Пэт Конрой - Пляжная музыка

• Название: Пляжная музыка
• Автор: Пэт Конрой
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49559-7

После трагедии, потрясшей его семью, Джек Макколл вместе с маленькой дочерью уезжает в Европу, в Рим, где, как ему кажется, он сможет начать спокойную жизнь, залечить сердечные раны и разобраться в запутанном прошлом своих родственников.

«Пляжная музыка» — сага о трех поколениях семьи, чья почти столетняя история разворачивается на двух континентах: в маленьком городке России в начале XX века, в охваченной войной Польше, на узких улочках и площадях современного Рима и в старинных поместьях американского Юга.

«Пляжная музыка» — роман, который воспевает все, что дает истинную радость в жизни.

---

— Ты всегда проявлял бесчувственость по отношению к Джону Хардину, — заявила Люси. — Даже не пытался посмотреть на мир его глазами.

— Если бы я стал смотреть на мир его глазами, мама дорогая, на меня надели бы наручники и я оказался бы на той же больничной койке.

— Сынок, твои шутки иногда просто отвратительны.

— А я вовсе и не шутил, мама.

— А что не так с Джоном Хардином? — заинтересовалась Ли.

— У него бывают головные боли, — объяснила Люси.

— У него тараканы в голове, — уточнил я.

Было почти семь, но небо на горизонте еще не совсем потемнело. Мы посмотрели на море и заметили, что ветер, доносивший до нас запах йода, вздыбил гребни накатывающих волн, вступив в диалог с пальмами. Густой океанский воздух был священным для Люси, которая, подойдя к последней черте, научилась ценить каждую минуту жизни. Когда она смотрела на океан, омывающий ее владения, органы ее чувств горели, словно свечи во время Великого поста. Она свято верила в целительную силу соленого воздуха и морской воды.

В саду за домом уже собрались еноты, которые громко шумели и толкались. И вообще вся эта беспутная банда, с их выгнутыми спинами и клоунскими мордами, чем-то смахивала на стаю бродячих собак. Только гораздо страшнее. Но они были занятными животными. Задняя дверь хлопнула, и Люси вышла с пакетом сухого кошачьего корма и объедками, специально припасенными для ночного кормления. Минут пять, не меньше, еноты шипели, щелкали зубами и гонялись друг за другом, а когда с едой было покончено, выскользнули со двора и скрылись за окаймлявшими пустырь деревьями. Исчезли, как струйка дыма, о котором осталось одно лишь воспоминание.

— Когда я впервые оказалась на этих островах, твой прадедушка сказал мне одну вещь, которую я никогда не забуду.

— Дедушка Сайлас? — спросила Ли.

— Да. Он стал моим первым учителем. Поделился со мной всеми своими знаниями об этих островах.

— Он хочет научить меня охотиться на оленей, — сообщила Ли. — Но папочка говорит, что прадедушка может научить меня чему-нибудь и получше.

— Сайлас сказал мне это в первый же день нашего знакомства, — призналась Люси. — Он говорил, что, когда белый человек впервые появился на наших островах, белка могла залезть здесь на дерево и допрыгать до реки Миссисипи, ни разу не спустившись на землю. Вот какие густые леса были в этих местах.

— А как же болота? — удивилась Ли. — Как белки перебирались через болота?

— Умная девочка, — похвалила внучку Люси. — Никогда ничего не принимай за чистую монету.

Мы с доктором Питтсом наблюдали за вечерним кормлением из окна кабинета. Между нами отмечалось странное несоответствие, словно разделявшее нас поколение было рекой настолько предательской, что ни один лоцман не мог гарантировать безопасного плавания по ней. Я видел, что муж моей матери отчаянно старается мне понравиться, а его неуклюжие попытки завязать светский разговор вызваны желанием перекинуть мост через разделявшую нас пропасть.

— Разве она не прекрасна?! — воскликнул доктор Питтс.

— Разумеется, — согласился я, не сразу догадавшись, что доктор говорит не о Ли.

— Она всем интересуется. Всему радуется, прямо как девчонка. Никогда не видел ничего подобного. Ее энергия бьет ключом. Мне, например, до нее далеко. Тебе чертовски повезло с матерью. Совсем как девчонка. Совсем как девчонка.

Я понимал, что доктор Питтс несет вздор, так как он чувствовал себя явно неловко в моем обществе. Но как ни старался, я не мог придумать ничего, чтобы дать доктору возможность расслабиться. Я перебрал в уме все безопасные темы — рыбалку, гольф, садоводство, инфляцию, налоги, — но так и не сумел нарушить затянувшуюся паузу. Изнемог от усилий, но так ничего умного и не придумал.

— Джек, а как насчет твоих братьев? Они говорят обо мне? Я им нравлюсь? Я буду тебе крайне признателен за любую информацию. Гарантирую полную конфиденциальность.

— Мы все знаем, что вы любите нашу маму, доктор, — ответил я. — И мы вам очень признательны.

— Так они не сердятся на меня за то, что я взял на себя, так сказать, бразды правления? — спросил доктор, и мы устремили взор на женщин нашей жизни.

