальне.

В поисках святого, который заступился бы за Люси, мы обошли почти все церкви, часовни и базилики Рима, и по дороге я учил ее разбираться в римском кофе: мы постоянно останавливались, чтобы выпить по чашечке эспрессо или капучино. Каждый день ходили на ланч в «Да Фортунато», и нас обслуживал Фредди, демонстрируя безупречные манеры и свой ломаный английский. Фредди запал на Люси, устраивая ей праздник из пасты и антипасты, и пятидесятивосьмилетней Люси пришлось попрактиковаться в искусстве невинного обольщения в городе, где еда и соблазн ставились выше невинности.

Мы посетили с мамой двадцать одну могилу выдающихся личностей, которым посчастливилось вписать свое имя в святцы. Люси составила список могил, на которые молилась. Она была уверена, что делегация этих святых встретит ее на Небесах, если ее молитвы останутся без ответа и она все же умрет. У меня глаза лезли на лоб, но мать была неутомима, и мне приходилось водить ее по темным разукрашенным улицам, где здания от времени покрылись румянцем, приобрели цвет охры, корицы или старого золота.

Покидая каждую церковь, Люси обычно набирала полные пригоршни святой воды и орошала ею лимфатические узлы, в которых поселились клетки-убийцы. Потом она весело выходила на улицу, а святая вода еще полквартала капала с ее зимнего пальто. Эта церемония крещения казалась мне смехотворной, уже не говоря о том, что ставила меня в неловкое положение.

— Меня это успокаивает, — заявляла Люси, чувствуя мое недовольство. — Потерпи, пожалуйста.

— А почему бы не попросить священника благословить воду в фонтане Треви? Тогда ты каждый день могла бы делать в нем пару кругов.

— Очень остроумно! — обиделась Люси.

— Мы станем первыми людьми, арестованными за сверхнормативное потребление святой воды, — заметил я.

— Церковь может себе это позволить, сынок, — отозвалась Люси.

— Ну наконец-то мы пришли к согласию в нашем теологическом споре, — хмыкнул я.

Поскольку я регулярно провожу большую экскурсию на Форуме, то решил, что матери будет полезно осмотреть настоящие достопримечательности и надо заманить ее в развалины Вечного города. Однако что бы я ни говорил ей о деятельности римского Сената или о взлетах и падениях цезарей, мать все пропускала мимо ушей. Она приехала в Италию с единственной целью — заручиться поддержкой какого-нибудь святого, способного ее исцелить, а до языческого Рима ей и вовсе не было дела.

— Это всего лишь камни, — сказала мать, когда я объяснил ей, зачем воздвигли арку Тита. — Если б захотела посмотреть камни, то поехала бы в Смоки[101].

— Это одно из мест, где зародилась западная цивилизация, — назидательно произнес я.

— Ты будто рекламный проспект читаешь, — заявила она, заглянув в написанный мною путеводитель. — По твоим книгам и не разберешь, куда идти.

— Дорогая моя мама, тебе не нужно смотреть в книгу. Ты ведь со мной.

— Ну так давай. Говори кратко. Не мямли.

— Ох! — еле сдерживаясь, выдохнул я. — Это же Форум, мама. Давай я отведу тебя к другим камням. Но прежде чем отправимся, зайди в храм Сатурна. Попроси этого бога излечить тебя от лейкемии.

— Что за бог? — заинтересовалась Люси.

— Сатурн, — радостно произнес я. — Один из главных римских богов. Он не навредит.

— Я не стану молиться чужим богам, — гордо заявила мать.

— Привереда, — сказал я и повернулся к восьми колоннам. — Сатурн, пожалуйста, излечи мою бедную маму от рака.

— Не слушай его, Сатурн, — вмешалась Люси. — Мальчик валяет дурака.

— Я просто хочу ничего не упустить, — заявил я и повел мать к дворцу Кампидолио.

За день до Рождества мы с Люси отправилась в церковь Санта-Мария делла Паче, чтобы мама смогла очистить душу от грехов до причастия на полуночной рождественской мессе. Мы медленно прошлись по пьяцце Навона, останавливаясь у каждого ларька, где Люси покупала фигурки Святого семейства — безвкусно окрашенных мудрецов и пастухов с бесстрастными лицами — для своего вертепа в Уотерфорде. Площадь сияла огнями, в толпе туристов сновали карманники. Элегантная дама в меховом манто торговалась с крикливым крестьянином с Апеннин, сбивая цену с фигурки Младенца Христа. Бездарный уличный художник написал пастелью портрет японки, но та заявила, что он сделал ее похожей на кореянку.

Войдя в церковь, я обратил внимание матери на грациозных и выразительных сивилл работы Рафаэля, но матери было не до искусства: ей надо было думать о спасении души. Взглянув на ряд темных исповедален, она спросила:

— Как же я исповедуюсь, если ни слова не знаю по-итальянски?

— Вот тебе итальянский словарь, — ответил я, протянув ей маленькую книжку.

— Очень смешно! — фыркнула Люси. — Мне и в голову не приходило, как трудно было пилигримам.

— Зато мать-церковь подумала, — отозвался я, указав на исповедальню в дальнем углу. — Там священник, говорящий по-английски. Что у тебя за грехи? Разве можно согрешить во время химиотерапии?