— Доктор, мой отец — алкоголик, — начал я. — Очень может быть, что под морем выпивки, которую он вылакал с начала шестидесятых, скрывается вполне достойный человек. Но думаю, лучше бы он пил бензин, а не бурбон. Бензин доконал бы его быстрее, и мы бы меньше его ненавидели.

— Твой отец звонил сегодня, — сообщил доктор Питтс. — И мне опять страшно.

— Зачем он звонит сюда?

— Когда он навеселе, то постоянно звонит и изводит твою бедную маму. Думаю, мне следовало бы вмешаться и положить этому конец, но она говорит, что сама справится. Ей сейчас потребуются все ее силы. И нельзя растрачивать их понапрасну. Особенно из-за такой ерунды.

— Странная болезнь — лейкемия, — перевел я разговор. — Мама выглядит даже здоровее, чем обычно. Каждое утро она проходит по пять миль. И цвет лица вернулся. Может, она еще поборется?

— Все может быть. Человеческий организм — непостижимая штука. Он таит в себе столько тайн, что в уме не укладывается.

— Так вы думаете, что мама выкарабкается? — спросил я, поняв, что в моей душе впервые шевельнулась надежда.

— Мне хотелось бы думать, что твоя мать будет жить вечно, — ответил доктор, осторожно подбирая слова. — Мне просто кажется, что я не смогу без нее жить. Я очень надеюсь, что она справится, так как у меня просто нет выбора.

— А какая разновидность лейкемии у мамы?

— Самая плохая, — бросил доктор.

— А врач у нее хороший? — спросил я.

— Это сейчас значения не имеет, — нервно кашлянул доктор Питтс.

Доктор Питтс вышел, чтобы налить нам еще выпить, и мне вдруг показалось, что отчим пытается скрыть хромоту. Взяв бокалы, мы присоединились к Люси, дышавшей теплым весенним воздухом. Из Южной Америки потянулись ржанки — первые предвестники зеленого шума.

Мы сидели на веранде и слушали монотонный шум моря. Волны двигались ритмично, упорядоченно, словно песок в песочных часах, освещенных луной. Обстановка была такой умиротворяющей, такой спокойной, что я с любовью взглянул на мать, которая всегда мечтала именно о таких тихих домашних вечерних ритуалах. Театральное действо, приближенное к обычной нормальности, трогало ее до глубины души.

Первой его увидела Люси. Даже виду не подав, будто что-то не так, она поднялась и разгладила руками платье.

— Джим, дорогой, — сказала она, — может, сбегаешь к Ти-Ти Боунсу, пока магазин не закрылся? Я забыла купить к ужину пасту и хлеба.

— Конечно, — отставил бокал доктор Питтс. — Развлекай гостей.

— А можно нам с Ли поехать с тобой? — спросила Люси, озабоченно посмотрев в сторону берега.

Я проследил за ее взглядом и все понял без слов.

— Мама, можешь прихватить для меня баночку майонеза «Хеллманнс»? — спросил я.

— С превеликим удовольствием, — ответила она. — А ты пока поставь воду для пасты.

— Уже иду, — отозвался я, краешком глаза следя за приближающейся фигурой мужчины. — А ты, Ли, сможешь выбрать себе десерт, какой понравится.

Когда они вошли в дом, я спустился по ступеням, ведущим к берегу, отметив про себя, что прилив потихоньку усиливается. Но я смотрел не на море, а на отца, который вцепился в бутылку, словно она была набита драгоценными камнями. Отец нетвердой походкой шел к дому, пока вдруг не обнаружил, что я загораживаю ему дорогу. Мы так и остались стоять в сгустившихся сумерках, меряя друг друга взглядами.

— Что, надумал заняться серфингом? — спросил я. — Или просто решил пройтись, чтобы похудеть?

— Мне необходимо поговорить с твоей матерью, — неприязненно ответил Джонсон Хэгуд. — Хочу справиться о состоянии ее здоровья.

— Со здоровьем у нее паршиво, — ответил я. — Она умирает. Кончай, папа. Своими визитами ты только каждый раз пугаешь маму.

Он посмотрел в сторону дома, а потом — на меня.

— А я и не пил вовсе, — сказал он, подняв почти полную бутылку. — Вот, принес показать.

— Вижу.

— Мои дети накинулись на меня, точно бешеные собаки.

— Жаль только, что поздно, — заметил я.

— Ты до сих пор не привел свою дочь проведать меня, — произнес он с обидой в голосе. — Вы там, у себя в Европе, наверное, только с принцами крови и общались. Куда уж нам до вас!

— Ну да, мы кочевали из одного Габсбургского дворца в другой, — печально покачал я головой. — Папа, мы дважды приходили тебя навестить. И оба раза ты был в полной отключке.

— В последнее время я постоянно находился под давлением, — сообщил мне Джонсон Хэгуд, подняв к тусклому небу бутылку, чтобы проверить уровень бурбона.

— И в чем дело?

— Хотел покончить с выпивкой, — заявил он абсолютно серьезно, без намека на иронию, а я, не выдержав, рассмеялся. — Ты всегда меня ненавидел, Джек. И стоял во главе заговорщиков, действовавших против меня.